Как воспитать ниндзю
Шрифт:
Ахнул взрыв, осветив пламенем двор и разбросав всех в воздух, и щебень завизжал как картечь... Но я, оттолкнув китайца еще двигавшейся рукой, уже ринулась туда, вниз, зажав нож... Прямо в дым и пыль, почти сразу, только камни просвистели...
Китаец и Джо скатились в дым и пыль почти сразу за мной, враги даже не опомнились...
А Мари с вернувшимся Логаном снова встали во весь рост и стали лихорадочно разряжать ружья, уничтожая тех, кто пытался встать и целиться...
И пошла бойня, когда мы выложились полностью, не давая им опомниться, оглушенным и раненным, убивая до
Я пустила в ход кнут, ибо не могла быть такой быстрой как обычно... Одна рука висела вдоль тела, и я убивала их, еще лежавших, давя их ногами и вышибая оружие кнутом... Удары носками в висок, я давила и ломала, прыгая, приподнимавшимся бандитам шейные позвонки и позвоночники, раздавливала страшным ударом каблука черепа, вминая лицо, перерубала горло, шеи, разрывала сонные артерии... Я умирала от ран, но шла и шла со слезами на глазах, отчаянно и безумно – они все же прорвались в комнату, где была мама... Слезы застилали мне глаза, и я уже не береглась...
Китаец же с клинками и индейцем, что был, как всегда с его двумя томагавками, двигались в пыли молча, как неслышная смерть, прикрывая меня и заходя сзади на тех, кто на меня западал.
Странный боец с бешеной реакцией, которого даже не сбило с ног взрывом, уже подымал на меня ружье. Время словно остановилось для меня. Навстречу ему змеей взметнулся кнут, захлестнув шею, и я рванула его на себя. Сбив ударом ноги уже вскинутое ружье, так что пуля просвистела всего в сантиметре, и в страшной безумной ярости убила его ударом головы в лицо, так осколки его лицевых хрящей и носа впились ему в мозг, вмяв его в череп... Он вышел из комнаты...
Значит...
Значит, там все было кончено...
Мама... – я видела ее лицо, каким оно было много лет назад, молодым и веселым, как я ее маленькой увидела первый раз...
Мама...
Слезы текли у меня по щекам, и я их не скрывала...
Я обезумела... Я уже не пряталась от пуль, и просто убивала их, обезумев... обезумев... обезумев...
Мама!
Китайцы даже не пытались меня удерживать... Я убивала страшно... Я уничтожала их с безумной яростью, сколько бы их ни было, бросаясь навстречу... А меня нельзя было убить... Они умирали мгновенно, непрерывно и страшными смертями, только кричали от ужаса... Но ничто не могло удовлетворить меня... Я была просто безумной и даже китайцы не рисковали остановить этот ураган смерти и убийства... Наоборот, я лишь ворвалась в прорыв, откуда они лезли, где их было много... много... и убивала их точно цыплят с неиспытанным ранее чувством отчаянной ярости, устроив там страшную бойню... Как леопард в стае овец...
Сзади хрипело, выло, корчилось, фонтанировало и захлебывалось кровью из вырванных руками горл.
Они в ужасе кричали, стреляя уже просто вперед и убивая впереди стоящих своих, облегчая мне работу...
Мари с полосами слез на запыленном лице холодно и открыто стояла и непрерывно стреляла, как бог, возвышаясь над всем этим миром... И даже капитан, отчаявшись уговорить ее спрятаться от пуль, просто перекидывал ей в руки заряженные ружья, и она стреляла фактически влет и непрерывно, просто подхватывая ружье и сразу бья...
Я не знаю, сколько этот ад продолжался...
Я не знаю, как я их сделала...
Я знаю только, что я догнала и буквально разорвала в клочья последних убегавших, а потом обессилено рухнула на песок, не устояв на подгибающихся и недержавших меня ногах, заплывая кровью...
Подбежавшие китаец и Джо подхватили меня и потащили обратно в дворик, ибо оставаться здесь одним на полностью простреливаемой местности было опасно...
– Мама! – успела прошептать я, ничего не видя, и просто плача в песок сухими глазами...
Глава 76.
Я пришла в себя, когда они бегом тащили меня туда, где китаец оставил инструменты, когда еще зашивал отца...
– Подождите, – я через силу оттолкнула их и поднялась сама на ноги.
Они отшатнулись.
– Я хочу сама увидеть это, – медленно сказала я перед комнатой.
Слезы текли у меня по щекам, как я не пыталась сдержать их.
Я оттолкнула китайцев и вошла в комнату, выстрелом навскидку убив на звук спрятавшегося там бандита. Я даже не обратила на него внимания.
Отчаянно сжав зубы, так что текла кровь, а я не замечала, я смотрела и в то же время крепко закрывала глаза, боясь увидеть это.
Я подошла к куче трупов, крепко зажав глаза.
Наконец, через силу я открыла глаза, с силой вдохнув и попытавшись устоять на ногах.
Но я ничего не увидела. Ни отца, ни матери... Только Мари со странным напряженным выражением лица, точно она изо всех сил держала его как маску и старалась не расплакаться, появилась сзади... Но среди трупов родителей не было...
Я удивленно оглядывалась – сюда еще никто не входил, иначе бандита убили бы – мои эти штуки не допускают уже с моего детства... И боялась, что я увижу...
А потом мой взгляд упал на закрытый сейф, который сейчас был открыт и который уже явно вскрывал кто-то после меня – я видела это по царапинам... Но мне было это все равно...
Дверца сейфа медленно слегка приоткрылась сама, точно мышь там осторожно пыталась выяснить, что снаружи, и точно кто-то там сидел, маленький и осторожный мыш, но это уже было мое безумие.
– Мыши... – механически подумала я.
Там шарудел большой и глупый мыш, совершенно не боящийся людей, вместо того, чтоб затаиться....
Мари что-то говорила мне, захлебываясь и обнимая меня – она знала, что я сошла с ума.
Я плакала взахлеб на ее плече, не обращая внимания на шум мышей в сейфе.
И тут вдруг дверца сейфа открылась, обнажив съежившихся, как суслики, папу и маму, сидевших в сейфе рядышком, поджав колешки.
– Они уже ушли? – пискнув, спросила мама, жадно вдыхая свежий воздух.