Как только, так сразу!
Шрифт:
– Нет, – поспешно ответила Тополян. – Давай лучше наоборот.
Перспектива сидеть с глухой и, судя по всему, выжившей из ума бабкой совсем не улыбалась ей. К тому же из того угла ужасно пахло несвежим бельем. А Светлана хоть и была решительной и отважной девушкой, но вот чувство брезгливости до сих пор не смогла в себе побороть. Приближаться к бабке, а тем более о чем-то с ней разговаривать ей совсем не хотелось. Уж лучше в погреб за лекарствами слазать.
– Ну хорошо, – согласился Глеб. – Я сейчас вернусь, – крикнул он в самое ухо бабки, потом отошел в угол комнаты, нагнулся и резким движением потянул на себя за оба конца ковровую дорожку. – Видишь кольцо? – обратился он к Свете.
Но девушка и сама поняла, что ей следует делать. Потянув за небольшое стальное кольцо, она подняла тяжелую прямоугольную крышку. Тут же на нее повеяло сыростью и холодом.
– Смотри не упади! – давал последние наставления Глеб. Он уже снова сидел возле бабки и с невыразимой нежностью проводил рукой по ее седым волосам. Старуха глухо стонала и кряхтела. – Там лестница, как только спустишься, включай свет. Выключатель будет вверху, слева. Увидишь полочки деревянные. Там огурцы в банках, варенье, а в самом углу красная пластмассовая коробка, в ней и лежат лекарства.
Света не ожидала, что подпол окажется таким глубоким – метра три, не меньше. Наконец ее нога коснулась пола. С минуту девушка шарила руками по стенам в поисках выключателя. Внутри все оказалось так, как описывал Глеб: три ряда деревянных полок, уставленных банками, какими-то пакетиками и всякой всячиной. А вот и красная коробка! Девушка кинулась в угол. Она старалась действовать быстро, ведь старухе требовалась помощь. Чтобы убедиться, что это та самая коробка, Света открыла крышку, но никаких лекарств там и в помине не было. В коробке оказалась гречневая крупа.
«Наверное, Глеб что-нибудь перепутал!» – подумала девушка и уже рванулась к лестнице, как вдруг увидела, что та, оторвавшись от земляного пола, медленно поползла вверх.
– Эй! – крикнула Света. Она попыталась ухватиться за деревянную планку, но не смогла этого сделать, потому что лестница внезапно подскочила почти к самому потолку, а затем и вовсе исчезла в прямоугольном люке. – Ты чего?! – возмутилась девушка. – А ну-ка опусти немедленно лестницу! В красной коробке нет никаких лекарств!
В эту секунду в люке показалась голова Глеба.
– Я знаю, – извиняющимся голосом сказал парень. – Бабушкино лекарство лежит в тумбочке. Прости, но другого способа заманить тебя в подвал у меня не было.
– Ты совсем спятил, что ли? – не верила своим ушам Тополян. – Дай сюда лестницу, придурок!
– Не надо ругаться, – поморщился Глеб. – Тебе это совсем не идет… Прежде чем я назову тебя своей девушкой, ты должна узнать обо мне все, – сказал он таким голосом, что Свете стало не по себе.
– Да не собираюсь я твоей девушкой становиться! – выкрикнула она, задрав голову. – Заруби это на своем длинном носу! И что бы ты мне ни сказал, я своего решения не изменю! Даже если ты меня пытать будешь!
– Никто тебя пытать не собирается, – заверил ее Глеб. – Только как ты можешь отказываться от того, кого совсем не знаешь?
– Я хочу есть! – резко сменила тему Света.
Сейчас ей нужно было о многом подумать и прежде всего выработать правильную линию поведения.
– Могу предложить бутерброд с колбасой и рис. Будешь?
– Буду, – угрюмо буркнула Света и уселась на земляной пол.
– Встань! – испуганно заорал Глеб. – Я сейчас спущу тебе стул и одеяло.
6
На уроках ОБЖ им рассказывали, как должны вести себя заложники. Сейчас, сидя на деревянном стуле посреди земляного подвала, укутанная в тонкое байковое одеяло, Тополян пыталась вспомнить семь основных правил поведения с террористом. И хотя весь облик тщедушного Глеба как-то плохо вязался с этим устрашающим словом, но как еще можно было назвать парня, который вот уже несколько часов насильно удерживал ее в этом сыром, освещенном тусклой лампой подвале?
«Не смотреть террористу в глаза» – гласило одно из правил.
Глеба не было рядом. Он ни разу еще не спускался к ней, а еду передал в холщовой сумке, привязанной к толстой веревке. Так что это правило теряло всякий смысл.
«Соглашаться со всеми требованиями и не вступать с террористом в споры», – припомнила еще одну рекомендацию Света.
Да она и так вроде бы со всем соглашается. А что ей еще остается делать? А вот насчет споров… Не собирается она сидеть молча. И потом, Глеб ведь не посмеет с ней сделать ничего плохого. Почему-то в этом Света Тополян была уверена. Но для чего же тогда он запер ее здесь? Должны же быть хоть какие-то мотивы?
«Ты должна узнать обо мне все», – кажется, так он выразился. Видимо, собирается что-то рассказать о себе, чем-то удивить Свету. Но зачем запирать ее в подвале? Могли бы и в комнате поговорить, и она бы выслушала все, раз уж пришла. Конечно, Вика была права, Глеб – психически больной человек. Поэтому бесполезно отыскивать в его действиях логику и здравый смысл. «Может, он уже забыл обо мне? – подумала вдруг Света и посмотрела на часы. Половина одиннадцатого. – Родители, наверное, уже с ума сходят. Звонят на мобильник, а им говорят, что абонент, к сожалению, временно не доступен. Ужас!» Ее сумочка осталась лежать на стуле, а когда Глеб передавал еду, он сообщил, что выключил ее мобильник, потому что он будет, видите ли, их отвлекать.
«От чего отвлекать?» – начинала выходить из себя Света. Несколько раз она даже пробовала кричать, но крик ее тонул, поглощенный толстыми земляными стенами. Скорее всего, до Глеба он не доходил. В этом подвале кричи не кричи – все равно никто не услышит. Девушка вздохнула и поплотней укуталась в одеяло. Вряд ли ей удастся уснуть в таком положении. И тут сверху послышался шум. Света уже знала, что именно с таким звуком открывается крышка подвала.
– Отойди в сторонку, – услышала она спокойный голос Глеба.