Как Сталин Гитлера под «Монастырь» подвел
Шрифт:
Костылев хорошо помнил коста-риканского посла и речь, которую тот произнес на VI сессии Генассамблеи ООН в Париже не так давно, в начале пятидесятых годов. Тогда делегаты Генассамблеи обсуждали вопрос «греческих детей». В 1946 году в Греции разгорелась гражданская война. Десятки тысяч детей были эвакуированы в страны «Восточного блока» – в Югославию, Болгарию, Венгрию, но большинство – в СССР. Решение об их возвращении уже было принято, но американцы захотели использовать этот момент для очередных нападок на Советский Союз. На роль того, кто озвучит позицию коллективного Запада, был выбран костариканец Кастро. Он не произнес ни слова
Особую пикантность ситуации придавал тот факт, что Вышинский, будучи главой МИД, являлся и шефом Григулевича, поскольку внешняя разведка – на тот момент она называлась Комитетом информации – входила в состав Министерства иностранных дел. Конечно, Вышинский не знал и, в силу строжайшей конспирации, не мог знать, кого он так лихо «посрамил». Зато на Западе Кастро сразу стали называть не иначе как «восходящей звездой всей западной дипломатии».
По возвращении в Рим его на аудиенцию пригласил Папа Римский Пий XII. Беседовал с ним наедине и, наверное, в процессе этого разговора понял, что имеет дело с очень образованным, интеллигентным, культурным человеком, который может быть полезен.
Расположение папы было столь велико, что он даже вручил коста-риканскому дипломату орден Мальтийского креста. О том, что Теодоро Кастро на самом деле является советским разведчиком Иосифом Григулевичем, и в Ватикане, и в Коста-Рике узнают лишь в начале 1990-х годов.
Марджори Росс, писательница из Коста-Рики, автор книги «Скромное очарование КГБ. Пять жизней Иосифа Григулевича», рассказала, что сначала не поверила и отнеслась к этим слухам скептически, ведь в правящей элите Коста-Рики все друг друга прекрасно знали. Она думала, что это просто невозможно, чтобы посол их страны был не только агентом чужих спецслужб, но и вообще не костариканцем по национальности…
Иосиф Григулевич появился на свет в Литве. Его судьба, казалось, была с самого начала предрешена – когда вырастет, станет фармацевтом, как отец, и унаследует семейную аптеку. Ни о какой разведке Йозек – так его ласково называли родители – тогда и не помышлял. Но уже в раннем детстве он начал проявлять то главное качество, которое в итоге и привело его в спецслужбы.
Ветеран Службы внешней разведки России, генерал-майор Сергей Яковлев, как-то поведал мне: «Я знаю, как подбирать разведчиков для работы в нелегальной разведке. Один из этих критериев – высокий познавательный интерес, желание узнать все об окружающем мире, как можно больше, как можно подробнее. Иосиф Ромуальдович, видимо, с детства был таким любознательным ребенком».
Когда другие мальчишки слонялись по улице, Йозек сидел дома с книжкой. Сначала, пока не умел читать, просто вырезал картинки из энциклопедии Брокгауза и Эфрона, которая хранилась в домашней библиотеке. Родители спокойно к этому относились: главное, что ребенок книгой интересуется. А потом, когда он уже учился, – это была литовская гимназия в Паневежисе – там была великолепная библиотека. Он просиживал там сутками и читал все подряд. Позже, уже став разведчиком, Иосиф не раз поражал коллег своими энциклопедическими знаниями буквально по любому вопросу.
Способность держать в голове немыслимое количество информации сформировалась у него именно в гимназической библиотеке Паневежиса. Там же он впервые прочел труды Маркса и Энгельса. Совсем еще юный Йозек глубоко проникся коммунистическими идеалами. Но дело было не только в классиках марксизма.
Сказалось и влияние отца. В детстве Иосиф часто слышал от него, участника Первой мировой войны, историю, которая произошла в 1917 году. Тогда совсем еще юный Ромуальд Григулевич прямо с фронта вместе с однополчанами и трехлинейной винтовкой поехал в Петербург. Ситуация на фронте была тягостная. Солдаты неделями сидели в окопах и просто не понимали, закончилась война или нет. Думали, в Петербурге им точно объяснят, что к чему.
Сойдя с поезда на вокзальной площади, они увидели огромный митинг. И там им действительно объяснили: «Мужики! Если мы соберемся все вместе, дружно, и пойдем на Зимний, мы увидим наконец-то, как засияет солнце свободы!» Это Ромуальду Григулевичу очень понравилось. «Очень захотелось им посмотреть, как засияет солнце свободы! – рассказывал Иосиф Григулевич. – Солнца свободы они не увидели… Но отец оказался в этой среде, в Смольном».
Под влиянием книг и отцовских рассказов Григулевич уже в 13 лет вступил в подпольный коммунистический кружок и вместе с другими гимназистами стал распространять запрещенную литературу. Вскоре его арестовали и посадили в тюрьму Лукишки в Вильнюсе. Об аресте сына Григулевич-старший ничего не знал. Он еще в 1924 году уехал в Аргентину на заработки. А вот для мамы – Йозек был смыслом всей ее жизни – это стало страшным ударом.
Политических держали вместе с уголовниками, и кто-то из этих уже отсидевших свой срок людей должен был выйти. Ему негде было остановиться, и Григулевич дал адрес своей матери Надежды Яковлевны. Этот человек всю ночь ей рассказывал, как «весело» живется сидельцам в тюрьме. Впечатлившись услышанным, Надежда Яковлевна скончалась от инфаркта. Ей было всего 47 лет.
Для Иосифа это стало трагедией. Он обожал мать и винил себя в ее смерти. Именно ее фамилию он позже возьмет в качестве литературного псевдонима – Лаврецкий.
Маму похоронили на караимском кладбище в Вильнюсе. Караимы – это очень древний народ. Они признают Ветхий Завет и Тору и не признают Талмуд. До XIV века караимы жили в основном в Крыму. Они считались великолепными воинами и славились своей неподкупностью. В эпоху Средневековья это качество ценилось дороже золота. Поэтому Великий князь Литовский Витовт, который совершил победоносный поход на Крым в 1399 году, решил, что лучших охранников, чем караимы, ему не найти. Он вывез в Литву 400 караимских семей и поселил их рядом со своим замком в Тракае. И караимы верно служили литовским князьям. Поэтому в Литве к ним до сих пор такое уважительное отношение.
Иосиф Григулевич всегда очень гордился своим происхождением. Как истинный караим, Григулевич даже после тюрьмы не изменил своим политическим взглядам. Правда, караимская община этого не оценила. Как часто это бывает, от человека, который сидел в тюрьме, все отвернулись.
Оставаться в Литве было опасно. Партийная ячейка, спасая Григулевича, рекомендовала ему уехать – сначала в Польшу, где он завязал связи с местными коммунистами, а потом во Францию, где он продолжил подпольную работу уже в рядах Коминтерна.