Как в старых сказках
Шрифт:
И шут опять припустил по коридору, надеясь догнать приведение.
На выходе с этажа, возле массивных дверей, что вели на лестницу, он обнаружил двух гвардейцев, лежащих без сознания. Видать, призрака увидели, а это означает, что Прохор двигается в правильном направлении. Вдруг раздался чей-то крик. Он шел с улицы. Весельчак, которому сейчас было вовсе не до смеха, толкнул тяжелые створы, выскочил на лестницу и, в три прыжка преодолев все ступени, едва не вылетел в открытое окно.
На внутренней площади дворца, освещенной светом звезд и несколькими факелами, Прохор увидел тело прачки Хелен, а рядом
Прохор аж присвистнул и не поверил своим глазам: по выложенной булыжником площади плыло самое настоящее приведение! В белой рубахе до земли, с длинными, седыми волосами, что колыхались на ветру. Призрак двигался вдоль стены, выставив перед собой руки, шевелил пальцами и раскачивался из стороны в сторону.
То еще зрелище! Прохор закрыл рот и закатал рукав своей рубашки: волосы на руке топорщились, как иголки у ежа, а мурашки своим размером не уступали бородавкам на лице у старой няньки королевы Изольды. Отогнав мрачные мысли, Прохор помчался вниз с такой скоростью, что едва не затушил все факела и лампы.
Шут выскочил на площадь, как ошпаренный, оставив позади себя арку с распахнутыми коваными воротами. Это кажется странным, но архитектор, который занимался проектировкой здания, не предусмотрел выхода с этой стороны здания, поэтому площадь почти всегда пустовала. Приходилось обходить весь замок. А смысл сюда приходить? С любимым или любимой не уединишься, на тебя смотрят сотни окон. Исключение составляли редкие строевые занятия гвардейцев, которые заплыли жиром и теперь больше походили на поросей. Даже постройка фонтана не привлекла сюда дворцовых зевак. В связи с этим, прачка Хелен использовала сие пространство для сушки белья. Для этих целей ей натянули через всю площадь веревки, которые опирались на деревянные шесты, в полтора роста длиной. И вот теперь женщина лежала без сознания, заваленная тряпьем. Именно к ней сначала и подбежал шут, сбрызнув прачке лицо водой, которую зачерпнул из фонтана.
– Хелен, вы в порядке? – спросил Прохор и сам же ответил. – Хотя, какое там может быть в порядке!
Та никак не реагировала на тряску. Тогда рыжеволосый охотник за приведениями пошел на крайние меры. Он опустил женщину на холодные камни и схватил ее пышную грудь, что покоилась в корсете, двумя руками. Действие возымело желаемый результат. Хелен пришла в себя, но прежде чем открыть глаза, она наградила шута звонкой пощечиной.
– Стоит только на мгновение сознание потерять, как тут же найдется желающий воспользоваться беспомощным и шикарным телом!
Надо отметить, что формы у прачки действительно были выше всяких похвал!
Шут потер ушибленную щеку.
– Прошу прощения, я ничего не хотел дурного, – сказал он. – Хотя, будь обстоятельства несколько иными…
– Ах, это ты, милый шут, – прошептала женщина и попробовала обнять Прохора, но тот пресек эту попытку.
– Да подожди ты! Уф…
Стоя на коленях балагур осмотрелся. Белье, висевшее на веревках, скрывало призрака. Еще треклятое облако сокрыло собой месяц, а света факелов не хватало, чтобы что-то разглядеть. Тем временем Хелен обвила шею Прохора и прижалась к нему всем телом.
– Я боюсь! Я только что увидела такое! – Она стала задыхаться от обуревавших ее эмоций.
– Знаю, знаю, – опередил ее шут. – Это призрак. Сейчас я его изловлю.
– Как?! – шепотом спросила прачка.
Прохор посмотрел ей в глаза и помедлил с ответом.
– Каком кверху… Что-нибудь придумаю.
И тут он заметил, что ясные очи женщины стали увеличиваться, пока не достигли размера золотой монеты.
– Мамочки… – прохрипела Хелен, побледнела и опять потеряла сознание.
Прохор замер, боясь пошевелиться. Он медленно повернул голову и… заорал на всю площадь.
– А-а-а!
Перед шутом стояла древняя, как мир, старуха, с глубоко посаженными, водянистыми глазами. Ее всклокоченные седые волосы, лезли в беззубый рот, а белая ночная рубашка обволакивала костлявое тело и хлопала на ветру вместе с бельем, что трепыхалось вокруг. В этот миг туча сорвалась с места. С неба ударил свет рогатого месяца, и от этого картина перед глазами Прохора стала еще ужаснее, чем прежде, а сам шут сделал вдох и заорал с новой силой. То ли все побоялись вмешиваться в происходящее, как это обычно бывает, То ли на самом деле крепко спали, но, как бы то ни было, никто не высунулся в окно и не поинтересовался в чем дело.
В конце концов, организм не сдюжил. Голосовые связки Прохора устали от напряжения и сдались. Вой сменился хрипом и пропал вовсе. Шут и призрак смотрели друг на друга, хлопая ресницами.
– Ты чего орешь, будто приведение увидел?! – неожиданно произнесла старуха. – Ночь на дворе! Людей разбудишь.
Прохор сглотнул и попятился назад, но наткнулся на бесчувственную прачку.
– Ты… Ты…
Приведение наклонилось, и шут почувствовал, как седеют его собственные вихры.
– Не тыкайте, молодой человек, – просипела карга, – а то проткнете. И вообще, давно ли пошла мода обращаться на «ты» к людям, которые намного старше тебя самого, да к тому же еще являются царственными особами?!
Прохор открыл рот и подался вперед. Ну конечно же! Только теперь он заметил то, что упустил. Эта особа никто иная, как Феофания тринадцатая, мать нынешнего правителя Серединных Земель! Ее портрет висит на одной из стен замка. Правда, там она выглядит более привлекательной, если можно так выразиться. Художники всегда несколько приукрашивают свои работы, но чтоб настолько! Тут мастер явно переусердствовал. Но его можно понять. Напиши он правду, махом бы познакомился с палачом за один только крючковатый нос.
– Чтоб я сдох! – прошептал Прохор и замахал на старуху руками. – Чур меня, чур! Изыди, дух, сгинь, нечистая!
Старуха села на край бортика фонтана, опустила в воду руку и протерла свое морщинистое лицо.
– Сам ты нечистый! – сказала она. – Ты кто такой будешь?
– Я?! – Прохор никак не мог поверить, что вот так запросто разговаривает с приведением. – Я – шут короля Генриха. А вы… Вы же должны быть в могиле, в смысле, в фамильном склепе! Что держит ваш дух в этом мире?!
Бедный Прохор шарил руками по камням, в надежде найти хоть какое-то оружие. Свой пистоль он оставил в комнате, когда пришел из таверны.