Как я перестал плакать
Шрифт:
Но в Ошаце для меня эта проверка была впервой. Это было неожиданно, что меня просто хотели побить для развлечения. Отреагировал я для нападающих необычно. Они-то ждали, что я буду защищаться и драться. Но я просто расплакался от боли, несправедливости и обиды. Рассмеявшись надо мной, они всё ржали и не могли остановиться. Тут я, между прочим, понял, что в пятом классе веду себя как-то не по-мужски, и мне стало страшно стыдно. От этого я даже перестал плакать и побежал домой. И пока я бежал, я понял, что больше НИКОГДА-НИКОГДА не буду плакать. А чтобы не становиться лёгкой добычей всяких доморощенных хулиганов, я стал ежедневно по утрам заниматься спортом и записался на бокс. ПУСТЬ ТЕПЕРЬ ОНИ ПЛАЧУТ, А Я НЕ БУДУ!
Но драки я всё равно не любил.
Как я учился водить машину
Мой папа был автомобилистом. Он был командиром в автомобильных войсках. У него в автопарке (место, где хранятся, заправляются и обслуживаются автомобили) было очень много разных военных машин. Больше всего у него в части было большущих грузовиков. Были и среднего размера. Но были и небольшие джипы. Вот на таком джипе меня отец решил научить водить автомобиль. Хорошо начинать тем, кто учится трогаться, тормозить и переключать передачи на ровной асфальтированной площадке для новичков. Такой роскоши у нас не было. Зато был полигон, где солдаты учились водить огромные грузовики с тяжёлыми прицепами через рвы, заполненные водой. Через бугры и грязь, так как у этих машин было аж шесть ведущих колёс. Вот тут-то меня, двенадцатилетнего, папа решил научить водить ГАЗ-69. Это такой джипчик с брезентовой крышей. Я уже доставал до педалей и довольно быстро научился трогаться, то есть нажимать на газ и отпускать педаль сцепления так, что машина начинала ехать, не заглохнув. Правда, ладони потели от напряжения, твёрдый чёрный руль в них скользил. Отец не ругал меня за ошибки, но его водитель на заднем сидении подпрыгивал от неровной дороги и волнения за автомобиль.
На третьем уроке я чувствовал себя покорителем необъятных просторов, ведь я уже ехал со скоростью тридцать километров в час! Тут, однако, мы подъехали к широкому и глубокому рву, на дне которого плескалась грязная жёлтая вода. Так что точно понять, какая глубина рва, с виду было невозможно не только для начинающего пацана, но и для опытного водителя. Перед рвом мы остановились. Отец спросил у водителя, включены ли передние колёса в приводные мосты. Или только задние? Это важно, когда машина едет по песку или грязи, чтобы не застрять. Водитель промямлил что-то неразборчивое, и отец скомандовал мне: «Вперёд, без остановок, равномерно!»
Я нажал на газ и отпустил сцепление. Джип дёрнулся и провалился в ров. Я испугался и нажал на тормоз, забыв о смысле команды отца. Джип остановился точно внизу рва. Я снова нажал на газ. Задние колёса завертелись, обдав машину фонтанами грязи и воды, но машина осталась на месте. Надо было подключить передние. Но мы не могли выйти из машины.
Отец повысил голос на водителя:
– Вы не знаете свою технику при том, что возите не только себя, но и своего командира!
Водитель быстро вылез из машины, встав на верхнюю часть торчащих из воды колёс, закрутил в осях специальные гайки для подключения. Я уступил ему место, перелез на заднее сидение. Газик загудел, напрягся и выбрался из глубокого рва, в котором машину даже не было видно.
Отец, глядя мне в глаза, сказал:
– Никогда не останавливайся в грязи и не дави на газ. Езжай ровно, не останавливаясь. Тогда ты проедешь через любое бездорожье. Это касается в жизни не только вождения, но и всего остального. ВСЕГДА ДВИГАЙСЯ ВПЕРЁД И НИКОГДА НЕ ОСТАНАВЛИВАЙСЯ, НИ В УЧЁБЕ, НИ В РАБОТЕ.
Я запомнил эти слова навсегда.
Гул в ногах и мечты в головах
Когда мы переехали в Дрезден, я решительно сел на велосипед. Германия – это страна велосипедов. Большую часть года не холодно, снега очень мало, и ездить на велике комфортно круглый год. А сколько разных прибамбасов есть в Германии для повышения комфорта езды на велосипеде! Багажник сзади и спереди, фляга для питья, переключатели передач, чтобы ехать в гору было легче, защита на передней звёздочке от попадания в неё брюк, передний тормоз и задний фонарь для безопасной езды ночью, защита на заднем крыле, чтобы дама могла ездить на велике в длинном платье и оно не попадало в спицы, и так далее и тому подобное. Всего и не вспомню. От таких возможностей для апгрейда у меня кружилась голова. Мне было четырнадцать лет, я чувствовал себя самостоятельным, велик давал мне ощущение независимости. Я не зависел от школьного автобуса. Я не зависел от рейсового автобуса и папиного водителя. Я сам решал, куда мне ехать. Сначала я уезжал недалеко от дома, в основном вдоль реки Эльбы, которая была почти сразу за окном дома. Мы жили в красивом старинном особняке, занимая в нём целый этаж. У меня была не только своя комната, но и комната-мастерская, сразу за кухней, с окнами в сторону соседнего особняка и на реку. В этой мастерской я постоянно улучшал свой велик. Я облегчал его тем, что ставил лёгкие педали, и тут же утяжелял тем, что ставил вторую динамку (генератор электричества вместо батареек), чтобы светила не только передняя фара, но и (великая роскошь в те времена) задний фонарь. Правда, со второй динамкой педали было крутить очень трудно, и я её снял. У меня даже был переключатель на руле, как на мотоцикле, которым я мог включать всю энергию от динамки на переднюю фару или распределять её и на задний фонарь.
Мой папа был теперь большим автомобильным начальником в советских войсках в Германии, он знал об аккуратности немецких водителей и их культурном отношении к велосипедистам и разрешал мне ездить везде, кроме автострад.
Автострады в Германии были прекрасные, но машины там ездили быстро и велосипедистам там было появляться очень опасно. Но мне это было и не нужно. Обычных улиц и дорог Дрездена мне хватало. Главной моей целью была гора Радеберг, на которой стояла телевизионная вышка-антенна. Она была похожа на стебель спаржи. Но тогда я ещё никогда не видел спаржу и поэтому не знал, что башня на неё похожа. Дорога в сторону Радеберга начиналась прямо от нашего дома и называлась, естественно, Радебергерштрассе. А теперь выясняется, что на этой Радебергерштрассе тогда жил ещё молоденький офицер Путин.
Дорога шла круто вверх, и я довольно быстро устал крутить педали даже с помощью понижающей передачи, которая облегчала силу, нужную для кручения педалей. По середине улицы шла трамвайная линия, по которой ходили такие же чешские трамваи, что и в Одессе. И тут я сделал ужасную для Германии вещь, где все старательно соблюдают правила дорожного движения. Из последних сил я догнал трамвай, отправившийся от остановки, и схватился рукой за край закрывшейся двери. Теперь меня вверх тащил трамвай, и я мог отдышаться. Но радость и облегчение продолжались недолго. Уже на следующей остановке из передней двери выскочил разъярённый вагоновожатый и с немецкой руганью набросился на меня. Я страшно испугался, что он поймёт, что я русский и даже вызовет полицию. И я опозорю отца и Советскую Армию. А моя мама работает в школе, и все будут ей показывать на такого плохого ученика, и ей придётся за меня краснеть. Решение пришло сразу: ехать вверх, убегая от трамвая, я бы не смог, и я тут же начал объезжать его слева, чудом не попав под встречный трамвай! Меня спасло то, что он уже тормозил перед остановкой. Напугавшись своего велохулиганства, я развил домой вниз такую скорость, что уже минуты через две был дома.
С тех пор я всегда помню, КАК ОСТОРОЖНО НАДО ЕЗДИТЬ ВЕЛОСИПЕДИСТУ! Велосипедист похож на охотничью дичь. Все хотят его добыть: слева машина, спереди трамвай, справа яма, сзади грузовик, и каждый для незащищённого велосипедиста опасен или оторванной рукой, или поломанной ногой, или разбитой головой. Велик – прекрасная штука для парка или леса, но надо быть трижды осторожным, выезжая на дорогу.
Велик с тех пор со мной всю жизнь – мой главный отдых и удовольствие. И поэтому я и сейчас так люблю кататься в парке или вдоль моря на великах со своими чудесными детьми и так боюсь за них, когда они ездят по улицам с машинами.
Ещё через год мы переехали в гораздо меньший городок – Виттенберг. Мой папа стал ещё большим начальником, я стал ещё старше и ездил на велике ещё дальше. У меня появился из новой школы новый друг, который был почти настоящим профессиональным велосипедистом! С ним я ещё улучшил свой велик, главным образом облегчив от всего того, что я навешал на нём в Дрездене. Чем легче велосипед и тоньше шины, тем легче ехать и меньше тратишь сил. На свалке мы нашли настоящий гоночный рогатый велосипедный руль. Мы покрасили раму белым цветом и написали на ней PEUGEOT (ПЕЖО), как будто это настоящий ФИРМЕННЫЙ французский гоночный велосипед. Потому что велоспорт очень популярен во Франции, и считалось, что они делают лучшие велосипеды. Теперь я не только ездил через весь город вдоль и поперёк, но и решил съездить со своим другом в соседний городок Дессау, который был в тридцати километрах от дома. Он то парень тренированный… А я? Туда мы доехали легко, но, уже подъезжая к Дессау, я стал задумываться, как же я поеду назад. Мой товарищ при въезде в Дессау развернулся, крикнул, что отдыхать нет времени, и легко покатил назад…
Я тоже развернулся и поехал домой. Мой друг уехал далеко вперёд, не стал меня дожидаться, и в этот момент я стал сомневаться не только в том, как я вернусь назад, но и в его дружбе. Теперь дорога перестала приносить радость узнавания нового и превратилась в тяжёлую работу, которую я упорно хотел довести до конца, вспоминая папино наставление не останавливаться и не газовать, а равномерно и прямолинейно двигаться к цели. И то правда! Если бы я остановился отдыхать, то вряд ли снова мог бы вернуться к кручению педалей ещё тридцать километров назад. Последние километры я ехал почти в тумане, не узнавая знакомые улицы и дома. Я бросил свой прекрасный велик, слава Богу не поломавшийся в дороге, возле подъезда, поднялся на второй этаж домой и, сняв кроссовки, прямо в одежде лёг в ванную. Открыть воду и раздеться у меня уже не хватало сил. Так я и лежал в сухой ванной. Дыхание успокоилось, и вдруг я услышал негромкий гул. Что-то рядом гудело, но я никак не мог понять, что именно. И тут, прислушавшись к гулу и своим ощущениям, я понял, что это гудят мои ноги. В книгах я раньше встречал это образное выражение про усталость: «ноги гудят», но я думал, что это просто художественное преувеличение! А это оказалось правдой! Ноги гудели, и я понял, что между профессиональным спортом и физкультурой есть большая разница и мне велосипед нужен только для удовольствия, а не для стокилометровых рекордов! Следующая мысль была о том, что если я собрал из разных деталей, половина из которых была найдена на свалке, велосипед, то точно так же я смогу собрать и мопед! Я тут же нашёл в себе силы открыть воду в ванной и с энтузиазмом стал строить план по сборке мопеда.