Как все начиналось
Шрифт:
– Мама.
– Спи, малыш.
Мальчик резво подвинулся к стенке, предлагая мне прилечь.
– Мама? – вопросительно посмотрел он.
Я покачала головой.
– Я не мама, маленький, – попыталась объяснить ребенку, – я просто тетя. Тетя Ася.
И тут я увидела у него на шее тонкую золотую цепочку и осторожно потянула за нее, выуживая золотой медальон – тонкий кругляшок, величиной чуть побольше монетки. На нем было выгравировано мое лицо, а с другой стороны имя Анук. У меня по спине побежали мурашки.
– Тебя зовут Анук, малыш?
Мальчик кивнул и показал пальчиком на изображение:
– Мама, люблю.
– Спи, маленький. – Я
– Звездочки.
Я улыбнулась. С этим надо было что-то делать. Все было совершенно несуразно и дико! Так не должно быть!
* * *Когда на следующий день я появилась у Дома Совета магов Словении за руку с маленьким Наследником, начался настоящий переполох. Стражи у ворот уставились на нас так, словно перед их взором появилось чудище лесное в зеленом сарафане. Подобно рыбам, выброшенным на берег, они беззвучно открывали рты. Нас моментально препроводили в огромный круглый зал с высоким сферическим потолком. Через стеклянный витраж лился белый прозрачный свет. Я стояла, ослепленная, в ярком световом столбе, крепко прижимая к себе Анука, и ощущала внутри всевозрастающую панику. В Совете мне появляться ни разу не приходилось, так что лица наших Ипсиссимусов мне были знакомы лишь по гравюрам в газетных листах.
Вокруг нас собрались служки. Взрослые и сильные боевые маги пытались изобразить на лицах высшую степень озабоченности, но я различала лишь настоящий животный ужас, когда их взгляд падал на малыша, доверчиво прижимающегося ко мне. Перед ними был не маленький испуганный мальчик, а Наследник провинции Бертлау, будущий данийский Властитель, яблоко раздора, повод для нападения на Словению.
Где-то, тихо скрипнув, открылась дверь. Я поспешно оглянулась. Предо мной во всем своем величии стоял Ипсиссимус Ануфрий – пожалуй, самый известный маг Словении, Глава магического Совета. Он молча оглядел меня прозрачными голубыми глазами и кивнул, предлагая следовать за ним. Я рассматривала его прямую, как доска, спину и болтающуюся до самого пола, словно мешок, рясу, прикидывая возраст старика. В голове крутилась как будто приколоченная мысль, что старикан мог бы и поздороваться со мной. Как-никак я спасительница всей Словении и заслуживаю некоторых почестей.
Кабинет Ипсиссимуса светлый, с дорогой мебелью: один лишь огромный стол из мореного дуба, заваленный горами рукописей и свитков, стоил не меньше десяти моих месячных заработков.
Да уж, неплохо маги устроились. Мебель хорошая. Поди, за выплаты в Совет обычных горожан куплена. Скорее всего, за мои ежегодные отчисления приобрели этот миленький письменный прибор из настоящего серебра. От досады я прикусила губу.
Ипсиссимус Ануфрий сел за стол и указал на кресло. Анук еще до приглашения плюхнулся в него и теперь самозабвенно расковыривал в обивке крохотную дырочку. Я осторожно уселась на краешек, подвинув малыша.
– Так это вы нашли юного Анука Бертлау? – начал разговор Ануфрий. Голос у него был старчески скрипучий.
– Ну-у-у, – протянула я, почесала нос и выпалила все как на духу.
История не заняла много времени. События, приведшие меня в трущобы, я скромно опустила, зато в красках рассказала, как ребенок заливался плачем.
– А где ты была до этого? – последовал вопрос. Я смутилась и принялась лихорадочно придумывать правдоподобную ложь. Действительно, какая причина может заставить молодую девушку притащиться в городские трущобы, куда даже стражи днем по одному не суются.
– Ты участвовала в обмане более ста пятидесяти законопослушных горожан и гостей столицы, презентуя некий эликсир, – ответил за меня Глава Совета.
Я стала бордовой, даже уши загорелись, и осторожно покосилась на Ипсиссимуса. Он что, мои мысли читает?
Тот положил руки на стол и начал внимательно следить за мной. «Черт! Он действительно читает мои мысли!» – догадалась я и забавы ради стала про себя петь скабрезную песенку про неверную жену Магуса. У старика отвисла челюсть, и он поперхнулся. Я смущенно кашлянула. Похоже, я таки перегнула палку. Ануфрий помолчал и продолжил:
– По всему видно, что ребенок принял тебя за данийку. Они очень сильно реагируют на родную кровь. В твоем роду были данийцы? – Он внимательно посмотрел на меня из-под густых седых бровей.
– Нет. – Я не понимала, к чему Ипсиссимус клонит.
– Кто твои родители? – последовал вопрос.
Потупив взор, я едва слышно пробормотала:
– Моего отца звали Прохор Вехров, он был служкой Совета магов Словении.
Ну вот, он теперь знает мою фамилию. Сейчас станет припоминать все мои подвиги и подвиги папашки, отошедшего в мир иной по пьяному делу.
Ипсиссимус удивленно вскинул брови и как-то по-новому, с каким-то подозрительным интересом посмотрел в мое лицо.
– Так ты Асия Вехрова? – Батюшки, он и имя мое знает! Точно, наслышан о нашей неспокойной семейке! – Как я сразу не заметил, что ты похожа не нее.
У меня отвисла челюсть – про что он тут болтает, ядрена кочерыжка?!
– На кого? – выдавила из себя я.
– На свою мать. – Теперь он смотрел на меня почти с нежностью. Ага, мы просто страдаем старческим маразмом. Я-то полагала, маги не подвержены неприятному недугу. Ан нет, поглядите, и на старуху бывает проруха.
– Я не помню своей матери, – с натугой проговорила я, – она в родах умерла, а отец пить начал.
Казалось, старец вновь угадал мои мысли, усмехнулся и вынес вердикт:
– К вам с мальчиком мы приставим двух стражей. Ребенок пока будет с тобой. Сегодня свяжемся с Арвилем Фатиа и решим, что делать дальше. А сейчас идите.
Я кивнула и, взяв Анука за руку, поспешила к двери.
– Асия, – позвал тихо Ипсиссимус, я обернулась, – пожалуйста, береги его!
– Обещаю.
* * *Больше всего Марфу раздражала охрана. Стражи, высказывая особое рвение в несении службы, обыскивали и входящих и выходящих покупателей. Тетка искренне переживала, что они распугают всю клиентуру, но народу в лавке толкалось как никогда много. В основном это были жаждущие увидеть маленького Наследника. Ребенок их разочаровывал: ни тебе страшных черных глаз, ни клыков и даже звериных когтей у него не нашлось.
Нам же Анук казался идеальным мальчиком: не капризничал, не плакал, а улыбался, ел с аппетитом и даже спокойно улегся днем спать.
– Красавец, – шептала Марфа. – Был бы твой сыночек, Аська, – вздыхала она, – была бы я счастливая бабка!
На следующий день, сопровождаемые отрядом охранников, мы с Ануком в закрытой карете прибыли в Совет.
Публика к нашему приезду подобралась колоритная. Там были два Советника Ипсиссимуса Ануфрия: один невысокий, с пивным животом и румянцем на круглых гладких щеках, сам напоминающий бочонок с пивом – Советник Леонид; второй его полная противоположность – длинный и худой, как жердь, со спутанными седыми вихрами, с фанатичным блеском в выпученных глазах – Советник Георгий. Я им смущенно кивнула и окинула быстрым взглядом остальных.