Камеи для императрицы

Имена некоторых персонажей этой книги хорошо известны: их биографии можно найти в энциклопедиях и даже в школьных учебниках. Другие — малоизвестны: они упоминаются только в специальных сборниках документов. Третьи — неизвестны совсем, и, таким образом, пришлось многое додумывать, рассказывая об их действиях в конкретных исторических ситуациях. Четвертые — просто вымышлены, но существование их вполне возможно, потому что дела в те далекие от нас времена складывались именно так, а не иначе.

Ничего не выдумано в главном: после 1774

года Россия, победив Османскую империю в первой русско-турецкой войне, приобрела обширные территории в Северном Причерноморье и занялась их освоением. Кроме всего, она добилась независимости от Оттоманской Порты, давнего ее вассала — Крымского ханства. До присоединения Крыма к России оставалось девять лет.

Это была огромная работа. Ее проделали совместно русская армия, русская дипломатия и русская… разведка. Она весьма успешно противостояла турецкой резидентуре, которая орудовала на полуострове, как у себя дома. Успехи были предопределены императрицей Екатериной II, потому что она всегда уделяла службе внешней разведки неослабное внимание. Так, еще в 1765 году царица издала указ о создании в Крыму и в Северном Причерноморье целой сети секретных агентов, или «конфидентов», как их тогда называли. Вот имена некоторых из них: надворный советник Петр Веселитский, ставший впоследствии полномочным представителем России при ханском дворе; майор Никифоров, под видом купца совершавший поездки в Крым; переводчик хана Селим-Гирея крымский татарин Якуб-ага.

Однако архивных материалов, рассказывающих об этой работе, сохранилось мало. Ведь иногда их уничтожали совершенно целенаправленно. Крайне редко попадаются и мемуары самих сотрудников секретных канцелярий. К таковым можно отнести публикацию в «Русском архиве» в 1994 году (том 1, с. 13–24) записок некоей Анны де Пальмье.

Судя по ним, она была внебрачным ребенком статс-секретаря Екатерины II Елагина и еще в молодости стала тайным агентом царицы. Затем выполняла конфиденциальные поручения при Павле I. Закончила она свои дни владелицей закрытой школы-пансионата, где углубленно изучались иностранные языки…

За 34 года екатерининского царствования наши предки совершили немало блестящих деяний. Эти деяния сейчас могут найти особый отклик в сердце россиянина, ставшего свидетелем распада огромного государства, к созданию которого великая царица приложила столько усилий. Надо лишь обратиться к нашему славному прошлому. В нем тысячи и тысячи страниц, и многие из них до сих пор не прочитаны.

За окном сгущались сумерки. Губернатор Новороссийской и Азовской губерний, вице-президент военной коллегии, командующий всей иррегулярной конницей, генерал-аншеф и многих орденов кавалер Светлейший князь Григорий Александрович Потемкин в приемную сегодня не вышел. Посетители разошлись. Остался только управитель канцелярии Светлейшего коллежский советник Турчанинов. Еще здесь томились два молодых адъютанта. Поскрипывая лакированными офицерскими ботфортами, они о чем-то шептались. Турчанинов уловил женское имя:

— … кажется, зовут Анастасией.

— Ты видел ее здесь раньше?

— Один раз.

— И какова?

— С’est tres belle jeune femme.Tres belle… [1]

Никогда не привыкнуть ему к долгой осени на Тавриде. Она переменчива, как прожженная куртизанка. Утром Светлейший выходит, улыбаясь яркому солнцу. Вечером возвращается, едва удерживаясь на ногах от бешеных порывов ветра. Ураган засыпает строения любезного его сердцу Херсона серым колючим песком. На родной Смоленщине в это время тихо падает первый снег. А Санкт-Петербург, город его счастья и успеха, стоит, окутанный туманами и дождями. Но надобно быть здесь, на окраине империи. Так они решили с его великодушной царицей. Только ему она доверила это. Следить за турками и крымскими татарами. Закладывать в диком краю города, крепости, морские верфи. Строить корабли для будущего Черноморского флота. Собирать, вооружать и обучать новые полки.

Никогда не жаловался он своей государыне на трудности здешнего бытия. Никогда не гнал прочь толпу прихлебателей, заполнявших залы его дворца-новостройки. Некому здесь открыть сердце и душу. Некого попросить о поддержке. Забвение может прийти только ночью. Но для этого нужна женщина. Красивая, совершенно бесстыдная, страстная и неутешная.

Светлейший перевел тяжелый взгляд от окна, закрытого шторой, на ее лицо. Что-то похожее на гордых прелестниц его родного Смоленского края проступало в нем: правильный овал, тонкий прямой нос, пухлые губы. В венах этих женщин текла кровь поляков, русских и смолян, издревле населявших непроходимые леса. Может быть, от лесного сумрака кожа ее была не белой и не смуглой, а какой-то матовой, как бы сияющей в полутьме спальни. Густые светло-каштановые волосы, немного вьющиеся, казались легкими, точно облако. Ее глаза серо-стального цвета поразили его вчера своей глубиной и прозрачностью.

После утомительной поездки на Лиман он зачем-то отправился к Михаилу Леонтьевичу Фалееву. Старый его приятель, очень богатый купец, поставщик армии и флота Ее Величества, удостоенный за труды чина премьер-майора, Фалеев здесь, в Херсоне, взял подряд на строительство Адмиралтейства. Первым приехав на новое место, он купил и быстро реконструировал большой старый дом на берегу Днепра. Теперь в его уютном зале часто собирались офицеры гарнизона и чиновники городской управы на домашние вечера с музыкой, танцами и приличествующим случаю угощением.

Светлейший вошел, когда подобный вечер только начинался. Приняли его без церемоний, просто и дружески, как он это любил. Ее князь увидел сразу. Трудно было не заметить новое лицо среди прочих, давно знаковых. Фалеев представил ему молодую красивую женщину в платье цвета изумруда: Анастасия Петровна Аржанова, вдова подполковника Ширванского пехотного полка. Губернатор Новороссийской и Азовской губерний немедленно пригласил ее на менуэт. Она танцевала прекрасно. Потом последовал медленный контрданс, и под конец вечера — задорный, шумный гроссфатер. А дальше он действовал, как обычно, и вдова не устояла перед напором генерал-аншефа и правителя обширнейших земель.

Когда Светлейший вез красавицу к себе, то уже ощущал холод, змеей заползающий в сердце, признак давней его болезни, которую он называл «хандра». Однако женщина не обманула его ожиданий. Она предложила ему весьма необычную чувственную игру и в постели действовала весьма умело. Поначалу он вяло следовал ее изысканным капризам, но затем увлекся. Соитие пришло, как добыча после долгой охоты. В тот миг, почти до крови закусив губу, она застонала, и князь, не сводивший взгляда с ее прекрасного лица, вдруг понял, что ей больно. Однако, превозмогая боль, она приняла его в свое лоно. Разумеется, вдова не была девственницей, но некую преграду он как будто бы преодолевал. Возможно, оттого испытал острое, ни с чем не сравнимое наслаждение…

В спальне было тепло от заранее хорошо протопленной русской печи. Поэтому он попросил ее не надевать рубашку и сам заботливо укрыл одеялом. Теперь же сбросил его и смотрел на молодое обнаженное тело. В угловатых ее плечах, узких бедрах, длинных ногах с тонкими лодыжками и всей фигуре, вовсе не имеющей особо пышных форм, чудилось ему нечто мальчишеское, но необыкновенно притягательное.

Красавица, вздохнув во сне, повернулась к Потемкину спиной, сжала кулачки у подбородка и притянула колени к груди. Наверное, ей стало холодно. Раздумывая над загадкой этой женщины, князь провел ладонью по спутанным волосам, лежащим на спине, погладил ее плечи и дотронулся рукой до левой груди, острой, твердой и прохладной, как речной камушек, обкатанный водой.