Шрифт:
Иван ЕФРЕМОВ
КАЛЛИРОЙЯ
Из книги “Краса Ненаглядная”
Часть II, гл. 1
(Антенор и Каллиройя)
За поворотом тропинки показался дом из крепкого серого камня, невысокий и бедный на вид.
Безотчетная удалая радость заставила Антенора ускорить бег и с порывом ветра буквально взлететь по склону холма. У сложенной из грубых кусков песчаника ограды он остановился, сердце его неистово билось.
Над головой слабо шелестела серебристо-зеленая листва олив. Внизу размеренно плескалось, разбиваясь о камни, прозрачное море. Легкая белая пена металась вокруг громадных камней, будто пытаясь
В этот час сумеречной тишины берег опустел, окраина городка с редкими домами, разбросанными среди садов, выглядела совершенно безлюдной. Все ушли на праздник к храму Деметры, стоявшему у белых обрывов берега. Антенор взглянул на закрытую дверь, похожую на темную впадину под навесом крыльца. Он бежал всю дорогу и пришел слишком рано – еще не совсем стемнело. Молодой скульптор вернулся к морю и уселся над обрывом за кустами, думая о той, в ожидании которой так нестерпимо медленно тянулось время.
Каллиройя – новое нежно звучащее имя, которое так много обещало... и было пустым звуком, пока он не увидел ее.
Когда родилась его тайная мечта? Когда он стал задумываться о существе женской красоты и ее воплощении? Когда начал тосковать о встрече с настоящей моделью, в которой воедино бы слились его любовь и создание задуманного? Как давно это было! Он встречался со многими женщинами, но ни одна не была той, чей образ уже начал проступать среди множества прекрасных, нежных и любящих девушек, в которых все же чего-то не хватало...
А разве ом сам понимал ясно и уверенно, что ему надо? Только всесильная и нежная Афродита могла научить его, проведя через испытания, чтобы облагородить настоящее, смыть ложь...
Никто не замечал тоски скульптора. Тысячи людей знали и любили Антенора, победителя в беге на истмийских играх [1] и в плавании к Черным Утесам на прошлогодних празднествах Посейдона.
Знали, как ваятеля, создавшего Афродиту-Уранию, что стоит сейчас на краю Керамико [2] с закинутым вверх лицом, устремив взгляд в глубины неба и подставив нагие груди свету бесчисленных звезд.
1
Весенние гимнастические и конные игры на Коринфском перешейке каждый 2 и 4-й год олимпиады. Посвящались Посейдону.
2
Афинский квартал гончаров.
Не меньшая ходила слава и об Антеноре-любовнике, горячей страсти которого о не могли забыть ни огненно-рыжая Мирике, избалованная, нежная и капризная афинянка, ни чернокудрая Тионион Александрийская, прозванная “пантерой Амафонта” [3] – две самые прославленные гетеры эллинского мира. Не забыли его и многие неизвестные женщины Аттики, Коринта [4] , Лесбоса, Кипра и Ионии…
3
Амафонт – город на южном берегу Кипра, один из центров культа Афродиты.
4
Иначе Коринф.
Никто не заметил, что томительная сила Эроса, истинного владыки Эллады, породила печали в душе Антенора. Ту самую печаль, что живет в каждом настоящем художнике, изнемогающем в усилиях понять, ухватить, удержать мимолетное, создавая вновь и вновь отблески, изгибы и всплески прекрасного, на миг открывающиеся глазам и сердцу смертного. Они исчезают быстро и навсегда, растворяясь в привычных глазу и сердцу чертах обыденного, теснящегося кругом мира...
Борьба с таинственными, непонятными, но неизбежными законами смерти и времени, с вечным изменением мира, с быстротой утраты того, что мило, а мило художнику только прекрасное, столь часто оказывается бесплодной. Не хватает божественного вдохновения, меркнет свет, художник, жалкий и измученный, простирается на земле без сил и желаний, полный отчаяния...
Антенор был истинным сыном Эллады и высшее выражение красоты видел в прекрасном и желанном теле женщины. Женщины, имеющей столь великую власть над лучшими мечтами мужчины, что одно ее появление превращает пустыню в ароматный сад.
“Но в чем тайна этой власти? Что такое красота женского тела?” – без конца раздумывал Антенор.
Искусный ваятель, он хорошо знал,
Как понять эту истинную, безусловную красоту женщины, созданную богами как высший дар, утешение и счастье для смертного сына земли?
Как создать ее воплощение в статуе, более прекрасное, чем Урания, более зовущее и властное, чем Анадиомена [5] Праксителя, более очаровательное, чем Аэлла-амазонка [6] у Леохара?..
В памяти Антенора возникли эпизоды его периэгезы [7] : в знойной дымке ливийских берегов, в чистом ветре Крита, в темной зелени кипрских рощ.
5
Афродита Выныривающая, статуя Праксителя; сохранилась римская копия греческого оригинала.
6
Аэлла – “буря”, “вихрь”. Статуя не сохранилась. Леохар – автор известнейших скульптур античных богов: Аполлона Бельведерского и Артемиды Версальской.
7
Здесь – путешествие по греческой Ойкумене вокруг Средиземного моря; собственно: эллинистический жанр путеводителя для сухопутных путешествий.
Шествие красивых гетер в прозрачных одеждах или совершенно обнаженных на набережной Александрии... Танцы влюбленных одна в другую женщин на укромных полянах Лесбоса... Бег нагих девушек с факелами во время Тесмофорий [8] . Хоровод очищения красотой – Гормос – на площадях лаконских городов... Тайные празднества Посейдона и Коттито [9] на Крите и в Микенах...
И везде, как символ чистого Эроса Эллады, далекой от варварского стыда перед красотой, нагая молодость, гордая, нестесненная, стройная и уже только этим красивая…
8
Тесмофории (греч. , латин. Thesmophoria) — большой аттический праздник в честь Деметры Законодательницы и ее дочери Персефоны-Коры (Девы) в течение 5 дней в конце октября. В нем участвовали только свободнорождённые женщины. Деметру благодарили за урожай и земледелие, законы и бытовые правила, особо – за брачные обряды.
По дошедшим сведениям, порядок празднеств был таков: в первый день – процессия женщин в Галиунт, сопровождавшаяся обсценными шутками и насмешками, затем жрицы совершали жертвоприношение поросят в подземной святыне; на второй день остатки жертвенных поросят с прошлогоднего празднества выставляли на алтаре как демонстрацию благосклонности богини; на третий день эти остатки зарывали во вспаханную землю, на которую переходило благословение Деметры, и женщины возвращались в Афины, неся священные предметы. Четвертый день – пост в знак грусти по ушедшей в Аид Персефоне, на пятый возвращение Коры знаменовали пиром с играми и плясками.
9
Иначе Котис, , , негреческая богиня, ипостась Великой Матери в ее юном и страстном воплощении. В разных источниках Коттито называют фракийской богиней Луны или финикийской и сирийской богиней, подобной Кибеле со львами. Культ распространился в эллинистический и римский период и отличался оргиастическим характером. Участники ее празднеств назывались от частых омовений и очищений. В других связях с Посейдоном не замечена.
В святилищах древних, разрушенных храмов, на стенах больших пещер, на откосах гладких скал Антенор не раз встречал уцелевшие изображения: статуэтки, фрески, очерченные глубокими бороздами рисунки. И в те далекие времена поклонялись женщинам, служили их красоте. Древние не достигли искусства Эллады, хотя в верных линиях, правильных расчетах объемов безошибочно замеченной пропорции угадывались настоящие, вдохновенные богами мастера. Вначале Антенору казалось грубым и несовершенным иное понимание красоты женщины, о котором говорили изображения древних.