Как рушатся замки
Шрифт:
По решётке прошлись дубинкой. Лис разлепила глаза: у двери в клетку возился с ключом бородатый надсмотрщик.
— Кашу притащил? – без интереса бросила она.
Приподнялась на локте, щурясь на свет от факела. За широкой спиной мужчины маячил конвоир в характерной форме со вставками брони.
Необычно.
— Поправляй прическу, заноза. Идём на аудиенцию.
Принцесса, разбуженная шумом, поплотнее завернулась в одеяла. «Прибыли», – разобрала Лис скрипящий шёпот.
Облизнула пересохшие губы. Шанс выбраться свалился с небес в виде господ из революционного правительства.
========== Глава 3. Кто сжёг империю ==========
Погода выдалась мерзкой. Вперемешку с дождём падал снег; под ногами текли ручьи, поэтому любезно выданная обувь намокла до того, как
Слоились облака, обещая извергнуть на замерзающий Тэмпль колоссальную порцию осадков. Плохой день ребята выбрали для болтовни о великом. Тем более диалога на равных не намечалось. Между мерлонов изваяниями застыли арбалетчики; солдаты, расставленные вдоль стен, держались за ружья и волками смотрели на заключенных. Закованные, потрёпанные сражениями и борьбой с надзирателями, они сгрудились в центре площади – точь-в-точь олени вокруг вожака. Конвоир толкнул Лис в спину – она споткнулась, но равновесие удержала. Скрипнула зубами от раздражения: встревать в неприятности не следовало, язвительность выльется в рукоприкладство, очередные синяки плачевно отзовутся на манёвренности. Злость пригодится для побега. Нечего растрачивать её на всяких олухов. Мальчишка-магиструм – юнец, лет пятнадцати от роду – придержал девушку за локоть. У Лис сдавило горло. На гладком лице ребёнка, лишённом намёка на пушок, проступали следы избиений: у уголка губ засохла кровь, на челюсти обрисовывалась багрянцем гематома, нос – по всей видимости, сломанный – опух на переносице. Ошейник стёр кожу над ключицами.
— Ты посвящение-то прошёл? – пробормотала она на выдохе.
На щеках юнца вспыхнул румянец смущения. Со стоном отвернувшись, Лис постаралась занять внимание рассматриванием самодельного помоста. Её не касалось будущее мальчишки. Ничьё будущее, кроме своего, её не трогало. Республика позаботится о них. Магиструмы – ценные союзники. Неважно, кому они присягали до революции. Уговорят. Не уговорят – заставят.
«Просторы» для раздумий имелись в избытке: вон какую тюрьму отстроила империя на налоги населения, грех не пользоваться. Месяцок подержать несогласных в камерах на хлебе с водой – переговоры пойдут успешнее. Чрезмерно радикальных, разумеется, вздёрнут: от гноя вернее избавляться прежде, чем он доберётся до здоровых участков. Сдадутся, сломаются. Неоткуда им ждать спасения, кроме примирения со свершившимся фактом: режим установлен, безопасный выбор – преклонить перед ним колени. У сторонников старых порядков, не попавших в лапы «правосудия», не достанет духа противостоять Временному правительству – хотя бы потому, что последнее закрепилось на фундаменте поддержки народных масс.
Да и за что бороться… императорская чета из могилы не восстанет. Принцесса? Лис не сдержала смешка – мальчонка с подозрением покосился на неё: не сошла ли с ума? Она готова поставить сотню румилей{?}[денежная единица Сорнийской Империи: 1 румиль примерно равен 12,5 фунтам стерлингов.]: вояки знать не знают, что с ними по соседству держат венценосную особу. Чудом не умерщвлённую венценосную особу.
Качнувшись на пятках взад-вперёд, девушка отыскала среди офицеров у помоста знакомый мундир. Сохранить в воспоминаниях внешность не удалось – ожидаемо. Притом образ облачения – до мельчайших подробностей – осел на закорках мозга вместе с расположением царапины. Блеск эполетов под фонарём, плетение аксельбанта, четыре расстёгнутые пуговицы, на поясе – кобура и узорчатые ножны, буквы на рукояти эспадрона – в схватке Лис не сосредоточилась на них, о чём пожалела позднее. Года четыре тому назад её угораздило пить в кабаке с человеком из личной охраны императора; он-то спьяну и продемонстрировал руны на оружии, мол, ни у кого, кроме элитного отряда, нет схожей роскоши – дорого. Давний вечер расплылся в стаканах пойла, оттого на достоверность догадка не претендовала. Серебро знаков на эспадроне с равнозначной вероятностью могло быть именем. Окажись та догадка правдивой, история маленького офицера вспыхнет яркими красками. Антимонархист в ближнем кругу короны! Иронии не занимать.
Его товарищ – высокий чернявый мужчина в шинели – со смехом хлопнул знакомца Лис по спине. Указал на кучку магиструмов – офицер проследил за его жестом и, заметив сторонящуюся «Черлот», с улыбкой провёл по заживающей ране. Лис ухмыльнулась. «Погоди, душка, я собираюсь снять с тебя скальп».
Обещания она держала. В его интересах спать в обнимку с пистолем после новости о её освобождении.
Вероятно, он уловил ход мыслей девушки: улыбка обозначилась чётче. Этакого и пытки не проймут. Угрозы для него – пустой звук. Угрозы от человека в кандалах – и подавно. В конце концов он ловил заурядную дамочку из военных – с чего бы ему понимать, какая рыбка в действительности угодила в сети? Она не воспитанный в строгих порядках магиструм – за синяки взыщет без предварительного объявления. Носил бы при себе ориентировку, брэг его раздери!
Проклятая удача. Не захвати офицер Лис в трущобах, она бы дальше принимала принцессу за мертвеца. Матушка Мэм сожгла бы контракт, о котором, по-видимому, не вспоминала с его появления в общей кипе. «Белый», – проворчала безапелляционно. За белые не брались. Для выполнения их требовалось нерукотворное чудо, хуже того – нарушение правил, заведённых в «теневом братстве»: зачастую они затрагивали духовенство, правителей или покойников. На святыни, чьим бы богам ни принадлежали, покушаться запрещалось под страхом смерти; к главам государств не лезли из принципа – объем проблем выше потенциальной выгоды; с мертвецов спроса нет. В подробностях изучить бумаги Лис не довелось: старуха вытурила их с Малси прочь – взгляд, признаться, мазанул по баснословной сумме, обведённой алыми чернилами. Из обрывков данных складывалось следующее: речь в белом контракте велась о поиске членов семьи императора, награда за работу измерялась в восьмерке нулей после цифры.
— Два запрета за раз! – присвистнул Малси.
С вердиктом начальницы согласились. Прямиком из партера довелось лицезреть покатившуюся по эшафоту голову Адоэля II, несчастного правителя Сорнии. Доски не обсохли от багряной влаги – накинули петлю на императрицу Амелис. Принцесса Эйвилин участи, по слухам, не избежала: в Ночь Золотых Знамён кинулась на меч предателя из охраны.
С того света, бесспорно, не возвращались, но опальная принцесса черту не пересекала. И корона не тяготила. Препятствия для исполнения контракта отпали. Её везение – несчастье для кошелька заказчика. Лис придётся поблагодарить офицера за ошибку. Услышать приятное перед кончиной – роскошь, доступная единицам.
Среди магиструмов пробежал возбуждённый шёпот. Мальчишка, до сей поры не удосужившийся отойти от недружелюбной незнакомки, приподнялся на носках, силясь высмотреть кого-то у западной башни. Болтовня офицеров тоже утихла. Они выстроились в ряд перед лестницей; в приподнятых подбородках, в стойке, в осанке – во всём угадывалась военная выучка. Знакомец Лис поднялся на помост – шептания, сливающиеся в гомон, усилились. Обсуждали не его: солдат занимал человек, следовавший через толпу врагов – проигравших и обозлённых – от башни.
«Виновник! Разорвать в клочья! Убийца!» – звенело на устах заключённых.
«Он! Он! Он!» – вмешивался, нарастая, восхищённый рокот.
Лис прикусила язык, сдерживая ругательства. Мужчину, прибывшего на переговоры в крепость Сатгрот, называли «крыльями перемен». Его имя твердили до революции: пропагандист и враг монархии, найти и уничтожить. Он смотрел с листовок, из газет, кричал заголовками, вещал из громкоговорителей.
Азеф Росс не числился у заговорщиков в рядовых.
Ему принадлежала спичка, сжёгшая Сорнийскую империю.
========== Глава 4. О неправильных спасителях ==========
Шум на уровень выше окончательно разбудил Эйвилин. Сквозь мутную дымку, оставшуюся после сна, решётки выглядели тонкими расплывчатыми линиями – без лишних усилий согнутся под нажимом. Она потянулась к ним – и сжала кулак. Иллюзия не изменит реальности.
Поймав соскользнувшие с плеч одеяла, Эйвилин подавила порыв потереть зудящую рану. Болтливая особа из соседней камеры строго-настрого запретила трогать порез.
— Не тычь в него, скорее затянется! – ворчала магиструм на неумелые потуги принцессы справиться с повреждением через перетягивания его тряпками.