Как выживают мальчики
Шрифт:
– Ладно, деда! До следующего раза, что ли?!
И члены семьи засобирались на выход…
Соседка
С этим жильём Серёге просто невероятно повезло.
Дом был «из старых». Двор, укрытый раскидистыми тополями, вмещал несколько автомобилей, и оставалось ещё место для песочницы под грибком, кособокой железной горки и обветшалой беседки. Беседка днем принимала местных любителей пива, а вечером там кучковалась зависающая в телефонах молодёжь.
В подъезде
В самой квартире тоже все было отлично устроено для жизни молодого холостого парниши, чьи интересы уже не включали в себя танцы до утра под текилу, обкурившихся друзей и девочек из бара за углом. Серёгу вполне устроили скрипучий шифоньер, немного потертый диван и на совесть сработанный, ещё советский, холодильник.
Новый, во всю стену, телевизор шёл приятным бонусом к слегка полинялой обстановке. Хозяин привёз его в день Серёгиного заселения, после чего принял оплату за полгода вперёд, пожал квартиранту руку и отбыл в славное государство Германию то ли надолго, то ли насовсем.
С этого момента единственным, кто омрачал Серёгино существование в столь удачно снятом жилище, стала Антонина Порфирьевна, старая, зловредная, вездесущая карга из бдительного советского прошлого.
Уже на следующее утро Серёга столкнулся с ней на лестничной площадке. Мелкая, похожая на крысу бабка, не здороваясь, тщательно проинспектировала внешний вид новоявленного жильца, сунула нос в его мусорное ведро и заявила, что «нечего бутылки и окурки кидать в мусорку, а то житья от этих алкашей уже нету».
Серёга мирно согласился складывать свои мусорные запасы под дверью у контролерши и поинтересовался номером её квартиры. Бабка сверкнула глазьями, шмыгнула носом, пробурчала что-то среднее между «изыди» и «погоди мне» и сквозанула мимо Серёги куда-то в сторону чердака.
И с этого момента началось их великое противостояние.
Старуха была юркой и пронырливой, и способностям ее мог бы позавидовать любой агент МОССАДа. Она возникала в самых неожиданных и невозможных местах, подслушивала, подсматривала и регулярно предъявляла претензии.
Серёга не так свистел, не туда летал, не там парковался, ел не то, пил не оттуда, приходил слишком поздно, уходил слишком рано, или, наоборот, приходил рано, а уходил поздно, приводил не тех женщин, да чё уж там, прошмандовок он приводил, одевался вызывающе, вёл себя нагло и по-хамски, нарушал общественный порядок и совершал разные непотребства.
Все это старуха регулярно и со вкусом высказывала как в адрес Серёги лично, так и передавала через прочих соседей.
Отношения с соседями тоже подверглись нелегким испытаниям. Порфирьевна была изобретательна, как японский диверсант, обладала богатой фантазией и умела быть очень убедительной.
Серёга пытался бороться. Он вступал в переговоры и увещевания, но бабка в ответ искусно косила глазом, трясла головой и пускала слюни.
Он пытался игнорировать старую пакостницу, банил её взглядом, смотрел сквозь и гордо проходил мимо. Старуха вставала на пути, закатывала глаза и сползала в обморок, укладываясь на Серёгины кроссовки.
Он норовил скандалить и устраивать сцены, но от них Антонина Порфирьевна вообще приходила в бурный восторг и расцветала как июньская клумба.
«Апофигеем» междуусобной войны стал визит участкового, который пришёл «опросить» Серёгу по поводу «заявления, поступившего от гражданки Кудесниковой А. П.»
Заявление было написано чётким каллиграфическим почерком на трогательном листке в клеточку.
Порфирьевна «считала своим долгом» и «требовала принять меры». И обвиняла Серёгу в «растлении молодёжи» и «подсаживании» подрастающего поколения на новый вид наркотика под названием «вафай». Три дня назад Серёга раздавал его во дворе «бесплатно под покровом ночи».
Покопавшись в памяти, уличенный наркобарон вспомнил, что позапозавчера он действительно трепался в беседке с местными малолетками. Там была одна очень симпатичная старшеклассница. Девица была благосклонна, а Серёга ощущал себя взрослым и солидным, и действительно раздавал с телефона «вай-фай» на всю компанию, чтобы показать одно пикантное видео.
Разобравшись с участковым, Серёга понял, что если не принять радикальных мер, следующим шагом Порфирьевны будет визит на Лубянку.
Посему вечером, слегка задержавшись в офисе, он дождался, пока его коллеги разошлись, и решительно набрал в поисковой строке браузера фразу: «как извести соседей».
Нужно заметить, что прибегать к очень жёстким способам устранения Антонины Серёга все-таки не хотел. Он не чувствовал в себе достаточной для этого кровожадности.
Но открывшееся количество предложенных вариантов приятно поразило своим разнообразием.
Через полчаса чтения, просмотров и прочих поисков средство было найдено. Оно показалось Серёге не только действенным, но ещё и весьма изящным в своей практически полной безобидности.
Оставалось только реализовать его на практике…
Приехав домой, Серёга припарковался и с удовольствием обнаружил, что старая ехидна уже пасётся у подъезда в явном предвкушении очередной пакости. Он вышел из машины и двинулся в сторону старухи.
Антонина Порфирьевна сделала было лёгкое движение навстречу, но вдруг обратила внимание, что с соседом что-то не так. Серёга шёл медленно и словно сквозь ветер. Он что-то шептал и делал странные пассы руками, как будто сбрасывал с себя нечто грязное и неприятное. Взгляд его был направлен вглубь себя.
Старуха притормозила. Серёга приближался, и ей стали слышны отдельные слова. Через мгновение на макушке у бабки зашевелились остатки седых кудельков.
– Луи сифер романо кантери зигота селфи годзилла диабло хоум неделя два часа интерно фре де ля монтеню, – чуть подвывая, басом выводил Серёга.
Проходя мимо остолбеневшей Порфирьевны, он тормознул, трижды обернулся вокруг себя, топнул и сбросил в её сторону что-то невидимое с плеча, после чего вдруг взглянул на неё пустыми, абсолютно белыми глазницами.