Как воспитать ниндзю

Тимуриды Люда и Игорь

Глава 75

Кто родился в пижаме, кто с клыками, кто с короной

Я пришла в себя, когда они бегом тащили меня туда, где китаец оставил инструменты, когда еще зашивал отца...

– Подождите, – я через силу оттолкнула их и поднялась сама на ноги.

Они отшатнулись.

– Я хочу сама увидеть это, – медленно сказала я перед комнатой.

Слезы текли у меня по щекам,

как я не пыталась сдержать их.

Я оттолкнула китайцев и вошла в комнату, выстрелом навскидку убив на звук спрятавшегося там бандита. Я даже не обратила на него внимания.

Отчаянно сжав зубы, так что текла кровь, а я не замечала, я смотрела и в то же время крепко закрывала глаза, боясь увидеть это.

Я подошла к куче трупов, крепко зажав глаза.

Наконец, через силу я открыла глаза, с силой вдохнув и попытавшись устоять на ногах.

Но я ничего не увидела. Ни отца, ни матери... Только Мари со странным напряженным выражением лица, точно она изо всех сил держала его как маску и старалась не расплакаться, появилась сзади... Но среди трупов родителей не было...

Я удивленно оглядывалась – сюда еще никто не входил, иначе бандита убили бы – мои эти штуки не допускают уже с моего детства... И боялась, что я увижу...

А потом мой взгляд упал на закрытый сейф, который сейчас был открыт и который уже явно вскрывал кто-то после меня – я видела это по царапинам... Но мне было это все равно...

Дверца сейфа медленно слегка приоткрылась сама, точно мышь там осторожно пыталась выяснить, что снаружи, и точно кто-то там сидел, маленький и осторожный мыш, но это уже было мое безумие.

– Мыши... – механически подумала я.

Там шарудел большой и глупый мыш, совершенно не боящийся людей, вместо того, чтоб затаиться....

Мари что-то говорила мне, захлебываясь и обнимая меня – она знала, что я сошла с ума.

Я плакала взахлеб на ее плече, не обращая внимания на шум мышей в сейфе.

И тут вдруг дверца сейфа открылась, обнажив съежившихся, как суслики, папу и маму, сидевших в сейфе рядышком, поджав колешки.

– Они уже ушли? – пискнув, спросила мама, жадно вдыхая свежий воздух.

Раздался такой хохот, что мы все чуть не поумирали от разрыва сердца. Мари и ревела, и плакала, и ржала отчаянно, до слез, как лошадь, даже не в силах успокоиться...

– Ну и над чем вы смеетесь? – обиженно сказала мама. – Я ранена, между прочим, два раза, и чуть не задохнулась в этой маленькой комнате...

Но я просто захлебывалась от хохота, а Мари просто трясло и крутило, и она умирала как дикий конь. Это выходило напряжение. Впрочем, я не была намного тише. Окровавленная, с ног до головы залитая кровью, я просто и рыдала, и стонала...

Я так любила маму, так любила, и была готова заобнимать ее, затискать, молчать и смотреть, смотреть, смотреть на нее...

– И эти проклятые алмазы колются... – выругалась мама, вынимая алмаз из платья из задницы.

Очередной взрыв хохота потряс помещение.

– Я вижу, вы все родились в рубашках... – ошарашено сказал капитан, посланный Логаном разведать (Логан его просто толкнул сверху), оглядывая нашу окровавленную группу... – И даже не с зубами, а с клыками! Кто это такое натворил на дворе?

– Мари, – без зазрения совести ткнула пальцем я сестру. – Она, индеец и китаец мстили им за смерть родного папы, умирая от горя... А вы почему оставили пост, капитан?

– Да-да! – строго сказала Мари. – А если сейчас войдет плохой человек и нас убьет!?

– Я думаю, плохие люди обойдут этот дворик десятой дорогой, с дрожью вспоминая, что там увидели! – поежился капитан.

– Бах! – сказало ружье, но я успела нырнуть вниз, и оно сбило только шляпу с капитана, чья голова как раз и высовывалась кончиком.

Мари сняла снайпера просто навскидку – она на этот раз даже не рассталась с ружьем. Тем более, это была крайне редкая и особая штучка, как я разглядела.

Китаец зашивал раны прямо на мне стоя. Ругаясь, он пальцами выковыривал пули, и удивлялся, как мне удалось не получить слишком серьезных повреждений.

Но я не стала ждать. Пошатываясь, я стала стрелять.

В пять ружей мы освободили пространство и переправили папу и маму наверх, а потом перекидали туда все оружие, собрав с трупов ружей четыреста, а может и больше, пока Мари и Джо хладнокровно стояли с ружьями, готовые бить вражескую птицу навскидку при любом движении.

– Наемные убийцы... – ласково приговаривал китаец, поглаживая перекидываемые индивидуальные небольшие ружья высокой точности боя, которые были почти у каждого из убитых.

Я не стала ждать конца, а забралась тоже наверх, благо уже сделали веревочную лестницу, выпотрошив ее у какого-то бандита.

И упала у входа, пока китаец хлопотал надо мной, папой и мамой.

Впрочем, мама зашивала папу, Джо зашивал Мари, Мари зашивала маму и китайца, периодически стреляя навскидку, Логан зашивал раны на индейце. Правда, тот сказал, что пусть ему перевяжут, а он уж потерпит, пока китаец освободится, спасибо, ветеринаров ему не надо.

И все вместе удивлялись, как я еще жива, хотя руки словно решето. Впрочем, одна нога плохо двигается, одна рука плохо двигается, хоть я ей и убивала, когда меня понесло, ноги не держат, язык не двигается, даже выругаться нету сил.

Капитан же трудолюбиво заряжал все четыреста тридцать ружей и восемьсот пистолей под нашим общим чутким руководством.

Впрочем, я просто приказала сперва зарядить их всем вместе, если раны терпят. Когда придется отстреливаться, будет поздно.

– Ты еще кого-то ждешь? – удивился Логан. – По-моему, здесь похоронен весь цвет Лондона... Все убийцы, маньяки и учителя фехтования и стрельбы, которых я только знал...