Камень. Книга 4
Шрифт:
— Деда, какие письма под ворота? — усмехнулся я. — Сейчас модно электронные письма слать и сообщения. Да и вообще, как бы дело сразу до фотографий интимного свойства не дошло. Мне уже чем-то подобным сегодня грозились.
— Вот-вот! — захохотал он. — Тут-то тебе Леська с Викой холодными ножницами тёмной ноченькой обрезание и сделают! Ты телефон-то без присмотра лучше не оставляй, внучок, я правнуков ещё понянчить планирую!
Вышеупомянутые Алексия с Викторией, как оказалось, ожидали моего появления в гостиной особняка в компании моего воспитателя.
— Красавицы, добрый вечер! — кивнул им дед. — Прохор, пойдём, дадим молодым людям минутку на пообщаться.
Дождавшись, когда дед с воспитателем выйдут из гостиной, я сказал девушкам:
— Заявляю сразу, со мной всё в порядке, травмы, в том числе и душевные, отсутствуют, пиджак просто разошёлся по шву.
Если «военнослужащая Ведьма» на мой спич прореагировала довольно-таки спокойно, то вот у «человека творческой профессии» Алексии на глаза навернулись слёзы, она буквально бросилась мне на шею и разрыдалась.
— Лесенька, успокойся. — забормотал я ей на ухо, обнимая. — Ничего страшного же не случилось. Или ты так меня рада видеть?
— Ра-да ви-деть. — всхлипнула она. — Сейчас всё прой-дёт…
Через минуту Леся действительно успокоилась, и мы втроём уселись на диван.
— Ты новости видел, Романов? — спросила Вика.
— Некогда было. — помотал я головой.
— Афганское посольство чуть ли не штурмом опять брали. В гвардейских полках волнения, слава богу, что основной личный состав уже по домам успел разъехался… Погромы по всей Империи выходцам из Афганистана устроили. Машка-то с Варькой как? А то от Романовых пока никакого официального заявления не было…
— Нормально всё с ними, Вика. Наверное, только поначалу испугались… Но потом, когда всё закончилось, перед Светом вели себя очень достойно. Да ещё и отец в «Избу» приезжал, нас поддержал и сестёр домой отвёз. Скоро должен сюда приехать.
— Ладно… — кивнула она. — Если захочешь, подробностями самого… происшествия с нами позже поделишься. Я так понимаю, Михаил Николаевич не просто так зашёл?
— Да.
— Мы тебя наверху будем ждать. — это была уже Леся.
Девушки встали.
— Постараюсь не задерживаться. — пообещал я.
— И что наш… эксперт на это всё тебе сказал? — поинтересовался Император, выслушав рассказ сына.
Цесаревич отчётливо хмыкнул в трубку на «эксперта».
— Сказал, что с молодым человеком всё в порядке, просто психика таким образом на перегрузки реагирует. С его слов… эксперта то бишь, у него тоже так пару раз было в самом начале боевых действий, но потом больше не повторялось, говорит, привык. Объясняет это крайней степенью концентрации на решении поставленной задачи, и отмечает, что это, в большей степени, хорошо, чем плохо. Добавил ещё, что ему льстит такое серьёзное отношение Алексея к его скромной персоне, и предлагает и дальше придерживаться выработанного плана.
— Сегодня? — в голосе Императора отчётливо слышалось сомнение.
— Да, отец. — подтвердил Цесаревич.
— А не передавим?
— Я задал этот же вопрос. Эксперт заверил меня, что Алексея он вчера посмотрел, и отвечает за последствия. А постоянная стрессовая ситуация только пойдёт на пользу процессу обучения.
— Хорошо, Саша, пусть начинает сегодня. И напомни ещё раз нашему эксперту про ответственность вместе со взятыми на себя обязательствами.
— Уже, отец.
— И когда с Алексеем будешь разговаривать, скажи ему, что у меня подобное пару раз было по молодости. Ну… когда я ничего не помнил. Потом, типа, прошло. Если что, я подтвержу. Договорились?
— Да.
— И пусть эксперт наш сегодня, после оговорённого визита, тебе сразу же отчитается. И запись пусть ведёт!
— Сделает, отец.
— Всё, жду звонка. — Император положил трубку.
Подробный рассказ деду и Прохору о событиях сегодняшнего вечера не занял много времени, там и рассказывать-то было… Грохот, чуйка, Иван-колдун, темп, темп, темп… Первым высказался воспитатель:
— И не сказать, что это было потерей контроля… Скорее, даже наоборот… Я, по крайней мере, так не умею в темп глубоко нырять, и очень, Лёшка, испугался за тебя, когда эту запись увидел. Думал, всё… У тебя крыша поехала…
— И у меня были схожие ощущения. — добавил дед. — И я тоже никогда до беспамятства в темп не проваливался, хотя, находясь в нём, в боевых условиях чего только не творил… Но потом, к сожалению, всё отчётливо помнил. — он поморщился. — А раньше с тобой ничего подобного не случалось?
— У того спортзала. — немного подумав, ответил я. — Но там всех держать надо было до упора, а потом темнота накрыла…
— Ты в этой темноте там со стихиями начал забавляться. — заметно расслабился Прохор. — У отца и Михалыча можешь поинтересоваться. Слава богу, в этот раз ты в кому от перенапряжения не впал.
Дед, услышав эти пояснения от моего воспитателя, тоже выдохнул с облегчением. Тут дверь кабинета открылась, и зашёл отец.
— Рассказал? — спросил он меня после того, как поздоровался с дедом и Прохором.
— Да. — и передал содержание беседы.
— Понятно. — кивнул он. — Ты тогда, у спортзала, действительно успел нас со своим воспитателем и Лебедевым напугать. Ладно, слушайте, чего я тут ещё узнал от Государя, с которым успел за это время пообщаться. Он говорит, что у него по молодости такое пару раз тоже бывало, но потом он памяти на глубоком темпе уже не терял. — после этих слов отца меня отпустило окончательно. — Ничего, Лёшка, всё приходит с опытом, — он улыбался, — а учитывая юный возраст и то, что твой организм растёт и развивается, у тебя ещё всё впереди. А теперь, — он посерьёзнел, — бери ручку и бумагу, будем отчёт писать по сегодняшнему происшествию. Подробный. Со всеми чувствами, ощущениями и эмоциями. И схему нарисуем.
«Твою же!..» — мысленно чертыхнулся я…
— И пока не забыл. — продолжил отец. — Михаил Николаевич, Алексей, — он глянул на деда, а потом на меня, — Государь завтра ждёт вас и Петровых в Жуковке к половине пятого для извинений…
Чуйка не просто орала, она верещала! А вот темп ускользал от меня снова и снова… Сознание плыло, голова кружилась, сосредоточиться на чём-то надолго было совершенно невозможно… Кое-как нащупав ногой пол, я с огромным трудом слез с кровати, утвердился на ногах, и, шатаясь, двинулся в сторону источника опасности. Дверь в гостиную открылась только с третьей попытки.