Калгари 88. Том 4
Шрифт:
— Эмм… Спасибо огромное! Я очень благодарна!
— Люда, «к чёрту» надо говорить! — улыбнулась Соколовская.
Не успела Арина спуститься с трибуны к бортику, как вдруг послышались какие-то негромкие голоса! Подняв голову, она увидела, что из входного терминала, расположенного посреди трибун, выходит масса народу. О боги! Это прибыла группа поддержки из Екатинска! Впереди всех гордо шествовала Анька с большим ватманом под мышкой, свёрнутоым в трубку. Да и у многих было что-то подобное в руках. Вслед за подростками шли взрослые. И это были все-все-все! Мама, папа, пионервожатая Леночка,
— Смотрите, она уже пошла кататься! Чуть не опоздали! — громко крикнула Анька и запрыгала прямо на лестнице, не давая никому спуститься, и крикнула ещё громче: — Наша Люда лучше всех! Люду ждёт большой успех!
Анька с шорохом расправила перед собой большой плакат, на котором… Да! На нём очень мастерски была нарисована Арина! В здешнем немудрёном платье, в котором она катала «Жар-птицу». Но точная рука Аньки словно облагородила его, привнесла в портрет штрихи, которых отродясь в нём не было. Цвета казались градиентными и словно подчиняющимися причудливой игре цвета и тени, а ткань как будто обшита бисером и стразами. Таким платье было бы в современное Арине время! Внизу красивым шрифтом написаны четыре крупные буквы ЛЮДА.
Как раз когда Анька затеяла этот перфоманс, информатор стал объявлять оценки предыдущей фигуристки и слегка заглушил её крики, но всё же они не остались незамеченными, так как нарушили чопорность и скукоту ледовой арены. Зрители тихо переговаривались, наблюдая за спортсменками и Ельциным, выходили на пару минут в туалет, где втихаря попивали захваченный и тщательно спрятанный под курткой шкалик андроповки. Ельцин тоже заскучал и пару раз выходил в судейскую комнату причаститься к коричневой жидкости.
Но сейчас он вдруг искренне развеселился. Засмеялся, захлопал себя ладонями по коленкам.
— Не, ну ты смотри что эти сорванцы делают! Сразу веселей стало. Таким и должен быть спорт!
За ним сначала негромко, робко, но потом всё громче засмеялись и зрители. Чувствовалось, что обстановка стала более праздничной, даже более домашней, чем до этого.
Пока все веселились и переговаривались, Арина села на скамейку у калитки, надела коньки, тщательно зашнуровав их и спрятав шнурки под язычок ботинка. Потом встала и немного попрыгала, разгоняя кровь по ногам.
— На лёд приглашается Людмила Хмельницкая, воспитанница ДЮСШОР номер один города Екатинска! — объявил информатор. Арина сняла чехлы, отдала Левковцеву, попила воды из кружки-непроливашки и вышла на лёд.
Вот и началось…
Глава 12
Две звезды в деле
Арина тоже выступала почти без разминки. Это плохо. В Екатинске при исполнении обязательных фигур было не так. Пока одна участница соревнований исполняла фигуры, другая в это время раскатывалась. Здесь на разминку давалось всего две минуты, в течение которых можно проехать положенные секции шагов три
Рефери подал сигнал в свисток, и Арина подъехала к месту напротив судей. «Крюк-выкрюк-параграф, — подумала она. — Ну что ж… Погнали». Стартовала с места плавно, без резкости, присущей детям и юниорам, вдумчиво, но в то же время на хорошей скорости. Проехала все элементы на одной левой ноге, потом, сделав разворот дугой, на правой. Перед самым выходом из параграфа почувствовала, что конёк всё-таки качнуло, и выезд получился смазанным. Похоже, лезвие попало в выбоину на льду — след от чужого конька. Эта досадная случайность, конечно, грозила снижением баллов. Только вот насколько? Как оценят судьи?
Судьи вышли на лёд и стали внимательно осматривать следы от коньков Арины. И если пять секций были исполнены безукоризненно, то последняя, естественно, вызвала вопросы. Крайняя фигура параграфа получилась смазанной. След от лезвия пересекал небольшую выемку во льду — причина неточности оказалась уважительной. Впрочем, отклонение от траектории было незначительным, всего пара сантиметров, но всё же существовало, и этот очевидный факт вызвал у судей небольшой спор.
— И как тут поступать? Понятно же, что это не её вина — не будь этой вмятины, она исполнила бы фигуры отлично, — озадаченно спросил один из судей, пожилой мужчина, стоящий на коленях и разглядывающий след от конька Арины. Для большей уверенности он даже провёл пальцами по льду, словно ощупывая его.
— Технически Хмельницкая этот элемент сделала, но с ошибкой, — заметила Тарасова. — А уже трещина тут или ровное место — не имеет значения. Факт остается фактом. Отталкиваться при оценке нужно от низшего значения отличной вариации исполнения. Всё остальное она откатала так, как я ещё не видела за всю свою жизнь. На приличной скорости, быстро, уверенно, красиво, идеально работая коленями. Моя оценка будет 5,0–5,1.
— Я рассуждаю примерно так же, — согласилась Писеева, по льду не ползавшая, заранее примерно знающая, как все претендентки будут расставлены. — Пойдёмте на места. Пора объявлять оценку.
Арина сняла коньки, надела кроссовки и сейчас сидела на скамейке у калитки, безучастно наблюдая за происходящим. Больше всего её интересовало, что делает группа поддержки, сидевшая на противоположной трибуне. А она вела себя хоть и шумно, но вполне прилично. Трясла плакатами, махала руками Арине. Улыбнувшись, она тоже помахала в ответ рукой.
— Ставьте больше! — крикнул Максим, сложив ладони рупором. Ответом ему был одобрённый свист других болельщиков, уже слегка подогретых горячительным.
— Людмила Хмельницкая за исполнение обязательных фигур получает 5 баллов ровно! — сказал информатор.
Ответом ему был разочарованный свист болельщиков. Арина посмотрела на вип-ложу и с изумлением увидела, что Ельцин, отбросив всякую чопорность, тоже свистит, засунув два пальца в рот. Это было такое смешное и невозможное зрелище, что Арина чуть не рассмеялась. Сидящие рядом с секретарём ЦК ответственные лица улыбались, стараясь поддакнуть высокому гостю из Москвы, но в то же время стесняемые протоколом для излишнего выражения чувств.