Камень огня
Шрифт:
Лава была всего на пядь ниже золотой чаши. Чародеи терпели неудачу. Скоро все будет кончено.
— Вы даете слово, что спасете меня?
Палатон улыбнулся.
— Вы дарите мне Камень, и я спасу вас так, что для народа вы окажетесь героем. — Взгляд чародея стал задумчивым. — Если кто-нибудь выживет.
— Героем?
— Это намного облегчит вам правление под властью его милостивейшего величества, не правда ли? — Длинные тонкие пальцы переплелись. — Все будет выглядеть так, будто последнее, что успеют сделать чародеи, — это перебросить вас в безопасность.
— Вам хватит на это магической силы?
— С Камнем мне хватит силы на что угодно.
— Тогда вы получите Камень.
Чародей поклонился — легким изящным поклоном.
— А вы получите Сизали. Хоть и без Ишии. Скоро все будет кончено. А потом начнется.
17
— Мы войдем через парадный вход, так?
— Так, — кивнул Дарвиш, глядя, как серый рассвет гасит последние звезды. — И будем идти, пока не доберемся до Камня.
— Не слишком обнадеживающий план. — Аарон закрыл сумку и застегнул пояс. Он провел на ногах почти всю ночь, но не нашел никаких сведений о доме, или землях, или привычках мудрейшего Палатона. Источники, как правило, ведающие, кто владеет каждой порядочной ценностью в городе и насколько легко эти ценности украсть, о чародее ничего не знали и не хотели ничего знать. Они даже не пытались опровергнуть полное отсутствие у них интереса, что для Аарона явилось лучшим подтверждением возможностей мудрейшего Палатона. — Знаешь, мы, вероятно, умрем.
— Я знаю, Ишия точно умрет, если я — мы не вернем Камень.
Последняя звезда погасла, и Дарвиш отвернулся от окна.
— До сих пор я не был хорошим принцем, но если придется выбирать между мною и Ишией… — Он глубоко вдохнул. — Я не могу просить никого из вас идти со мной. Это не ваша борьба.
— Как же, не наша! — огрызнулась Чандра. — Девять чародеев Девяти создавали Камень, чтобы оберегать Ишию, а какой-то негодяй похитил его. Как Чародей Девяти, я считаю, что это касается меня. — Ее тон не допускал никаких возражений.
— Ты можешь умереть, — решительно повторил Дарвиш.
— Я могла умереть сколько угодно раз с тех пор, как взялась за это, это… — девушка нахмурилась в поисках нужного слова. «Приключение» звучало слишком легкомысленно, только певцы и сказители могут говорить о приключениях с невозмутимым видом, — эту спасательную миссию. Если я умру, пытаясь вернуть Камень, по
крайней мере моя смерть будет иметь смысл. — Выпрямившись, она перебросила косу за плечо. — Я умру как Чародей Девяти.
В другое время принц улыбнулся бы или откровенно посмеялся над столь высокопарным заявлением, но он понял, чародейка говорит серьезно, поэтому только наклонил голову и сказал:
— Спасибо. — Дарвиш-принц был рад чародейке, без нее у него не было никаких шансов. Дарвиш-человек, как он ни желал, чтобы Чандра оставалась в безопасности, был рад ее компании.
Он повернулся к Аарону. Серебристо-серые глаза смотрели твердо, на лице вора было ясно написано, что выбор «не идти» не применим к нему. Дарвиш понял, что не применим. И почему. И у него возликовало сердце.
«Девять Наверху, он… Я имею в виду я… мы…»
— Почему не подождать до ночи? — Аарон с нарочито бесстрастным видом наклонился застегнуть пряжку сандалии.
— Это не имеет никакого значения, — вмешалась девушка. Еще один долгий, задушевный взгляд между этими двумя, и Чандра треснет их головами друг о друга. — Палатон владеет Камнем. Я ощутила силу Камня и знаю, что могла бы сделать с ней. — Чародейка осторожно проверила свой фокус: он был чувствительным, но боли больше не было, хотя сила Камня оставалась постоянным фоном. — Ночь, день — для него это не имеет значения.
— Тогда мы не будем ждать. — Дарвиш затянул ремень на маленьком круглом щите. — Мы идем сейчас.
Аарон кивнул.
— Раз мы идем в открытую, предлагаю сделать так…
А там, в центре города, колокол в храмовой башне прозвонил дважды. Наступил официальный рассвет. В каждых из пяти ворот Тиволика стражники велели мускулистым парням крутить лебедку, чтобы открыть город еще на один день.
Старший стражник на Северных Воротах зевнул, почесал подмышку, куда врезалась его короткая кожаная куртка, и подумал: и зачем они утруждают себя? Считая дома богатых, вытянувшиеся вдоль реки, и дома не столь богатых, расположенные вдоль дороги, не говоря уже о новом храме, только что построенном, за стенами города было почти столько же зданий, сколько внутри. Прищурившись, стражник посмотрел на восток, где полоски розового и серого уступали место голубому и солнце огромным золотым шаром сидело посреди оливковых рощ герцога Флоринтина. Затем он перевел взгляд на длинную и пустую Северную Дорогу и вздохнул. Вот на Восточных Воротах он бы стоял хоть каждый день. Там по крайней мере нескончаемый поток рыночного движения не дает сдохнуть от скуки.
Зевая, стражник медленно вернулся под стену и прислонился спиной к прохладному камню. Первые мужчины и женщины уже направлялись за город на дневную службу в поместьях богачей. Скоро они пойдут плотной толпой. Вдруг стражник резко выпрямился и попытался одернуть смятую за ночь тунику.
— М-мудрейшая.
Он лихорадочно замахал своему помощнику. Пусть он уже два года как старший, но оставаться один на один с чародеем Четвертого не собирается. Это была та же чародейка, что стояла на воротах вчера. Но от этого стражнику не стало спокойнее.
Чародейка Четвертого смерила обоих гневным взглядом, в котором читалось едва скрытое презрение, злясь не столько на них, сколько на обстоятельства, вынудившие ее второй день подряд выходить, на рассвете к этим воротам, когда она предпочла бы еще понежиться в постели. Обстоятельства, однако, были недосягаемы, а на стражниках можно срывать злость сколько душе угодно.
— Чем мы можем служить, мудрейшая?
— Не торчите у меня под носом! — Чародейка поправила свою красно-коричневую мантию и одарила кривой усмешкой трех девушек, проходивших ворота. Их щебет стих под ее пристальным взглядом. — Продолжайте караулить чужеземца и его спутника.
Это определенно не был вопрос, но старший решил, что безопаснее ответить.
— Да, мудрейшая. Невысокий мужчина с рыжими волосами и белой кожей и высокий — темнокожий, но с голубыми глазами.
— Я знаю, как они выглядят, идиот! — прорычала чародейка. — Займите свои посты и следите! И не болтайте со слугами! — Это рычание, переходящее в опасное мурлыканье, объединяло с ней стражников. Они сочувствовали ее гневу, понимая, что он направлен вовсе не на них. — Упаси Одна, если этим торговцам-принцам придется ждать, когда им вздуют задницы.