Как замутить с сестрой лучшего друга

Куинн Меган

Я придвигаюсь ближе.

— Ну, зеленый — цвет денег, так что это не может быть так уж плохо, верно? — спрашиваю я, звуча как меркантильный мудак, но когда мне неловко, я говорю глупости.

— Это отличный цвет, но не тогда, когда твой парень — красный.

И тут все становится на свои места.

Джулия Уэстин, девушка, которая все просчитывает, у которой все разложено по полочкам, у которой есть причина для каждого действия, беспокоится, что наши цвета не совпадают.

— Пффф, кого это волнует?

Ее глаза сузились. Упс, не то сказал. Видите, я говорю глупости.

— Меня это волнует. Моя карьера была построена на

теории идеального соответствия оттенков в свиданиях. Как я могу отбросить мысль о том, что мой парень — красный, а я — зеленый, и считать это нормальным?

— Наши цвета идеальны для рождественской открытки, правда? — Я одариваю ее победной улыбкой.

Никаких улыбок.

— Ну же, Джулс, что я тебе говорил о том, что нужно следовать своему сердцу?

— Мы можем следовать за своим сердцем, но, в конце концов, произойдёт что-то, что разлучит нас. Я имею в виду, — она указала на свою шею, — посмотри на наши инициалы. Нет ни одной пары, которая бы была инициалами минета, и если мы зайдем так далеко и решим пожениться, и используем наши инициалы на приглашениях, то получится: секс за деньги, потому что твоя фамилия Скотт (прим. пер.: BJS — технический жаргон, обозначающий деньги за минет). — Джулия качает головой, ее голос стал истеричным. — Никто не захочет идти на свадьбу, где главной ассоциацией будет платные оральные услуги.

Я едва не рассмеялся вслух, потому что мне это показалось забавным. Но затем я увидел страдание, написанное на лице моей красавицы.

Это калечит ее.

Нас.

Но все не может быть настолько плохо.

— Джулия, перестань. Людям это покажется смешным.

Она бросает на меня смертельный взгляд.

— Я говорю серьезно, Брэм.

— Серьезно? — Я прищуриваюсь. — На мой взгляд, ты ведешь себя неразумно.

— Неразумно? Почему?

— Потому что основываешь свое счастье на тесте.

— Этот тест имеет девяносто девять процентов успеха.

— Да, и в то же время этот тест, я не заполнил правильно, потому что он был чертовски длинным и глупым… — Резко замолкаю, когда вижу, как в ее глазах разгорается гнев.

Она вскакивает, выглядя более взбешенной, чем я когда-либо видел, и произносит:

— Что?

Я тоже встаю, потому что хорошо воспитан.

— Знаешь, может, нам стоит выпить, успокоиться…

— Ты назвал мой тест глупым.

Да, не самый лучший выбор слов.

— Я не это имел в виду.

— Тогда что ты имел в виду?

Хм… хороший вопрос. И пытаясь придумать хороший ответ, я понимаю, что с каждой секундой рою себе яму все глубже и глубже. Выйти из этого невредимым не получится. Вероятно, лучше выложить все, как есть.

— Есть вероятность, что я не особо серьёзно воспринял твой тест.

— Ты что, издеваешься надо мной? — Она меряет шагами гостиную. — Как ты мог так поступить?

— Э-э, не знаю? Возможно, потому что вопросы были идиотскими.

Она поворачивает голову в мою сторону.

— В смысле?

— Да ладно, Джулия. Как, черт возьми, человек должен отвечать на вопрос, какой звук издает свинья, если самые очевидные ответы на него: бип-бип, пиу-пиу, бум-бум, ша-бум и поцелуй меня в задницу.

— Там не было варианта поцелуй меня в задницу, — сурово говорит она.

Я развожу руки в стороны.

— С такими вопросами этот вариант точно бы вписался.

— Я знала, что это случится. — Покачав головой, Джулия хватает свою сумочку. — Тот, кто с такой

легкостью оскорбляет и высмеивает работу всей моей жизни, не тот человек, с которым я хочу быть. — Она задыхается. — Я работала над этой программой бесчисленные часы, годы, а ты отнесся к ней, как к какой-то шутке. Так вот чем все это было для тебя? Шуткой?

— Нет. — Разочарованный собой, я провел обеими руками по волосам. — Я не это имел в… Блядь, я пытаюсь сказать, что я не красный. Кто знает, какой я цвет, черт возьми?

— Ну, теперь мне плевать. — Она устремляется к двери, а я быстро иду за ней.

— И это все? Из-за того, что я, возможно, не подхожу тебе по цвету, ты собираешься забыть последние несколько недель, словно все произошедшее не имело для тебя значения? А как же последние десять лет? Все поздние ночи, которые мы провели вместе, разговоры по душам. Разве это не имеет значения в твоей метрике знакомств? А как же тот факт, что я безнадежно влюблен в тебя, до такой степени, что, если ты выйдешь за дверь, не взяв меня за руку, не думаю, что переживу душевную боль. Разве это не имеет значения?

Она останавливается в своем стремлении к двери и поворачивается ко мне.

— Ты не имеешь права говорить, что любишь меня.

— Почему это, блядь?

— Потому что, — она подходит ко мне, — ни один любящий мужчина не стал бы высмеивать мою программу знакомств или воспринимать её как шутку. Если бы ты любил меня, то знал бы, насколько важна для меня эта программа.

Балконная дверь открывается, и в гостиную входят Рэт и его подруга, но держатся на расстоянии.

— О, поверь, Джулия, — усмехаюсь я, — я знаю, насколько важна эта программа. Достаточно важна, чтобы ты разрушила все, что у нас есть. — Я сжимаю свою шею, гнев поглощает меня. — Черт, я не знаю, что еще ты ищешь в парне, но я добивался тебя, Джулия. Я слушал тебя, внимал каждому твоему чертову слову, раздвигал твои границы наилучшим образом. Я старался быть добрым, внимательным и фантастическим любовником. Все, что я делал, это любил тебя ради тебя, потому что именно этого заслуживает моя девочка. Возможно, я никогда не стану кем-то большим, чем захудалый парень из студенческого братства, который случайно разбогател, и поэтому не тот мужчина, с которым, по твоему мнению, ты должна прожить жизнь, но, по крайней мере, я не бездельник, которому наплевать на тебя и твою карьеру.

Я протискиваюсь мимо нее, желая уйти и первым закончить этот разговор.

Хватаюсь за ручку двери и, не оборачиваясь, говорю:

— Если ты забыла, я пригласил тебя на свидание в колледже и получил отказ. Потом ждал несколько лет, пока ты строила свою карьеру, и только тогда снова предпринял попытки сближения с тобой. Если уж на то пошло, это свидетельствует об уважении, а не о насмешке.

Сердце разрывается пополам, я выхожу за дверь и направляюсь в ближайший бар, набирая номер Роарка.

Мне нужно напиться.

***

— Может, отложишь свой гребаный телефон? Боже. Ты пригласил меня выпить, и вот я здесь, чтобы пить, а не смотреть, как ты пялишься в свой телефон каждые две секунды.

Он прав. Я убираю телефон в карман и опираюсь на барную стойку, пораженно сгорбившись.

— Прости. Я просто… не знаю, я думал, что, возможно, она уже пришла в себя.

Роарк смеется.

— Джулия Уэстин пришла в себя? Прошу тебя, эта женщина такая же упрямая, как и ее брат. Она ни за что не приползет к тебе, если только ты не дашь ей вескую причину.