Кактус Нострадамуса. Ванна с шампанским.
Шрифт:
Пока пираты радовались, я со снисходительной улыбкой объяснила соратнице:
– Итак, этим симпатичным парням не нужны наши трупы. Им нужен их собственный труп, вернее, их знакомый труп. Тот самый карлик.
– А! Так они хотят знать, где он? – Вика наконец тоже включила мозги.
– Думаю, да.
– А как мы им это объясним?
– Очень просто!
Я послала пиратам лучезарную улыбку и сообщила – вроде как на итальянском:
– Иль кадавре дель Кампо ди Фьори!
Две пары смородиновых глаз подернулись туманной дымкой непонимания.
Сто пудов, не филологи они!
– Небось они думают, что мы их драгоценного кадавра на рынке продали! – не выдержав напряжения, нервно захихикала Вика. – Подзаработали на торговле недвижимостью!
– Может, ты горицвета пожуешь? – тихонько предложила я ей. – Он помогает от нервов.
– Может, уж лучше сразу аконита? Он от всего помогает! – И эта истеричка затряслась в пароксизме смеха, как отбойный молоток.
Я поняла, что никакого толку от ее участия в дипломатических переговорах не будет, и вернулась к своей персональной пантомиме. Она мне давалась уже без труда, легко и вдохновенно. «Экспериенциа эст оптима магистра», – как говаривали древние римляне. Опыт – лучший учитель!
Я изобразила небольшого компактного кадавра.
Покачала на руках воображаемое тело.
Пробежалась с ним по комнате.
Опустила невидимую ношу в углу у печки.
Потыкала в этот угол перстом, очертила в воздухе квадрат и со значением сказала:
– Кампо ди Фьори!
Прыгнула в пустой угол сама и замерла там, как чучело суслика, изображая кадавра «на приколе».
– О-о-о! Си! Си!
Пираты закивали.
– Кажись, до них дошло, – обрадовалась Вика. – Может, мы тогда пойдем?
Она проворно встала и двумя пальчиками изобразила ходьбу, одновременно кивая на дверь.
Выглядело это как малоинформативный приступ нервного тика. Я с гордостью подумала, что моя пантомима была гораздо лучше.
– Но, но!
Пират тоже включился в игру. Он растопырил пальцы «козой» и выставил их перед моим носом.
– Дает понять, что мы должны показать им, где их кадавр, – перевела я как самый лучший среди присутствующих знаток пантомимического языка международного общения. – Ладно! Мы покажем!
Я тоже показала «козу» и покивала, изображая согласие.
Атмосфера заметно разрядилась.
Улыбаясь и издавая дружелюбные возгласы на разных языках, в образовавшемся антракте мы покинули кухонный театр, чтобы осуществить акт передачи-приема кадавра на площади.
– А где же он? – напряженным шепотом спросила меня Вика, «присборив» свой розовый атласный лобик в аккуратные складочки. – Куда свалил?
– Что значит – свалил? – нервно хмыкнула я. – Ты же не думаешь, что он сам ушел?
– Мне это трудно себе представить, – призналась она.
Я снова хмыкнула.
Мне-то, спасибо мамулиным ужастикам, совсем не трудно было представить себе ходячий труп, но здравый смысл подсказывал, что это не тот случай.
– Его стибрили, – Вика с негодованием констатировала очевидное. – Наш труп стибрили!
– Очень подходящее слово, – оценила я.
– В смысле?
– В смысле, река тут так называется: Тибр! – ответила я, потихоньку озираясь. – Поэтому «стибрили» – весьма подходящее слово.
– А с виду такое приличное место! – сокрушенно вздохнула Вика.
– В смысле? – Я тоже соорудила себе «гофрированный» лоб.
– Рим! Приличный с виду город! И вот надо же – тут такой ажиотажный спрос на кадавров!
– Кадавре? Кадавре? – услышав знакомое слово, заволновались наши пираты.
– Хотят знать, где обещанный труп! – Вика взглянула на меня с необоснованным укором.
– Я тоже хочу это знать! – огрызнулась я.
Обещанный пиратам кадавр пропал бесследно!
А люди надеялись, ждали с ним встречи! Даже пытать нас не стали, поверили на слово!
Я почувствовала себя бессовестной обманщицей. Да что там, полной дурой!
Ничего не понимаю! Кому?! Ну кому еще понадобился этот неказистый карликовый кадавр?!
Эх, сюда бы нашу маму, гениальную сочинительницу ужастиков, она бы хоть какое-то объяснение придумала…
Один из пиратов настойчиво подергал меня за полу майки.
– Кадавра хочет, – закручинилась Вика. – Что же нам делать-то, а?
– Можно было бы убить кого-нибудь по-быстрому, но есть ощущение, что никакого другого кадавра они не возьмут, – досадливо вздохнула я. – Значит, будем хитрить. Попробуем выиграть время.
И я скупыми, но выразительными средствами пантомимического эсперанто объяснила насупившимся пиратам, что мы с ними уже на месте, а вожделенный кадавр слегка запаздывает, но тоже скоро будет. Вот здесь будет, именно в этом углу.
Уходить, не получив обещанного, пираты не собирались. В ожидании явления кадавра был оккупирован ближайший столик уличного кафе.
И вот тут-то в моем пасмурном мозгу забрезжил луч надежды.
– Пицца? Пицца?!
Я воззвала к пиратам с такой же интонацией, с какой они вымогали у нас кадавра.
– А и в самом деле, давайте перекусим! – оживилась моя неунывающая спутница.
– Угощаю! – объявила я и припечатала к скатерти выдернутую из кармана двадцатку. – Пицца, пер фавор!
– Попроси «Маргариту»! – вмешалась Вика. – С сыром, ветчиной и грибами.
– Я не знаю, как по-итальянски «сыр, ветчина и грибы»! – шепотом огрызнулась я и громко сказала пиратам: – Херба! Херба!
– Так, значит, все-таки будет сексуальное рабство? – неправильно трактовав услышанное, Вика игриво повела плечом и красиво закинула ногу на ногу.