Как создавалась Библия

Книгу я закончил десять лет назад. Истекшее время выдалось событийным, и любопытно отметить, что не произошло. Скажем, я боялся, что многие библеисты отметут эту вещь как «популярную», — худший приговор в научном сообществе. Однако такая реакция была, скорее, исключением. Книгу цитируют, на нее ссылаются, ее задают на занятиях в университетах и богословских колледжах, о ней комплиментарно отзываются в устных и письменных отзывах специалисты. В этом втором издании я хотел бы поблагодарить коллег за благожелательность, с которой они встретили мой труд. Как я отметил десять лет назад в первом предисловии, я убежден: историческое знание важно не только для ученых и клириков, но и для человечества в целом. У меня было желание написать не «популярную» книгу, а доступную книгу, поделиться знанием со всеми желающими, а также

объяснить, почему оно столь ценно и интересно. Первоначальные американские и британские издания вынесли на обложку рекомендации ученых из крупных университетов, христианских и иудейских высших учебных заведений, чтобы показать как профессионалам, так и непрофессионалам, что перед ними не дешевая популяризация маргинальных теорий, а солидное исследование в доступной форме.

Разумеется, бывали исключения. Тем коллегам, которые сбрасывают книгу со счета, я скажу: пожалуйста, если дело лишь в стилистике. Но если дело в нежелании рассматривать приведенные данные и аргументы, это весьма печально. Кстати, для специалистов, которые не снисходят до «популярной» литературы, у меня есть и сугубо «академические» публикации; более того, в кратком виде мои выкладки можно прочесть в статьях, написанных для Anchor Bible Dictionary. В частности, статья о Торе («Torah») задумана как максимально полное собрание данных в пользу моей гипотезы.

Еще один удивительный момент: почти не было полемики. Очень благожелательная статья на первой странице газеты «Уолл-стрит джорнал» предрекала, что, благодаря данной книге, соответствующие научные дискуссии станут достоянием широкой публики и предметом ожесточенных споров. Журнал «Юнайтед Стейтс ньюс энд Уорлд рипорт» сообщал, что книга «возобновит горячие дебаты о происхождении Библии». Более острая статья в лондонской «Санди тайме» полагала: «Религиозный мир будет потрясен». Однако отклики, в целом, были намного спокойнее, чем я ожидал (опять-таки за некоторыми исключениями). Хотя я излагаю результаты библейской критики, бросающие вызов традиционным представлениям об авторстве Библии, многие благочестивые христианские фундаменталисты и ортодоксальные иудеи отреагировали вежливо и любезно. Надеюсь, это связано с тем, что я не подаю свои исследования как нападки на Библию, как попытку опровергнуть ее да и вообще не выказываю к ней неуважения. Всякий, кто ссылается на меня с подобными целями, использует мою работу в тех целях, для которых она не предназначалась, и неправильно трактует эти цели. На первой и последней страницах своего исследования я признаю величие Библии, ее красоту и силу. В промежутке между ними я пытаюсь показать, как библейская критика объясняет это величие. Много лет назад я слушал лекции глубоко верующего ортодоксального раввина, — деликатного человека, который преподавал людям, в отличие от него не исповедовавших ортодоксию. Один студент сказал ему: «Я не согласен!» Раввин ответил: «Вот чему я здесь научился — я могу быть вместе с людьми, с которыми я сам не согласен, и вместе с ними учиться». Мы же все должны научиться у него, что люди могут существенно расходиться в духовных вопросах и при этом не стать врагами.

Возражения вызвала моя идея, что один из библейских авторов (автор текста, известного ученым как «J») мог быть женщиной. Научный мир разделился «за» и «против». Хочу лишь оговориться, что никоим образом не настаиваю на своей версии: это всего лишь высказанная с осторожностью гипотеза. Я думал и по-прежнему думаю, что библеисты напрасно считают самоочевидным, что все библейские авторы были мужчинами. Более того, выяснить по возможности, был ли автор мужчиной или женщиной, кажется мне не менее важным, чем определить, был ли он жрецом или мирянином, принадлежал ли к высшему или низшему сословию, жил ли в VIII веке до н. э. или V веке до н. э. И все-таки это не более, чем возможность. Те, кто изображают данную возможность как твердый вывод, могут стяжать преходящую популярность, но не способствуют научному прогрессу.

За последние десятилетия некоторые научные консенсусы пошатнулись. Модель библейского авторства, которая доминировала на протяжении XIX–XX веков, оспаривается рядом ученых (особенно немецких, но также и американских): они датируют библейские тексты все более поздними периодами, чем было принято раньше. Они говорят, что им удалось подорвать прежние представления. Я и сам не всегда согласен с большинством (см. важный вопрос в последних главах данной книги). Однако я спорил с крупнейшими американскими и немецкими представителями новых теорий в печати и на конференциях. Я не только критиковал их доводы, но и отмечал, что они не учитывают весь массив фактов, которые породили господствующую модель. Ведь старая модель оказалась сильной по очень важным параметрам.

• Совпадение разных линий аргументации.

• Лингвистические данные в пользу датировки текстов.

• Композиционная последовательность текстов, которые приписываются конкретным авторам.

• Соответствие текстов истории периодов, к которым они относятся.

Пока я не вижу, чтобы вышеупомянутые ученые даже упоминали эти категории, не говоря уже о глубоком анализе. Подробнее об их аргументах я собираюсь поговорить в одной из своих следующих книг, а пока отмечу следующее: их вызов классической библеистике нельзя будет считать убедительным до тех пор, пока они не ответят на доводы, лежащие в ее основе.

За последнее время появился и ряд весьма слабых работ, в частности, с абсурдными компьютерными анализами, которые большинство библеистов не удостоили ответом. Все же я касаюсь этой темы, ибо считаю уместным реагировать на такие вещи, да и странно мне, что столь поверхностные анализы остаются на плаву в эпоху глубоких лингвистических, литературных и исторических исследований. Если кого-то по прочтении данной книги заинтересуют подобные случаи, отсылаю читателей к одной из своих недавних статей. [1]

Добавлю, что я получил множество писем от людей, которые желали уточнить мою позицию по самым разным деталям аргументации. К сожалению, у меня не было возможности ответить на столь многие запросы. Отмечу, однако, что с момента выхода в свет первого издания книги, был опубликован шеститомный Anchor Bible Dictionary, изданный под редакцией моего глубокоуважаемого коллеги Дэвида Ноэля Фридмана. Эта энциклопедия содержит массу информации, сотни статей, написанных учеными разных научных школ и разных вероисповеданий. Разумеется, не все статьи находятся на одном уровне, и читать их нужно критически, однако общее качество статей высокое, и каждую из них сопровождает библиографический список, подсказывающий, с помощью какой литературы можно углубить познания. Я счастлив рекомендовать этот ресурс всем, кого чтение моей книги подвигнет на новые идеи и вопросы.

Цитаты из Библии я везде даю в собственном переводе. [2]

Отмечу серьезное изменение по сравнению с первым изданием. Оно касается моей позиции по одному из библейских авторов. Читатели, знакомые с первым изданием, могут удивиться тому, как изменилась идентификация этой личности в 7-й главе. [3] Не буду здесь называть этого имени, чтобы не вызвать замешательства у тех, кто читает книгу впервые. Возможно, кто-то будет разочарован: первоначальная кандидатура — более известный библейский персонаж. Однако во всем есть свои плюсы: сейчас я больше уверен в личности автора, а ранее названная кандидатура так или иначе остается на авансцене событий.

Я внес также небольшие изменения в идентификацию авторов Пятикнижия в Приложении к книге. Они стали результатом более глубокого исследования данного вопроса, а также проработки текста с моими студентами и замечательными коллегами из Калифорнийского университета, которым я многим обязан.

Таким образом, в концепции появились уточнения, которые, на мой взгляд, сделали ее сильнее. Ученые не любят признаваться, что ошибались или чего-то не знают. И все же признаю: да, я ошибся в отношении данных конкретных идентификаций, и в проблеме по-прежнему остаются темные, загадочные для меня места. Однако теория в целом работает, и мне лишь доставляет удовольствие уточнять отдельные нюансы и идти вперед к новым открытиям.