Как рассказывают историю детям в разных странах мира
Шрифт:
Отныне в Бенгалии наваб и англичане только и делали, что собирали налоги вместо Великого Могола. Король Англии был в восторге. Тем не менее, когда Клайв, уже стариком, возвратился в Англию, хотя он все сделал для утверждения английского владычества в Индии, в Англии нашлись люди, осудившие его методы. Его обвинили в бесчестности и жестокости. Он был очень раздосадован и затем, обеднев, покончил с собой. Оценку роли Клайва, наиболее соответствующую мыслям индийцев, дает Паниккар: «Клайв был гангстером, добившимся почестей, фальсификатором, лжецом и жуликом, что он и сам признавал. Его так называемые военные операции смешны, если сравнить их с кампаниями современных ему полководцев. «Государство», которое он основал и которым управлял в течение семи лет, занималось только лишь разбоем, преследовало единственную цель извлечения максимальной выгоды из якобы управляемых территорий. Английские историки предпочитают замалчивать период с 1757 по 1774 г., но достаточно сказать лишь одно: ни в какой период длительной истории Индии, даже в царствование Тораманы [29] или Мухаммеда Туглака [30] ,
29
Торамана – вождь гуннов, совершивший вторжение в Индию в начале VI в.
30
Мухаммед бин Туглак – султан Дели (1326–1351), отличавшийся жестоким нравом.
Лицом к лицу с англичанами: непрекращающееся сопротивление
С европейской точки зрения на историю, Индия была своего рода ставкой в игре разных государств и перестала существовать как единое целое после изгнания оттуда французов англичанами; юным же индийцам внушают, что сопротивление завоевателям продолжалось все время, не прерываясь.
Им рассказывают о подвигах героев, боровшихся за свободу против англичан: о Хайдаре Али [31] и его сыне Типу Султане [32] , этих солдатах, побеждавших превосходящие военные силы. Во времена Уоррена Хейстингса, Веллингтона и т. д. мощь англичан неуклонно возрастала, тогда как Индия после аннексии Майсура не могла набирать большие армии. Но по крайней мере «героические» действия индийцев позволили части страны – владениям князей – не попасть в прямую зависимость от завоевателей.
31
Хайдар Али – выдающийся индийский военачальник второй половины XVIII в., фактический правитель княжества Майсур, ставшего центром противостояния англичанам. Реорганизовал армию, вел завоевательные походы.
32
Типу Султан – сын Хайдара Али и продолжатель его политики. Борьба Типу Султана с англичанами завершилась падением столицы Майсура в 1799 г. и превращением княжества в вассала Англии.
Вымогательства Компании все болезненнее ощущались в «оккупированной Индии»: алчность чиновников, разорение ремесленников вследствие конкуренции ливерпульского текстиля, отстранение индийцев от управления делами, всеобщее обнищание – сколько пороховых бочек, к которым был в конце концов поднесен факел: случай с патронами, послуживший поводом к великому восстанию 1857 года.
«Англичане даже не старались узнать наши нравы и обычаи. Смазка, покрывавшая их новые патроны, делалась из свиного сала или говяжьего жира, их приходилось скусывать зубами. Офицеры не знали или не желали знать, чего требовали от индийских солдат: они отдавали команду нарушить религиозный запрет, касавшийся как индусов, так и мусульман. Солдаты отказались повиноваться, стали стрелять в офицеров. Начался бунт» (IV.4).
Подобное пренебрежение к верованиям воспламенило ненависть, охватившую всю армию и все население. Мятеж распространялся, как пожар. Мятежники призвали старого императора Могола, давно лишенного всякой власти и по своему характеру «более склонного писать поэмы, чем водить армии». Тем не менее его участие имело значение символа. «Герои, мужчины и женщины, вроде Лакшми Бай, рани Джханси, вставали повсюду и погибали в бою». Но «было совершено предательство во время решающей битвы, и мятеж был подавлен». Англичане тем не менее извлекли урок из этих событий, лишив Ост-Индскую компанию права управлять Индией; отныне она зависела непосредственно от короны.
С тех пор национальное движение не переставало развиваться, «вдохновляемое примером американской революции, французской революции» и учениями ирландца Бёрка и француза Жан-Жака Руссо.
Так, в сложном взаимодействии традиций и западной культуры родилась современная Индия. Многие выдающиеся индийцы воплощают в себе это сочетание культур: например, Рам Мохан Рай [33] , один из первых индийцев, учившихся в Англии; затем Тилак, Гокхале [34] , Рабиндранат Тагор, наконец, Ганди. «Их деятельность оказывала глубочайшее воздействие на общество, хотя внешне все казалось, абсолютно спокойным».
33
Рам Мохан Рай (1772–1833) – выдающийся индийский философ и общественный деятель, гуманист и просветитель.
34
Тилак Локаманья Бал Гангадхар, Гокхале Гопал Кришна – деятели партии Индийский национальный конгресс первой четверти XX в.
О Ганди, «отце отечества», которого «вы, дети, видеть не могли, знайте, что он даже не придавал значения одежде, и тем не менее силы и власти у него было больше, чем у самого великого из императоров… Эта сила была силой доброты, и знаменитый ученый Эйнштейн говорил о нем: пройдет тысячелетие, и трудно будет поверить, что подобный человек мог существовать».
«Уже мальчишкой Ганди был горд, как Артабан… Когда учитель в школе велел ему спросить у товарища, как пишется слово kettle, он отказался. Когда его старший брат задолжал, он стянул деньги у родителей, чтобы отдать брату, а затем, рыдая, признался в своем проступке всей семье. Мать послала его в Англию для завершения образования, но поставила условие, что он должен воздерживаться от трех соблазнов: алкоголя, женщин и мяса.
В Лондоне он стал одеваться по-английски, как джентльмен, и участвовал в вегетарианском движении. Он получил диплом адвоката.
После возвращения на родину он отправляется в Южную Африку. На первом же процессе, в котором он участвовал, выступая защитником индуистов, Ганди отказался снять тюрбан в зале суда (что требовалось по существующим правилам) и покинул его. В поезде, следовавшем в Преторию, он был по жалобе белого англичанина изгнан из вагона первого класса, хотя оплатил стоимость билета. Глубоко униженный этими притеснениями, он посвящает свою жизнь защите прав индийского сообщества в Южной Африке. Прочитав Раскина, он становится апостолом ненасилия и долгое время состоит в переписке с Толстым (…) Его тактика ненасилия, сатьяграха, в конце концов приводит к признанию права индийцев жениться в соответствии с их ритуалами и к узакониванию этих ритуалов.
По возвращении в Индию он, провозглашенный Тагором Махатмой, организует в 1917 г. агитационную кампанию среди мелких крестьян. Затем он проводит голодовку в поддержку рабочих-текстильщиков, получавших мизерную зарплату. В 1914 г. он призывает своих соотечественников вступать в английскую армию: позже это сможет им пригодиться. Его предвидение подтвердилось, когда в апреле 1919 г. национальные лидеры были высланы из Амритсара и начались восстания, жестоко подавленные: тогда погибли 379 индийцев.
Мусульмане протестовали против низложения турецкого султана. Ганди присоединился к ним, чтобы образовать единый индусско-мусульманский фронт в борьбе с англичанами. Большой успех имело начатое по его инициативе движение за бойкот английской продукции; Ганди стал призывать к его расширению, ратуя за развитие ремесленного, ручного ткачества. Но когда было совершено насилие по отношению к английскому полицейскому, он тотчас оставляет движение несотрудничества и предпринимает голодовку. Его арестовали и в ответ он потребовал либо самого сурового приговора, либо отставки судьи. Его приговорили к шести годам тюрьмы и т. д.» (IV.4).
Видение победителей
Естественно, юные англичане обо всем этом не знают ничего. А сегодня еще меньше, чем знали старшие. Английская «История королевства. Книга для юношества» сугубо обтекаемо говорит о пребывании в Индии Роберта Клайва. Деятельность «Компании старого Джона» выглядит невинно: это португальцы и голландцы якобы мешали ей спокойно торговать, что якобы приводило к кровопролитию. Впрочем, «индийские правители тоже были не слишком дружелюбны в те времена (…) Однако молодой человек по имени Клайв показал себя хорошим воином в борьбе с французами, и тем пришлось оставить всякую надежду утвердить в Индии свое господство. Именно его компания по-настоящему управляла страной в течение века после этого…»
Что касается последующей эпохи, то тут 15-е издание «Истории королевства» для юношества (1967) еще более сдержанно. Действительно, а была ли Англия когда-нибудь империей? Можно было бы задаться подобным вопросом, если бы пробелы собственно исторических книг не восполняла всякого рода беллетристика исторического содержания. Она весьма популярна и восхваляет главным образом достоинства англичан, для которых Индия стала местом обогащения.
И эта литература прежде всего воспевает страдания сыновей Англии.
«Что за странная напыщенность сопровождает, как мне видится, всю нашу историю в Индии. Кроме официальной истории, заполняющей газеты и начертавшей слово «победа» на знаменах, той, что дает моралистам и нашим врагам основания разоблачать вымогательства англичан, а захудалым патриотам возможность кичиться английской непобедимостью, кроме блеска завоеваний, богатства и славы, удовлетворенного честолюбия, добровольно пролитой крови во имя завоевания всего этого, разве не следовало бы вспомнить также и слезы? Разве не следовало бы подумать о той дани, которую вынуждены платить наши сыновья ради этих победоносных подвигов? Да, эту дань платят уже около двух веков, и над троном вице-короля возвышается не только расшитый золотом балдахин, но также и завеса из человеческих слез. Я думаю, что большинство из тех, кто страдал, страдал без ропота. Но пусть по крайней мере наши соотечественники о них знают; пусть они знают, что камни, лежащие в основании нашего владычества в Индии, скреплены кровью сердец мужчин и женщин.
Потому что управление Индией – это не развлечение, а испытание, не костюмированный бал, а чаще всего страдание» (IV.20).
Разумеется, в «Простых сказках холмов» больше балов и пикников, чем страданий и крови. У Киплинга, как и у Анни Стил или Перрена, Индия состоит из «тигров, джунглей, балов, холеры и сипаев». При этом индиец появляется разве что в качестве конюха или же он присутствует, чтобы служить противоположностью тому, что определяет истинного англичанина: хладнокровию, юмору, чувству чести, спортивному духу. Война предстает в виде игры, как, впрочем, и великое восстание. В индийца стреляют, как в мишень на ярмарке: «Браво, Гарри, прекрасный прицел!» Гарри уважает правила игры, он играет мастерски. «Он мог убить его из пистолета, этого факира, охранявшего храм (…), но у индийца была лишь шпага, чтобы защищаться, значит Гарри вынужден был убить его шпагой». Именно такого рода добродетели дают англичанам право и обязывают их учить этих людей жить. Какие бы то ни было деловые отношения или сближение с ними пагубны. Самый тяжкий позор для героини романа Крукера состоит в том, что во время восстания сипаев она под страхом смерти отдалась индийцу. Она уронила тем самым свое достоинство и лишилась самоуважения, так как образ жизни британца противоположен пассивности индийцев, страну которых надо во всем направлять и защищать. Не зря в английских книжках и фильмах войны всегда ведутся на окраинах и на границах Индии, с целью ее охраны.