Камень: Ленинград 41-го
Шрифт:
Когда люди начали удаляться, взору Ваньки открылся мальчик, лежащий на багровом участке снега. Сидя на корточках, Ваня вздрогнул. Его руки резко подались назад, и он присел. Ведь перед ним был, возможно, мертвый человек…
Вдруг левой рукой на поверхности он нащупал что-то холодное и твердое и сжал кулак, чтобы посмотреть находку. Не успел он опустить голову, как все вокруг почернело, а вдали за угол уплывали три зеленых облакообразных объекта, переливаясь то светлыми оттенками зеленого цвета, то светло-темными. В облаках Ванька ясно видел небольшие, размером с мизинец, сферы, хаотично перемещавшиеся внутри каждого из них.
Ваня разжал кулак и, взглянув на руку, увидел светящийся зеленый отколотый кусочек неизвестного камня. Он тотчас осмотрев камень, спрятал его в карман пальто. В глазах возникла белая рябь, точно такая, которая появлялась, когда он резко выключал в комнате свет, и глаза начинали привыкать к темноте.
Не успел Ваня как следует осознать то, что только что с ним произошло и осмотреться, как сзади послышался чей-то голос.
– Ком хир, Гюнтер! Ком хир!
Ванька пригнувшись, кинул взгляд на Лизу, полушепотом сказав не высовываться, и попытался укрыться в горе лежащего перед ним мусора.
– Ком хир! – вновь раздалось на расстоянии.
«Больно похоже на речь немцев, это немцы», – прислушавшись, подумал Ванька.
Шаги приближались. Перед ним в нескольких метрах предстали двое идущих также за угол людей. Один из них высокий мужчина крепкого телосложения. За плечами у него был рюкзак. Рядом с ним шел мальчик в черной шапке-ушанке, коричневом пальто, вокруг шеи которого был повязан клетчатый шарф. На левой стороне лица мальчика отчетливо виднелся большой шрам. Мальчик был примерно такого же, как Ванька и Лиза возраста.
Вот мужчина остановился и положил руки на плечи мальчику. Пригнувшись, что-то неразборчиво ему сказал. Вытащил из рюкзака что-то, похожее на папку, и передал мальчику. Тот в свой черед кивнул, и они начали расходиться в противоположные стороны.
Неожиданно что-то словно потянуло Ванькину руку в карман, за тем камнем. Едва обхватив камень, пространство погрузилось в темноту, а расходящиеся в разные стороны фигуры превратились в синие облака с исходящим от них черным дымовым шлейфом. Точно такой поднимался вверх от мороженого фруктовый лед, когда Ваня на жаре открывал упаковку.
Когда объекты скрылись из виду, на плечо Ваньки грузно опустилась чья-то рука. Ваня разжал кулак. Опять мимо пролетали белые звездочки, и пару секунд он ничего не видел.
– Матери мальчика повезло, – после небольшой паузы произнес голос из-за спины. – Контузия… А его осколком прямо в голову. Мгновенно погиб мальчик, – пронесся в сторону лежащего неподалеку тела мальчика голос незнакомца.
По спине Ваньки забегали мурашки. Мальчик резко обернулся, сдернув руку с плеча.
– Вы кто? – попятившись на четвереньках назад и широко раскрыв глаза, с дрожью в голосе выдавил мальчик.
– Я друг. Капитан Петров. Не трону. Вернулся сюда после того, как наши помогли женщине добраться до медсанчасти. Мне поручили забрать тело мальчика. Но сначала с тобой, мальчик, разберемся, а потом вернусь. Поди потерялся?
Тут Ваня широко раскрыл рот и потупил взгляд на шинель военного, не зная, что ответить.
Перед ним стоял высокий, подтянутый мужчина в серой шинели и смотрел на него своими ясными серыми глазами. Его мужественные черты лица подчеркивал широкий лоб и слегка раздвоенный подбородок. Волосы пробивались тонкими черными нитями из-под светлой шапки-ушанки.
– Что задумался? Потерялся, говорю? Где родители? Разодетый словно черт из табакерки! Как зовут?
– Нет, дяденька. Меня Ваня зовут, – еле проговорил он.
– Что нет? Ладно, разберемся. Вернем, куда следует.
– Пойдем, – прогремел мужчина и тотчас схватил Ваньку за руку.
– Моя сестра! Там моя сестра!
– Так вы вдвоем?
– Лиза! – выкрикнул мальчик. Девочка медленно потянулась к выходу. Подул ветер, и вот в нескольких метрах от них стояла девочка, ножки которой под толщей одежды дрожали.
– Пойдемте скорее! Околеем стоять! Отведу вас в комендатуру, – сказал он, приблизившись к ней.
Офицер взял девочку на руки и направился за угол дома, куда на носилках унесли женщину, обернувшись сказав:
– Ваня, идем. Накормим, дружинниц привлечем. Они найдут родителей, установят откуда вы взялись. Тут недалеко. Рукой подать!
Ванька поплелся позади.
По дороге Лиза несколько раз начинала сильно рыдать, ей было очень страшно. Местами лежали мертвые люди. А появившиеся за углом прохожие передвигались так медленно, как будто упорно о чем-то думали.
Кто-то тащил за собой санки с кастрюлями, кто-то шел, чуть останавливался, затем продолжал путь. Кто-то и вовсе падал, тяжело вставал, стоял, и потом также шел дальше.
Офицер взглянул на мальчика.
– Странные вы какие-то… Одежда на вас и вовсе, будто из театра. Оглядываетесь, как будто впервые тут видите всё… Война, дети, война! Голод ведь, кушать нечего. На кусочке хлеба в день разве проживешь? У людей некоторых нет сил из дому выйти. Дружинницы кому могут помогают. А так помирает народ…
В отдалении послышалось несколько затухающих хлопков зениток. Эхом донесся взрыв.
– Немцы завод обстреливают, – добавил он.
Оставшееся время военный шел молча. Изредка кидая взгляд в сторону Вани, о чем-то непрерывно размышляя.
Спустя некоторое время дети были у здания с развевающимся у входа красным знаменем, при входе в которое стояли часовые.
– Товарищ, капитан, – сказал вышедший из здания солдат, отдавая честь, – мне доложили, что с северной части города прибыли диверсанты. Ведем их поиски.