Как я не стала ведьмой
Шрифт:
И он убежал. А я осталась стоять, словно оглушенная. Мысли разбегались в разные стороны, информации было слишком много, чтобы переварить ее сразу. Я сделала шаг вперед, а потом села прям на асфальт и заплакала. Я ревела и даже сама себе не могла объяснить, в чем причина моих слез. Меня напугали? Конечно. Я испытала шок? Да. Но дело было не в этом. Просто мне было очень горько оттого, что мой роман с Вадимом, похоже, уже закончился, так и не начавшись. А этот парень все еще мне нравился…
Неделю я ждала появления Вадима. Я сама выдумывала себе дела и проблемы, для решения которых надо было идти мимо кладбища. Я проходила рядом с погостом, вглядываясь в территорию за оградой, но знакомый силуэт не появлялся. Я ложилась спать причесанной и накрашенной в надежде на появление Вадима ночью (меньше надо «Сумерки» смотреть). Но никто не приходил. Через неделю мое терпение лопнуло, и я сама решила пойти к знакомой могиле. Всю дорогу я готовила обличающую речь о черной неблагодарности по отношению ко мне, прекрасной и великодушной. Я, значит, его вывела, а он? Подлец и негодяй! Уже у кладбища мой взгляд упал на палатку с цветами. Я купила 4 розы (хватит с него) и вышла на знакомую широкую аллею, холодея от волнения.
Еще издалека я увидела, что у могилы Вадима стоит пожилой мужчина. Было заметно, что он сильно погружен в свои мысли, даже что-то беззвучно шепчет, глядя на памятник. Я подошла к нему ближе и пригляделась. Несомненно, это был отец Вадима, сходство бросалось в глаза сразу. Я стояла в нерешительности, не зная, надо ли здороваться, стоит ли заводить разговор. А что я скажу? «Добрый день, а я тут неделю назад вашего сына вывела с кладбища. Вы случайно не знаете, где он теперь?». Глупость какая-то… И тут блуждающий взгляд мужчины остановился на мне и стал осмысленным. Он посмотрел на розы в моих руках и произнес:
–Простите, вы знали мою жену?
Жену? Какую жену? Тут же Вадим… Я взглянула на могильный холм и только тут обратила внимание, что он вскопан и рядом с памятником в землю воткнута черная табличка «Шувалова Эльза Васильевна». Когда?! Пять дней назад. Этого не может быть! Он что? Он свою мать забрал с собой?! И виновата в этом я, это я его вывела… Но я не знала!!! У меня все поплыло перед глазами. Я чувствовала себя мерзкой убийцей. По щекам предательски покатились слезы. Я подошла к могиле, положила розы к черной табличке и прошептала: «Простите…»
–Вы плачете? Не расстраивайтесь так. Она ушла счастливой.
–Счастливой? – я боялась поверить своим ушам. Вдруг я не так сильно виновата.
–Да, счастливой. После того, как погиб наш сын, она так и не оправилась. На кладбище поселилась практически. Все говорила «Я в гости к Вадюше хожу, там он есть, а дома его нет». Чернеть начала, высохла вся… а какая красивая была до этого кошмара. Я и к врачам ее водил, и к бабкам и к священнику – ничего не помогало. Все ее мысли были только о сыне, вся жизнь для него, хоть он уже в могилу лег. А за два дня до ее смерти я просыпаюсь утром, а она сидит счастливая, улыбается, говорит «Вадюша ночью приходил, говорил со мной. Сказал, что он теперь всегда рядом будет» и светится аж от радости. А на следующий день говорит «Ты прости меня, Антон, очень я скучаю по Вадюше. Уговорила я его, заберет он меня сегодня. А ты к нам не торопись. Увидимся еще». Я-то думал, это она шутит, просто радуется, что ей наконец-то сын приснился. А она на следующее утро не проснулась… Видно правда, забрал ее Вадим. У них всегда отношения были особые, душа в душу всю жизнь. Вы простите, что я вам все это рассказываю. Вам неинтересно, наверное.
–Нет, что вы, очень интересно. Вы думаете, она правда рада была…ну, что ушла к Вадиму?
–Очень рада. Как она жила после его смерти, так и не жила, считай. Чем так страдать, лучше уж… к нему. Мне и больно от того, что ее не стало, но и светло внутри как-то. Как подумаю, что она больше не плачет, что теперь она с Вадей, легко становится. Он о ней позаботится не хуже меня, а может и лучше.
Мужчина улыбнулся, и мне стало легче. Может я все-таки доброе дело сделала, может я не убийца, может правда, бедной матери лучше там, с сыном, чем здесь без него. Я вспомнила женщину в черным, укладывающую розы на могилу. Покойтесь с миром, Эльза Васильевна, больше у вас нет повода плакать.
–Извините, а откуда вы знали мою жену? – мужчина смотрел на меня с интересом.
–Я ее не знала, я знала вашего сына.
На лице мужчины отразилось сомнение, я поняла, что сейчас мне начнут задавать вопросы, на которые у меня нет ответов. Я попрощалась и быстро пошла к выходу с кладбища.
С тех пор, как со мной произошла эта история, прошло полгода. И за эти шесть месяцев я ни разу не побывала на кладбище, и Вадим не появлялся больше в моей жизни ни во сне, ни наяву. И можно было бы забыть это странное приключение, если бы ни одно обстоятельство – я не смогла перестать думать о Вадиме. После знакомства с ним мне стали не интересны другие мужчины. Я пробовала встречаться через силу с симпатичными ребятами, но быстро поняла, что меня от этих ненужных отношений только тошнит. Да и юноши не приходили в восторг, когда я начинала называть их Вадим. Я прекратила попытки наладить свою личную жизнь. И затосковала…
Моя подруга Полина, видя, что со мной происходит что-то неладное, однажды затащила меня к себе в гости и напоила. И когда хмель взял верх над осторожностью, захлебываясь слезами, я рассказала Поле всю свою историю, от начала до конца.
–Ну, подруга, ты даешь… чтож ты молчала? Мертвый жених. Ты что? Это же опасно! Да он силы твои пьет, наверное. А ты сопли распустила! Любовь у нее! Вон, как он маму свою утащил и не побрезговал! Все, начинаем тебя спасать!
И уже через день после этого разговора мы тряслись в электричке по дороге к какой-то проверенной бабке-колдунье, которая уже много кому помогла. Нашла ее, как нетрудно догадаться, Поля. Меня спасали.
В избушке колдуньи пахло сушеной травой и молоком. Бабушка была сухонькой и очень старенькой. Но на морщинистом лице горели умные и даже какие-то озорные глаза. Как и было оговорено заранее, я отдала за работу банку меда и деньги, и села перед ней на лавку. Колдунья подошла ко мне, внимательно посмотрела мне в глаза, понюхала меня и всплеснула руками:
–Да как же тебя угораздило в мертвого влюбиться? Живых тебе мало?
– Так я не сразу и поняла, что он мертвый. Что делать-то? Поля, вон, говорит, что он из меня силы пьет.
– Чушь говорит твоя Поля. Глянулся он тебе просто. Так и правда, хорош парень – колдунья причмокнула – хорош, но только как вам вместе-то быть? Он там, ты тут. Так что, придется тебе, девка, просто подождать, пока сердце твое остынет, тут я тебе не помощница. Ваши чувства добровольные, трогать их грех.
–А сколько ждать?
– Не знаю. Но не думаю, чтоб ты быстро его забыла, очень ты к нему привязалась. Другими себя не мучай, без толку это. Живи и живи просто. В этом мире все проходит и твоя любовь пройдет.
Домой мы с Полиной ехали молча. Не о чем было говорить. То есть, сначала Полька, конечно же, пыталсь возмущаться, мол, что это за колдунья такая, и за что мы ей деньги заплатили, если результата нет, но потом увидела, что я никак не реагирую на ее обличительные речи и тоже замолчала. Когда стали прощаться, она посмотрела на меня виновато:
–Прости подруга, не получилось тебе помочь в этот раз. Ну, ничего. Я еще что-нибудь придумаю. Мы тебя на съедение этому упырю не дадим! – и подмигнула мне – а все-таки я тогда была права, надо было по домам расходиться.