Камень для Дэнни Фишера
Шрифт:
Видно было, как тепло его улыбки отразилось в них.
— Все в порядке, чемпион? — спросил он. Только мы двое знали, что значат эти слова. В них заключался огромный смысл.
Я взял его за руку. — Все в порядке, чемпион, — ответил я. Он сжал мне руку, и я посмотрел вниз. Наши руки слились в пожатии. Удивительно, до чего же похожи у нас руки: такой же формы, одинакового типа пальцы. Я посмотрел ему в лицо. Глаза его излучали тепло, и я обожал его в этот миг.
Он — воплощение всего того, чем я хотел стать. И так оно было всегда. Что бы я ни делал, я пытался переделать себя в него. Я заулыбался, так как стал кое-что понимать. — Все в порядке, чемпион, — повторил я. — Благодарю, Сэм. Спасибо за все. — Я взял у него ключи и направился к двери.
Меня остановил отец. — Езжай осторожней, Дэнни, — попросил он. — Мы не хотим, чтобы с тобой что-нибудь случилось теперь.
— Ничего не случится, папа, — ответил я. — А если и так, то жалеть не буду. У меня теперь в жизни есть почти все. Я ни на что не жалуюсь, возражений на будет.
Отец кивнул. — Хорошо, что ты так считаешь, Дэнни, — торжественно промолвил он. — Но все равно, будь осторожен. Ты все еще возбужден из-за рождения сына.
Мощный мотор под капотом «кадиллака» канареечного цвета ровно гудел, когда я направлялся в машине домой. Хорошо, что я еду в машине Сэма. Так мне будет легче разыскать Макси, потому что тот ищет именно эту машину. Я вовсе не тревожился из-за него. Я сумею договориться с ним.
Я быстро промчался по бульвару Линден к шоссе Кингз, затем свернул влево на Кларендон. Там я повернул направо к своей улице. Глянул в зеркало. Идущая сзади машина посигналила фарами. Она хочет обогнать меня.
Я хохотнул про себя и нажал на газ. Мне тоже некогда.
Огромная машина быстро среагировала, и мы понеслись в ночи. Я снова глянул в зеркало. Та машина не отстает. Тогда я подумал, Макси, должно быть, выследил Сэма до самой больницы.
Я сбросил газ, и машина сбавила скорость до пятидесяти. Вторая машина быстро поравнялась со мной. Я выглянул из окна. Я был прав. Из нее на меня смотрел Спит. Я ухмыльнулся ему и помахал рукой.
И тут я увидел, что в руках у Спита автомат. Он медленно стал поднимать его.
— Спит! — заорал я. — Это ведь я, Дэнни! Все отменяется.
Дуло по-прежнему поднималось. Я снова завопил. — Спит, ты с ума сошел! Это же я, Дэнни!
Он было заколебался. Он повернул голову к заднему сиденью, и я увидел, что у него шевелятся губы. Я быстро глянул туда, но разглядел лишь слабый огонек сигары. Затем он снова повернулся ко мне, и дуло снова стало подниматься. Я вспомнил слова Макси. « Теперь обратного пути нет...» На заднем сиденье сидел Макси.
Теперь мне оставалось только одно. Как только появилась вспышка огня, я надавил на газ. Я почувствовал, как внезапная боль стала отрывать меня от баранки. Я отчаянно стал бороться с ней, вращая руль и стараясь удержаться.
На мгновенье я ослеп, затем зрение прояснилось. Машина бешено крутилась на дороге в ночи. Я глянул на Спита. Он ухмылялся мне. Меня охватил страшный гнев. Ненависть к нему и все, что было во мне, подступило к горлу, теплое, даже горячее и липкое как кровь. Он снова стал поднимать автомат.
Я посмотрел за его машину на угол. Это мой угол, моя улица. Увидел свой дом, в одном из окон горел свет, который мы, уходя, забыли выключить.
Если попасть домой, я буду в безопасности. Это уж я знаю точно.
Изо всех сил я крутнул руль к моей улице. На пути оказалась машина Макси, но я все равно повернул руль. Увидел, как бледное лицо Спита скривилось от страха. Из автомата летели искры, но я ничего не чувствовал, ему придется уйти с моего пути, иначе я просто проткну его насквозь. Я почувствовал, что колеса заклинило, но мне уже было все равно. Я еду домой.
Яркая вспышка света, и я ощутил, как машина взмывает в воздух. Я глубоко вздохнул, приготовившись к удару, но его так и не последовало.
А вместо этого я снова стал ребенком в фургоне, переезжавшем в новую округу. Мне слышался шум гравия, скрипевшего под колесами. Был день, яркий дневной свет, и я никак не мог этого понять.
Что-то здесь не так. Время сбилось с крута. Мой ум тщетно бился над этой мыслью. Не может этого быть. Да такого просто не бывает. Я снова оказался у истоков своей памяти.
Затем все это исчезло, и я почувствовал, как развалилось рулевое колесо. Я отупело посмотрел себе на руки, держащиеся за остатки руля, и в следующий миг уже летел в надвигавшуюся мрачную темноту.
Где-то глубоко в молчаливой, бесшумной темноте кто-то звал меня по имени. Зов этот гулко, металлически прозвучал в моем мозгу. « Дэн-ни Фи-шер. Дэн-ни Фи-шер.» Я слышал как этот голос снова и снова зовет меня.
Я почему-то знал, что мне не следует слушать эту песнь сирены. Не нужно мне слушать этот звук. Даже в уме. Я стал сопротивляться ему. Поднатужился и отбросил его от себя. Меня пронзила внезапная боль, и я весь напрягся в мучительной агонии.
Боль становилась все сильнее и сильнее, и все же я испытывал не ее физическое влияние. Это была бесплотная боль, витавшая во мне как воздух, которым я дышу. Воздух, которым я дышал. Которым дышал. Почему я так думаю? Боль снова просочилась в меня, пронизала все мое сознание, и я забыл свой вопрос. Я слышал, как в отдалении визжит мой голос. И я медленно снова сполз в темноту.
« Дэн-ни Фи-шер, Дэн-ни Фи-шер». Снова я услышал этот странный успокаивающий голос. Он был мягок и нежен, он содержал в себе обещание покоя и избавления от агонии. И все же я стал бороться с ним изо всех сил, как никогда раньше. Снова голос стих, и вернулась боль.
Как приятно ощущение боли, когда все остальное исчезает из тела! Как страстно льнешь к агонии, связывающей тебя со светом! Дышишь этой болью как свежайшим воздухом, упиваешься ею всеми фибрами своего существа.
Цепляешься за боль, которая дает тебе жить.
Она была мучительно сладкой и агонизирующе колючей внутри меня. Я обожал эту боль и крепко держался за нее. Я слышал вдали свой собственный протестующий крик и был счастлив тем, что чувствую его. Я страстно протянул руки к ней, но не смог ухватить, и она снова ускользнула от меня, а я погрузился в покойный тихий мрак.