Калифорнийская славянка
Шрифт:
Оставив в новых поселениях своих людей, он вернулся на галиоте «Три Святителя» в Охотск, а потом и в Иркутск. Описав своё странствие к берегам Америки с перечислением заложенных там крепостей, Шелихов послал свой доклад в Петербург, а потом опять в семьсот восемьдесят восьмом году с Иваном Голиковым поехал в столицу, желая получить исключительное право на промысел и торговлю на Тихом океане, да попросить ссуду в двести тысяч рублей и воинскую команду в сто человек.
Но императрица Екатерина Алексеевна и в этот раз, прочитав доклад Шелихова, отнеслась с непонятным холодком к мыслям и делам Григория Ивановича, хотя и наградила его за труды на благо Отечества
– …Вот такой он человек, – завершил свой рассказ Баранов. – С деловой купеческой хваткой, с державным умом и заботой о благе Отечества… Думаю, что и нам с тобой, Иван Александрович, в будущих делах наших поступать так же следует, как и Григорий Иванович Шелихов.
– Я готов к сему, Александр Андреевич, – твёрдо произнёс Иван Кусков.
… Дорога после этой ночевки стала намного труднее, и в некоторых местах болотиста, особенно после дождя, и тогда приходилось лошадей вести под уздцы. Через реку же Амчу, не слишком широкую, но весьма глубокую, переправили сперва лошадей, а потом и сами на лодках, взятых в соседней деревне, переплыли на другой берег, где Баранов в якутском стойбище за деньги поменял уставших лошадей на свежих.
К счастью, за весь путь до Охотска никаких у них особенных приключений не было. Разве только отметил Иван, что в дороге, особенно после Амчи, каждый день встречались им медведи и приходилось тогда быть настороже. Но звери вели себя, на удивление, мирно. И лишь однажды ранним утром Баранова с Кусковым разбудили громкие крики проводников-якутов. Оказалось, что ночью медведи задрали одну из лошадей. Пришлось груз переложить на других, а потом купить у якутов новую лошадь.
Потом была ещё река Алдан в две версты шириной, и через неё переправились на пароме. Здесь дорога шла по холмистой и каменистой местности. Опасно было переходить горные быстрые речки и перевалы через горный хребет Чебог-Дола и через несколько других высоких хребтов, но зато какая была радость, когда, пройдя все эти опасные места, караван подошёл к берегу реки Охоты и, переправившись через неё, завершил сорокадневный путь от Якутска до Охотска в пятнадцатый день августа семьсот девяностого года.
Глава двадцатая
Едва развьючив лошадей и перетаскав поклажу в амбар на заднем дворе компанейского дома, Александр Андреевич щедро рассчитался с якутами и те, заметно повеселев, отправились по своим делам: ведь не сегодня-завтра им уже придётся искать попутчиков с такою же поклажею до Якутска. Впрочем, о них не надо было беспокоиться. В обратную сторону желающие ехать всегда найдутся. Для якутов дело это и прибыльное, и привычное, для попутчиков – чаще всего - необходимое.
Взяв с собой Ивана Кускова, Баранов поднялся на второй этаж деревянного особняка, где встречного канцеляриста в чёрном сюртуке спросил про кабинет его начальника Шелихова. Тот молча показал рукой на дверь, а Баранов, подойдя и постучавшись, резко распахнул её.
Хозяин кабинета Григорий Иванович Шелихов сидел за огромным письменным столом с белым пером в руке, читая какую-то бумагу. Услышав, как скрипнула дверь, он поднял голову и тут же светлая улыбка озарила его широкое лицо. Да он и сам, казалось, весь светился. В светлом камзоле и белой рубашке с длинными рукавами, в белом парике с буклями и белым же платком на шее, Шелихов был похож на какого-нибудь чиновника в Иркутске или даже в Петербурге. Да это и на самом деле было так в судьбе именитого гражданина и купца. Шелихов вышел из-за стола навстречу Баранову с распростертыми для объятий руками.
– Жду, жду тебя, дорогой ты мой, Александр Андреич, – говорил он на ходу. – Давно поджидаю.
Они обнялись как старые и добрые знакомцы.
– Как добрались? Всё ли ладно? – спросил Шелихов.
– А всё ладно и хорошо Григорий Иваныч, – ответствовал Баранов. – С Божьей помощью добрались без особых приключений. Мы старались побыстрее, и по Лене-реке у нас получилось пройти довольно скоро. Сюда же от Якутска дорога не шибко хороша, и мы шли дольше, чем хотелось… А со мной мой помощник Иван Александрович Кусков. Прошу, как говорится, любить и жаловать. Сам он из Тотьмы, что в Вологодской губернии. Искал в Иркутске себе службу по коммерческой части, а я в это же время такого человека тоже подыскивал. Вот и встретились у его земляка Нератова.
– Слыхал, слыхал про таких, – сказал Шелихов, подавая руку Кускову. – Ежели рекомендован тотьмичами, то, стало быть, без обмана… У нас тотемские купцы давно тут промышляют… Ну и тебя, Иван Александрович, к нам в компанию милости просим. Очень рад.
– Благодарствую, Григорий Иваныч, – сказал в ответ Кусков. – И я рад буду служить у вас под началом Александра Андреича.
– Ну вот и славно, – кивнул довольный Шелихов, приглашая гостей присесть в кресла у стола. – Вы, я гляжу, прямо с дороги и ко мне?
– Да, Григорий Иваныч, – ответил Баранов. – Только на переправе успели в реке умыться да почиститься.
– Тогда, может, вам сперва отдохнуть после такого трудного пути? – предложил Шелихов. – А потом и побеседуем?
Но Баранов не согласился.
– А чего зря время терять, – сказал он. – Сей же час и поговорим, а отдохнуть успеем.
– Ну, что ж… Будь по-вашему… Ты прав, Александр Андреич. В нашем купецком деле время – деньги. А посему тут, в Охотске, вы на долгую остановку и не помышляйте. Судно моё будет готово к отплытию к американским берегам через три дня… Жить будете и отдыхать в моём доме. Я теперь один: супруга моя, Наталья Алексеевна, уехала в Иркутск и там ждёт меня… Провожу вас, а сам отправлюсь в Иркутск, потом, Бог даст, поеду в Петербург.
– Опять о компании хлопотать? – спросил Баранов. – Надежда-то есть, Григорий Иваныч? Ведь не впервой туда собрались вояжировать.
– Без надежды и веры, Александр Андреич, ни жить, ни чего-то делать нельзя… Вот и решил я попытаться ещё раз оборотить лицо царицы нашей на восток, к нашим берегам и бедам.
– Через высоких чиновных людей, пожалуй, только и можно сие сделать, – предположил Баранов.
– В Петербурге и в царском дворце многие чиновные люди к нам благоволят. Только вот у императрицы теперь все мысли о войне с Турцией. Но, я думаю, что война скоро кончится. С фельдегерской почтой получили мы известие, что Суворов разбил турок при Фокшанах и Рымнике, а Ушаков громит их на море.