Как Путин ельцинскую загогулину выпрямлял

Зенькович Николай Александрович

* * *

Думский комитет по госстроительству поддержал поправку к закону о статусе депутата Госдумы и члена Совета Федерации, разрешающую допрашивать их без согласия палаты в качестве свидетелей и потерпевших. А вот в качестве подозреваемых или тем более обвиняемых – по-прежнему будет нельзя.

* * *

Черемушкинский суд Москвы удовлетворил иск «Газпром-Медиа» и запретил проведение на Гибралтаре внеочередного собрания акционеров НТВ, назначенного на 12 марта советом директоров этой телекомпании.

* * *

Михаил Леонтьев на ОРТ заявил,

что дело против обвиняемых в убийстве Дмитрия Холодова сфабриковано. По его словам, «вся эта ахинея развалится, как и фантазии Политковской».

Журналистка Анна Политковская обнародовала свои впечатления о посещении спецназа ВДВ в Чечне. Именно против офицеров спецотряда разведки этого полка и было, заявил телеведущий, сфабриковано уголовное дело. «При науськивании и поддержке «Московского комсомольца», – уточнил Леонтьев и добавил: – Суд наконец закончит с этим скотством».

Поздравляя с праздником, особый привет передал тем, кто «должны и могли защищать Родину, а теперь вынуждены защищать себя от каких-то придурков в “Матросской Тишине”».

* * *

В Польше вступил в силу закон, согласно которому любой гражданин страны получил право ознакомиться со своим архивным досье, заведенным спецслужбами бывшей ПНР.

Огромные очереди выстроились в учреждения, входящие в структуру Института национальной памяти, куда переданы для хранения архивы спецслужб. Там выдают бланки для заявлений. Доступ к архивным документам будет открыт с июня.

Первый бланк выдан главе МИДа Польши Владиславу Бартошевскому. При немцах он был узником концлагеря Освенцим, при коммунистах отсидел 9 лет в тюрьме.

* * *

Курс доллара – 28,61 рубля, евро – 26,02 рубля.

24 февраля

Сегодня суббота. Сижу дома, просматриваю свежие номера газет. В «Независимой газете» публикация «Загадочный автомобиль». Подзаголовок «Предотвращать покушения на Путина становится модным».

Рассказывается о невероятной истории, случившейся в «Лужниках» во время футбольного матча «Спартак» – «Бавария». Приехал Путин: «Спартак»-то петербургский. Пока он смотрел игру, на VIP-стоянке, где припарковались автомобили президентского кортежа, рядом с лимузином Путина обнаружили чужой черный «Мерседес-600» с госномером А555АА. Номер кремлевский, но то, что автомобиль не из ГОНа – гаража особого назначения, – выяснилось случайно.

Как он затесался в кортеж главы государства? Поднялся переполох. А что если это попытка покушения? Накануне московская милиция получила приказ проявлять сверхбдительность в связи с возможными терактами по случаю очередной годовщины депортации чеченцев.

Быстренько проверили номер на подлинность. Вообще-то такой номер существовал, но в ГОНе он значился как резервный и находился в сейфе под семью замками. Срочно вызвали взрывотехников. Они тщательно обследовали подозрительный автомобиль, но взрывчатки не обнаружили.

Владельца «Мерседеса» нашли и задержали. Откуда у него гоновский номер? Сейчас идет разбирательство. «НГ» не исключает и такой версии. Мол, в Москве многие знают расценки на гоновские номера. Их можно купить, были бы деньги. Цена «двойника» от 20 до 50 тысяч долларов, говорится в публикации. Риск? Безусловно, есть. Но его побеждает ощущение «крутизны», пользование особыми правилами на дорогах и прочие приятности.

* * *

Настоящую

информационную бомбу подготовили Виктор Баранец и Ульяна Скойбеда в сегодняшнем номере «Комсомолки». В прошлом году они обстоятельно освещали на страницах газеты трагедию атомной подводной лодки «Курск», затонувшей 12 августа в Баренцевом море. Сегодня – продолжение этой темы. Можно сказать, действительно сенсационное.

Речь идет о второй предсмертной записке, поднятой с погибшего «Курска». Ее содержание скрывают не только от общественности, но даже и от вдовы командира трюмной группы дивизиона движения капитан-лейтенанта Рашида Аряпова, в одежде которого обнаружена эта записка на листке, вырванном из книжки-детектива и завернутом в полиэтилен.

Известна лишь первая записка, автором которой был капитан-лейтенант Дмитрий Колесников. Ее – полностью, без купюр – дали прочитать отцу погибшего офицера-подводника. Почему же «замыливают» вторую? Не в ней ли главная тайна гибели «Курска»?

Халима, вдова Аряпова, рассказала корреспондентам «Комсомолки», что о предсмертной записке мужа она узнала девятого ноября прошлого года, когда приехала в Видяево. Заместитель командующего Северным флотом вице-адмирал Владимир Доброскоченко тогда сказал, что найдена вторая записка, ее автор – Рашид Аряпов.

Халима спросила, есть ли там личная информация. Адмирал ответил: нет. На ее просьбу прочесть записку ей было сказано обращаться в прокуратуру Северного флота. Она позвонила туда в начале декабря. На вопрос, правда ли, что записка принадлежит ее мужу и может ли она получить текст, ей ответили: информация, что записку написал Аряпов, была преждевременна. Записка не подписана, проводится почерковедческая экспертиза. Попросили позвонить в середине января.

Когда она перезвонила, в прокуратуре огорошили: записка не ее мужа. Потрясенная вдова спросила, известен ли автор. Ей ответили: да, известен. Но назвать его не могут, потому что не было официальной информации. И посоветовали обратиться в Главную военную прокуратуру к начальнику следственного управления письменно.

Двенадцатого февраля у нее родился сын, а восемнадцатого она письменно, как ей и рекомендовали, обратилась по названному адресу. Ответа пока нет, что вполне объяснимо: с момента отправки запроса прошло всего пять дней.

Журналисты «Комсомолки», чтобы помочь вдове, позвонили в Главную военную прокуратуру. Им ответили по телефону: работа над установлением автора второй записки продолжается. Но ничего конкретного о том, как продвигается дело, к сожалению, сказать не могут. Есть тайна следствия, и все ее обязаны соблюдать.

Возникает закономерный вопрос: почему ради установления истины следователи не показывают записку вдове капитан-лейтенанта? Ведь она отлично знает его почерк.

Авторы публикации пишут: очень похоже, что во второй записке описывается ситуация на гибнущей подлодке. Если жена Аряпова (или другого подводника) признает почерк мужа, следствию придется признать и то, что офицер определенное время был жив (а значит, были живы и его подчиненные). Это сразу порождает целый букет новых вопросов, на которые обязательно надо давать ответы: какое время были живы моряки в 6-м или 9-м отсеках? Что именно рассказывает автор записки о состоянии людей и ядерного реактора? Указывает ли автор записки на пожар, начавшийся после первого взрыва? Есть ли в записке сведения о том, что АПЛ готовилась к стрельбе?