Какому богу молиться
Шрифт:
– Любимая, не дай сгинуть! Помоги непутёвому! Спаси от мук горячительных. Пожар во мне… Пожар!
– Ага…. Любимая… Так что же ты свою любимую давеча матюками обкладывал? Ирод ты непутёвый. Совести у тебя нет. То посылаешь, то помоги, спаси.
– Так это…ж… я сгоряча. Ты же знаешь – без тебя мне не жить. Ты одна моя отрада.
– Так что же тебе надо от меня?
– Налей опохмелиться! А то помру!
– Так ты же всё уже выпил. Вина в доме ни капли нет. Хочешь рассолу капустного, или молока налью.
– Так ты… Что…ж… дурёха совсем погубить меня хочешь. Побожись …что дома ничего от моей болезни нет.
–А с каких пор ты о боге вспомнил? Ты же в него
– В него нет… А в тебя да. Ты такая – на всю голову богобоязненная, что если побожишься, то не соврёшь.
– Ну, так гляди, – Ульяна перекрестилась и изрекла:-«Сдохнешь ты скоро, если не бросишь пить».
День, не задавшийся с самого утра, преподнёс Фёдору главное разочарование. Придя на работу не опохмелившись, когда все жизненно важные органы упрямо сопротивлялись и не хотели настраиваться на труд, в задумчивости, где бы хлебнуть микстуры, он отпустил по домам доярок. А через некоторое время вспомнил, что вчера его предупредили о нынешнем посещении фермы руководством района.
Как не сопротивлялся его организм высокопроизводительному труду, он всё же взял шуфельную лопату и начал грести навоз. Фёдор не заметил, как на ферме появился новоиспечённый заведующий фермой. Тот по хозяйски, пройдясь по ферме, спросил:
– Почему ты один? Где доярки? Тебя же предупредили о районной комиссии.
– А ты, не знаешь, что доярки после утренней дойки уходят домой, и потом после обеда приходят.
– Фёдор… Ты кто такой, чтобы меня учить. Если ты такой умный и не можешь заставить людей работать, то греби навоз интенсивнее. Не посрами колхоз перед людями. Ну давай…давай, пошевеливайся!
– А ты что разнукался! Не запряг! Ты никак из помещиков, которых ещё не всех раздолбали. Не выёживайся! Бери лопату и помогай!
– Фёдор! Прикинь хрен к рылу. Кто ты… а кто я? Меньше трёпа – больше дел.
– Ах, ты сучара! Срань болотная, жополиз хренов! Я прикинул! Раз ты начальник, тебе и разгребать дерьмо – гаркнул Фёдор и, отшвырнув за спину лопату с навозом, быстро направился к выходу.
В порыве гнева, он не ожидал, что лопата с дерьмом попадёт по ноге заведующего, который в тот момент оказался у него за спиной. Покидая ферму, он слышал визг и рёв пострадавшего, но находясь в крайне возбуждённом состоянии, не обратил внимание. Уйдя с работы, он купил привычную бутылку пойла и пошёл к реке. Там у него было любимое место, где он в одиночестве коротал время.
На следующий день его вызвал председатель колхоза, и в присутствии заведующего фермой сразу стал на него кричать: – «Фёдор! Ты что творишь! В тюрьму захотел? Вчера ты чуть не убил своего начальника, который сделал тебе замечание по работе. Благодари бога, что лопата, которую ты в него швырнул, пришлась по ноге и не повредила кость. Знаешь… Я давно замечаю, что ты постоянно находишься в полупьяном состоянии. Работник ты никакой. С людьми ладить не можешь. Я бы мог тебя за прогул и пьянки выгнать из колхоза. Но учитывая твои былые заслуги, даю тебе шанс исправиться, и перевожу в пастухи».
Фёдору было всё равно. Главное для него было то, чтобы председатель побыстрее закрыл рот, и его оставили в покое, эти, в душе насмехающиеся над ним рожи.
Вечером за ужином Фёдор рассказал Ульяне, что его сняли с должности и теперь он будет пастухом. Он ожидал, что она начнёт упрекать его и устроит скандал. Но жена спокойно отнеслась к этой новости, понимая, что рано или поздно это должно было случиться.
– Ладно. Вспомнишь молодость. Быть пастухом – тебе не привыкать. И будут теперь у нас в семье пастух и овощевод,– иронично проговорила Ульяна.
Она понимала,
К Весне следующего года, когда накопленных запасов продовольствия фактически не осталось, а письма от Лешека стали приходить всё реже и реже, Дарья стала задумываться, что ей сделать, чтобы прокормить детей. Она уже подумывала использовать запасы, спрятанные под кроватью. Но вспомнив наказ Лешека, решила поберечь их на крайний случай.
Как-то к ней пришла Ульяна и посоветовала вступить в колхоз и работать в её бригаде овощеводов. Она рассказала, что в колхозе есть детский сад и в него можно отдать Амадея и Василька. Там с ними будут заниматься и кормить. Богуслав к тому времени посещал школу и мог самостоятельно полдня находиться дома. Она согласилась, рассчитывая на получение трудодней и бесплатного обеда за счёт колхоза. Дарья старалась хорошо работать, но посещая детский сад, дети стали часто болеть. Она была вынуждена по несколько дней оставаться дома, а потому заработанные трудодни не позволяли семье нормально питаться. Она вскрыла схрон Лешека и стала использовать запасы. Нужно было готовить каши детям, кормить оставшуюся живность зерном. Зерно стало заканчиваться, а растущих мальчиков нужно было кормить мясом, поэтому ей пришлось постепенно забить всех кур. Но к осени она собрала неплохой урожай с огорода. Запаслась кукурузой, горохом, семенами подсолнечника, и овощами.
Из письма от мужа, Дарья узнала, что его отправляют на стройку в Томск. Надежды на возвращение Лешека к семье в ближайшее время отошли на второй план. Главное было заботиться о детях и постепенно готовиться к зиме. Дарья купила дрова, заложила излишки урожая в потайное место и продолжала работать в колхозе. Короткая зима прошла без происшествий.
Глава
V
Наступил год пятнадцатилетия Октябрьской революции, который принёс горе и страдания Дарье и Ульяне. Всё началось с того, что весной произошла трагедия в семье Ульяны. Фёдор как всегда, находясь в запое, с утра перехватил лишнего и, выйдя на работу в не совсем потребном состоянии, свалился с лошади и, повредив позвоночник, умер на руках у напарника. Это был солнечный весенний день, парень который с ним работал, говорил что, наверное, ему напекло голову, и он уснул. Ульяна корила себя за то, что уходя на работу и видя его состояние, не заставила мужа остаться дома.
В начале лета Дарья с Ульяной с утра до вечера работали в поле. Всё это время Амадей и Василий посещали детский сад. Богуслав после школы оставался дома один. Как-то утром, Дарье трудно было разбудить детей. Осмотрев их, она заметила, что у обоих появилась какая то сыпь. Причём на теле Амадея её было больше. Дети были какие-то вялые. Жаловались, что болит горло и голова. Дарья посмотрела обоим горло и, обнаружив, что у детей ярко – красное горло, и малиновый язык, подумала, что это ангина. Померила детям температуру и оказалось, что она очень высокая. Она не стала вызывать врача, полагая вылечить детей собственными силами, отпаивая их горячим козьим молоком, ставя им горчичники. Днём они ничего не ели. А к вечеру у них повысилась температура, появился озноб и понос. На следующий день состояние детей только ухудшалось, высокая температура не спадала. Сыпь уже покрывала полностью тела мальчиков. Особенно плохо себя чувствовал Амадей. Он спал в одной кровати с братом, и Дарья переложила Василия временно в кровать Богуслава, найдя тому другое место.
Конец ознакомительного фрагмента.