Каллиграфия
Шрифт:
— Чувства всегда безрассудны.
— Тогда держите их под контролем!
«Ох, скорей бы Федерико вернулся! — подумала она, ощущая, как по спине бегут мурашки. — Я словно в клетке с тигром!»
Нет, ей определенно не следовало садиться к брату в грузовик. Ну и пусть, что родня, ну и пусть, что долго не виделись. Надо было внять голосу разума. А теперь что же, пожинать плоды собственной неосмотрительности? Меньше всего на свете ей хотелось остаться с учителем один на один.
— Я вам не блюдо и не цвет, чтобы меня предпочитать! — обидчиво прибавила она,
— Так-так, — придирчиво проговорила Джулия, выглядывая из-за внушительного нагромождения. — Братец, ты, часом, не переработался, а? Нас-то всего двое, а еды здесь, похоже, на целую армию. Что там?
Вареная кукуруза трехдневной давности никого не прельстила, впрочем, как и овсяная каша, которая, как утверждал Федерико, была приготовлена лишь позавчера. Гости воротили нос и от затвердевшей халвы, и от козинаков, и от солений, что не могло не огорчить хозияна.
— Да, я бедняк! И что с того?! — воскликнул он. — Когда-нибудь я обязательно разбогатею, и это время не за горами! Обо мне заговорят, вот увидите!
— Хорошо, хорошо, никто и не сомневается в твоих способностях, брат, — поспешила умирить его Джулия. — А мы вовсе не голодны, правда, синьор Кимура? Чая будет вполне достаточно.
Кимура утвердительно кивнул, предчувствуя, что сейчас начнется один из тех длинных, утомительных, а главное, пустых разговоров, какие любят вести родственники, встретившись на чужбине. И он не ошибся.
Не чуждый рисовки, Федерико с редкостным энтузиазмом принялся повествовать о своих злоключениях и так разошелся, что к тому моменту, как его рассказ подошел к концу, над равниной сгустились сумерки и небо окропилось непривычно яркими звездами. За окном вовсю трещали цикады.
— Ну что, наш Чайльд Гарольд, — потягиваясь и зевая, сказала Джулия. — Так, значит, покинув Италию, ты все эти годы потратил на поиски Эльдорадо? И чем тебе родина-то не угодила? По-твоему, счастье в деньгах?
— Бездельник, развращенный ленью; как мотылек, резвился он, порхая; свой век он посвящал лишь развлеченьям праздным; и в мире был он одинок, — поскучневшим голосом подытожил Кристиан, после чего занялся своим, уже остывшим, чаем.
— Я не таков, каким меня вы описали, — запальчиво возразил Федерико. — Хоть я и гол как сокол, оскорблений я не допущу! Так что, синьор, извольте драться!
— Драться на ночь глядя? — изумленно вскинул брови Кимура. — Что ж, ваше гостеприимство терпел я целый день. Пора и поразмяться.
— Прекратите, оба! — вскричала Венто, вскакивая с места.
Ее призыв остался без внимания, а дуэлянты в секунду освободили пространство, сдвинув в угол всю лишнюю мебель. На улице было слишком темно, чтобы устраивать поединок там.
— Мой стиль кунг-фу, — сказал Кимура, становясь в начальную позицию.
— Кунг-что?! — презрительно переспросил Федерико. — Ах, да! Китайские штучки у вас, узкоглазых, в ходу.
Как выяснилось, его хлебом не корми —
— Вы, синьор, похожи на борца с преступностью, — выдал Федерико, засучив рукава и приблизившись к противнику, помахивая кулаками. — Больно уж мрачны.
— А я и есть, — сосредоточенно произнес Кристиан, принимая оборонительную позу. — За нами по пятам вот уже который месяц идет мафия.
— Что-о-о? — остолбенел искатель счастья. — Мафия?! Какая мафия?
Пользуясь случаем, Кристиан нанес ему один из своих обезвреживающих ударов, отчего тот с сипением отлетел в угол, где были сложены стулья.
— Мафия Морриса Дезастро!
— О горе мне! — простонал Федерико. — Ohim`e! [46]
— Что такое? — в один голос воскликнули Джулия и Кристиан.
— Моррис заказал мою голову на блюде под татарским соусом. И раз вы здесь, я больше не жилец, — сказал он, поднимаясь с груды поломанной мебели. — Дом наверняка окружен.
46
Увы мне! (ит.)
— Я бы не спешила со столь одноначными выводами. Хвоста ведь за нами не было. А если и был, с твоим виртуозным вождением мы от него наверняка избавились.
— Ты меня успокоила, сестричка, — Испустив вздох чахоточного больного, Федерико повалился на изъеденную молью перину. — Ваша взяла, синьор… как вас там…Кимура. Деретесь отменно, однако я бы посоветовал вам поизучать кулачные бои.
С такими словами двоюродный братец Джулии захрапел, как паровоз.
— Хм, и зачем это мафии понадобилась его голова? — проронила она, оттягивая пояс своего «бального» платья.
— По-моему, его беспокойство не стоит и выеденного яйца, — высказался человек-в-черном, расхаживая по комнате. — Меня больше тревожит, где мы переночуем. Твой брат настоящий грязнуля, доложу я тебе.
— Да-а, понятия не имею, где нам здесь примоститься. Пыль, паутина, какие-то ошметки… Фи!
— Точнее и не выразишься! — рассмеялся Кимура.
Они заночевали на открытом воздухе, выволочив из дома два более или менее приличных спальных мешка, и стрекот цикад представлялся им колыбельной мелодией, по сравнению с жутким храпом «Чайльд Гарольда».
— Будь я на месте Морриса, я бы тоже, наверное, потребовал его голову, лишь бы только никогда не слышать этих ужасных звуков, — сказал Кристиан сквозь сон.
Опрокинутое над ними небо мерцало мириадами ярких точек, и, вместо того, чтобы спать, Джулия выискивала созвездия да гадала, где сияет полярная звезда. Какой-то жук надоедливо жужжал у нее над ухом, из рощи слышалось уханье и запоздалая птичья возня.
«Не мог Федерико вот так взять и ни с того ни с сего отключиться, — подумала она внезапно. — Притворщик. Решил от нас отделаться. Интересно, чем он занят теперь».