Как выжить в Пасти Быка. Тайны телешоу «Последний герой»

Любименко Иван

Сегодня по расписанию конкурс. Мы надеялись, что он не состоится из-за непогоды, но «боги» непреклонны. Чуть ли не пинками нас выгоняют к лодке. Все мокрые, грязные, больные и злые на все вокруг, но только не на соплеменников. Мы сейчас дружны, как никогда. Интересно, что за конкурс можно провести в таких условиях? В почте говорилось что-то о равновесии…

Ответ не заставляет себя долго ждать. Нам предстоит под дождем стоять в море на пяти жердочках, сдвинутых вместе. Периодически Бодров будет вынимать из них одну за другой. Последний устоявший получит тотем.

Этот конкурс значит для меня так же много, как и предыдущие, и в то же время уже привычного

драматизма ситуации я не ощущаю. Конечно, я хочу победить в нем, чтобы продолжить свое независимое шествие к победе. Но если этого не произойдет, я не буду потрясен поражением так сильно, как это могло бы случиться раньше. Да и поражением это вряд ли теперь назовешь. Слишком трудно, а скорее, невозможно пробиться сквозь ряды этого могучего альянса, даже если я выиграю сегодня, завтра… Рано или поздно я проиграю, и судьба моя будет решена.

В морской воде гораздо теплее, чем на суше. Мы это почувствовали, когда вплавь добирались до жердочек. Дождь не прекращается. Как операторы будут снимать нас — непонятно. И не жалко им оборудования. Вскарабкиваемся на доски, стоим. Держаться друг за друга нельзя, значит, нельзя и погреться теплом соседа. Устроившись на досках, как продрогшие воробушки, боремся со сном (ночка еще та была!) и дрожью в теле, которая может стать для кого-то роковой. Самое заветное желание: сбежать на берег, чтобы спрятаться там от дождя и ветра, — но еще больше хочется просто победить. И дело даже не в тотеме.

Пытаемся вести беседу, но, когда начинают постукивать зубы, замолкаем. Одинцов, как всегда, шутит. У него хорошее чувство юмора, может, поэтому люди так тянутся к нему. Но сейчас не лучшее время для шуток. Смеющемуся легче потерять равновесие, а острослова могут обвинить в провокации. Рассмешил же я как-то нечаянно Аню под водой, и чем это закончилось… Без нужды стараемся не двигаться. Проблема еще и в том, что на воде труднее ориентироваться в пространстве. Но пока никто особых трудностей не испытывает, только очень холодно. Все шмыгают носом, сдувают с него капли дождя. Обстановка становится несколько натянутой, но Одинцов неожиданно разряжает ситуацию. «А может, ну его на фиг? Давайте все на берег? Попрыгаем разом в воду, и пусть определяют, кто последний. Не-е-т, я знаю, кто-то обязательно останется! — смеется Серега. — Помните, — продолжает он, — как в фильме „Иван Васильевич меняет профессию“?! Оп! Все прыгают, а один остается».

Ожившая сцена из фильма заставляет нас хохотать, но мы вежливо отказываемся от заманчивого предложения: «Сереж, давай ты первым?!» После вчерашнего разговора у костра тема альянсов и расклада голосов не является запретной: «Может, тот, кто уверен, что его не съедят, слезет, а сомневающиеся останутся?» — выдвигает Одинцов новое предложение. Самое приятное, все адекватно реагируют на его шутки. Мы уже доказали себе и другим, что мы не волки и не враги друг другу. Уйти теперь — не значит проиграть. Главное — уйти не уронив достоинства, а значит, победить свою слабость и доказать оставшимся Акулам свою дружбу.

Примерно через полчаса к нам с берега направляется Бодров. Он беспардонно обрубает веревку, державшую доску под ногами, и вынимает ее, но на нашем равновесии это практически не сказывается. Сакин даже ухитряется крутиться на месте, так как это единственный способ согреться. Другие стоят неподвижно. Сказать точно, что случилось в следующую секунду, не берусь. Кажется, Сакин резко повернул голову, чтобы смахнуть с лица капли дождя. Слышен шлепок — и он в воде. Перед падением Сергей инстинктивно хотел зацепиться

за Аньку, стоявшую рядом, но вовремя понял, что это не лучшее решение. Падение выглядело смешно, но никто не смеется. Нам жаль Серегу, который удивлен случившимся больше всех. Он плавает вблизи, смотрит на Аньку большущими глазами, подбадривает. Бодров прерывает эту семейную сцену и отсылает его на берег.

Через час четыре претендента стоят уже на двух жердочках. Напряжение нарастает, судороги знакомы теперь всем. Холод согнул меня в три погибели, трудно удерживать равновесие, я едва не падаю. Бодров медленно подходит и чрезвычайно осторожно вынимает предпоследнюю жердь. Первым через секунду падает Одинцов, вторым — я. Все происходит так быстро, что я не успеваю осознать произошедшее. Хочется только одного — тепла. Впервые желание победить отошло на второй план, а на первом оказались страдания физические.

Девчонки стоят. Чтобы не мешать им, быстро удаляемся. Можно пойти под навес, чтобы погреться, но мужики сидят на берегу. Такое зрелище! Две красавицы стоят в море лицом к лицу, пытаясь удержать равновесие. Их красивые тела напряжены, от восхищения захватывает дух. Они простояли еще минут десять! Потом упала Аня. Инка продолжает балансировать на единственной жердочке. Кажется, что она не слышит нас: «Конкурс закончился, Инна! Слезай, пойдем греться! Быстрее!» Наконец Инка падает в море. Сереги бегут навстречу девчонкам, чтобы вытащить их поскорее из воды. Вернувшись, они подходят ко мне, и мы впятером крепко обнимаемся. Наплевать на съемки, мы не слышим Бодрова, мы хотим тепла. Единственный способ: крепче обняться. От голода, усталости и напряжения всех покачивает. Крепко сцепившись, пятерка, виляя из стороны в сторону, уходит с берега.

Еще когда ждали завершения конкурса, Сакин решительно потребовал от «богов» чего-нибудь горячего хотя бы для девушек. Подействовало. Нам приготовили горячий чай, но сахар зажали. Стоим под навесом, наслаждаемся каждым глотком ароматного напитка. За нами пристально наблюдают ошалевшие от нашей терпеливости и выносливости люди. Среди них много аргентинцев, которые следят за правильностью проведения игры и съемок. В их глазах читается неподдельное восхищение. Говорят, что, когда я в одиночку вытащил сундук из воды, выиграв у Лагартос, они прозвали меня ихтиандром. Большой тогда был переполох.

Но сегодня подвиг мне не удался. Настроение — под стать ситуации, но посыпать пеплом голову — желания нет. Испытание было уж больно необычным, сбивающим с толку. Но самое главное: страдания от голода и холода настолько сильны, что не дают разбушеваться переживаниям душевным.

Наши голодные глаза неустанно оглядывают все вокруг. Там, где есть цивилизация, должна быть и еда. Это умозаключение давнее и многократно подтвержденное практикой. Тактика прежняя: для добычи провианта требуется слаженно работающая пара. Мы с Одинцом начинаем прохаживаться вокруг оборудования для съемок. Здесь же валяются разные ящики. Из одного из них Бодров достает пачку печенья. Слух моментально подсказывает, что в этом ящике еще много шуршащих упаковочек. Дождавшись, пока Бодров отвернется, я вылавливаю пару пачек, и мы с Серегой бежим назад. Представляю, как некрасиво это выглядит со стороны. Но мы — Тибуронес. И нам невероятно хочется есть, а некоторым еще и курить. Одинцов опустошает чью-то пепельницу, а я прячу две банки, надеясь, что там кофе. На этом воровская удача от нас отворачивается. Владимир Легошин, заметив криминальные ухищрения, укоризненно произносит: «Э-э-э, отцы, что ж вы творите?»