Как убивали "Спартак" 2
Шрифт:
Аленичев — смог. В 2005 году по инициативе капитана почти после каждого матча игроки с семьями собирались в ресторане — набивалось туда порой человек по 40. Обсуждали перипетии прошедшей игры, откровенничали, узнавали друг друга. И незаметно превращались в монолит, благодаря которому, как считают многие футболисты, и прыгнули в том сезоне с 8-го места на 2-е. Игры-то по большому счету у «Спартака» в том сезоне не наблюдалось. Зато характер, дух, стремление сражаться друг за друга — этого было с лихвой. Спросите любого игрока той команды, и он вам скажет почему. Из-за Аленичева.
Аленичев
Аленичев всеми силами пытался облегчить адаптацию иностранцев, по-итальянски беседуя с выступавшими в серии «А» бразильцем Моцартом и чехом Йиранеком, а также аргентинцем Кавенаги. Серб Неманья Видич, уже уйдя из «Спартака» и став звездой «Манчестер Юнайтед», так вспоминал о нем: «Аленичев — не просто игрок, а болельщик «Спартака», Помню, что когда только пришел в клуб, ко мне подошел Дима и сказал: «Вида! Ты знаешь, что такое «Спартак»?» И тогда, и потом он много раз рассказывал мне о команде, ее истории. И не только мне. Он всех нас учил любить «Спартак». Это легенда клуба, а с легендами так расставаться нельзя».
Оказалось — можно.
Решившись на интервью-бомбу, Аленичев пошел не против Старкова. Он пошел против всей порочной системы отношений в «Спартаке», где коллектив существовал в одном измерении, а клуб — в другом. Где игроки за два года увидели владельца, который все решает, один раз, а общаться могли только с зиц-председателем Фунтом — генеральным директором Шавло, от которого не зависит ничего. Где главный тренер говорил одному футболисту одно, другому — противоположное, владельцу — третье. Где честность и порядочность были подменены политкорректностью и корпоративной этикой.
Он с открытым забралом пошел на «скованных одной цепью» — тех самых, о которых еще в начале 90-х пела группа «Наутилус Помпилиус». И «скованные» не могли ему этого простить.
Но оставался еще коллектив. Который тогда еще не мог представить себя без Аленичева.
В среду, спустя четыре дня после выхода интервью, «Спартаку» предстояло сыграть кубковый матч с тем же «Локомотивом». За это время уже можно было придумать какую-то общую акцию поддержки своего лидера.
И они придумали. Решение о том, что на игру в Черкизове команда выйдет в специально изготовленных футболках с номером «8» и фамилией «Аленичев», уже почти было принято. Для самого капитана это должно было стать приятным сюрпризом. А неприятным — для тех, кто уже лелеял планы изгнания «паршивой овцы» из команды.
Но в решающий момент, как тихо и грустно признались мне независимо друг от друга несколько футболистов «Спартака», один их очень авторитетный коллега сказал: «Не надо». А без его участия акция теряла смысл.
Коллегу звали Егор Титов.
*****
В
Титов, с которым мы знакомы 13 лет и делали десятки интервью, впервые на моей памяти так смешался.
Чего ты у меня ерунду какую-то спрашиваешь? — нервно ответил он спустя секунду.
Я не ерунду спрашиваю, а задаю тебе конкретный вопрос: было такое или не было?
Да я откуда помню? Это было уже три года назад!
Это было в прошлом году. — Когда?
В прошлом году.
— Отбей почки источникам своим! Зачем ты меня вообще обо всем этом спрашиваешь? Не собираюсь я на такие вопросы отвечать!
На другом конце провода раздались короткие гудки. Такого Егора — тем более предлагающего отбить кому-то почки — я не слышал никогда.
Но не услышал я и слова «нет», когда задал Титову четкий вопрос. Хотя даже если бы и услышал — все равно не поверил бы. Потому что если рассказ одного его одноклубника о поведении в ситуации с Аленичевым еще мог бы принять за поклеп, за завистливое очернение честного имени спартаковского кумира, то когда об одном и том же говорят сразу несколько футболистов — неправдой это, скорее всего, быть не может.
…Итак, на публике Титов эффектно махал Аленичеву капитанской повязкой, хотя и не находил смелости сказать вслух, что машет именно ему. А потом, из раздевалки, вроде как писал капитану sms-ку: «Этот гол я посвящаю тебе».
Но когда дело дошло до настоящей поддержки человека, которого он не раз называл близким другом, он — будем называть вещи своими именами — струсил.
Не сомневаюсь, что Егор понимал: после такой акции все шишки посыплются на него. Потому что Титов — и. о. капитана. Потому что Титов — самый опытный игрок. Потому что Титов, в конце концов, — друг опального полузащитника.
А ругаться с начальством, портить с ним отношения Егор Ильич никогда не любил. Тем более — с начальством родного клуба, в котором он стремится работать после окончания игровой карьеры. И об этой черте характера популярного футболиста, и о его далеко идущих планах говорил едва ли не каждый из более десятка собеседников, консультировавших меня в ходе работы над этой книгой.
Перед партнерами, правда, Титов терять лицо не захотел. Он заявил им примерно следующее: такая акция, мол, только подогреет огонь скандала, и шансов вернуть Аленя в команду не станет совсем. А так он отсидится пару недель в дубле, куда его отправило руководство, — и потихоньку возвратится назад.
Кто-то Егору поверил: он-де опытный, все просчитал. Кому-то из тех, кто знает Титова лучше, сразу стало ясно: новый капитан просто не хочет ввязываться в конфликт. Дружба дружбой, а табачок врозь. Ругать Старкова на чем свет стоит в «кухонных» — точнее, внутритарасовских, разговорах — это одно, а вот подставить плечо своему другу на деле — совсем другое.