Камень. Книга двенадцатая
Шрифт:
– Олегыч, родной ты мой человек, – начал Александр под смех Белобородова и Нарышкина, – слушай мой приказ! За безупречное исполнение служебных обязанностей дарую тебе увольнительную до завтрашнего утра, но с условием обязательной проверки оперативной обстановки в известном тебе месте. На время твоего отсутствия на судне исполнять твои обязанности будет батюшка Владимир. Вопросы, матрос?
– Не имею, ваше императорское высочество, – гордо выпрямился Кузьмин. – А вы двое, – он повернул голову к продолжавшим веселиться Белобородову и Нарышкину, – завидуйте моей увольнительной молча.
К своему докладу фон Мольтке смогла приступить только
– Повторять отдельные выводы из доклада Алексея Петровича я не буду, тем более они у нас совпадают, а остановлюсь на частностях, – начала баронесса. – Европейское светское общество, включая тех его членов, которые допущены к решению серьезных вопросов, осталось не очень довольно прошедшим вчера… публичным мероприятием. Все однозначно расценили эту акцию как продолжение открытой демонстрации Романовыми своего растущего влияния на мировой внешнеполитической арене. Но, в отличие от журналюг и диванных аналитиков, предпочитающих в своих статьях пока обходить стороной важнейший вопрос переноса бизнеса Российской империи по торговле энергоресурсами в Монако, европейские аристократы не скрываясь говорят, что с этим переносом ожидаются глобальные изменения в экономиках не только ведущих стран Европы, но и всего мира. А управлять этим процессом теперь в первую очередь будут не Германия с Британией и только потом Россия, а Россия и только потом Германия, Британия и Франция. Следовательно, Российская империя получает на фоне экономического могущества еще и огромное политическое влияние.
Цесаревич кивнул:
– Все правильно европейцы понимают, Сашенька. Ну, там еще играют роль другие страны, у которых есть свои запасы нефти и газа, но это несущественно. Прости, что прервал. Можешь продолжать.
– К чему веду, – улыбнулась баронесса. – Вчерашняя публичная акция европейцам не понравилась, но выводы они сделали правильные. Вернее, получили дополнительное подкрепление к своим прошлым правильным выводам и теперь намерены налаживать с русскими кристально прозрачный и исключительно взаимовыгодный бизнес, основанный на уважении к партнерам из суровой Московии с безусловным следованием букве международного права и межгосударственных торговых соглашений.
Дождавшись, пока вновь развеселившиеся «мальчики» после таких «неожиданных» откровений успокоятся, фон Мольтке продолжила:
– К взаимовыгодному бизнесу мы еще вернемся, но чуть позже. А сейчас я бы хотела остановиться на одиозной фигуре великого принца Алексея Романова. – Продолжавшая сидеть баронесса изобразила поклон в сторону хмыкнувшего молодого человека. – Тут у нас все без изменений: молодой брутальный отмороженный мачо из знатной семьи, не способный останавливаться ни перед чем ради намеченной цели. Однако
Опять взрыв веселья, и теперь уже Белобородов и его «садистские наклонности», заботливо привитые любимому воспитаннику, стали объектом шуток.
– К чему веду, – Александра отложила салфетку, которой промокала выступившие от смеха слезы, – в европейском свете активно муссируются слухи, что вместе с Алексеем Александровичем серьезную подготовку по методикам спецподразделений в роду Пожарских проходил и старший сын графа Петрова-Врачинского Александр…
Новый взрыв смеха и комментарий от держащегося за живот Белобородова:
– Лешка, ты мульку среди своих мажоров и мажорок запусти, что я еще в глубоком детстве вас с Шурой заставлял мелкую моторику рук острыми ножиками развивать! Они тебе поверят! Тем более дружки твои видели, как наш художник виртуозно с тесаком обращается!
– Прохор Петрович, прекращайте! – Фон Мольтке брала уже следующую салфетку. – Неужели вы Александра ничему не учили?
– Было дело, – обессиленно выдохнул тот. – Но посажению на кол точно нет! Разве что Шурка у нас всегда за нанизывание мяса на вертел и шампуры отвечал, но это не считается… Или считается?..
Порядок в каюте наступил только после «грозного» окрика цесаревича, а свой доклад сама Александра смогла продолжить только через пару минут:
– Так вот, европейская аристократия прекрасно понимает, что прямой выход на Романовых в этой меняющейся экономической ситуации им не светит: первыми все равно будут Бурбоны, Гримальди, Гогенцоллерны, Виндзоры и прочие правящие роды, которые и снимут самые жирные сливки. На главные российские роды у европейцев тоже желания особого выходить нет по той же причине. Остается лучший друг великого принца Алексея Романова – Александр Петров-Врачинский, у которого, как выясняется, дальних родственников по всей Европе великое множество. А у этих родственников свои родственники. Как родной крови-то не помочь?
Цесаревич только хотел что-то сказать, но баронесса остановила его жестом руки:
– Да, все родственники Петровых не особо надеются на положительный результат, особенно на фоне упомянутых выше слухов о спецподготовке художника, но, как говорится, чем черт не шутит? Саша, тебе граф Петров доложил о моем ему звонке?
– Он доложил моему отцу, но не суть. Алексей Петрович уже должен был провести с семейством Петровых инструктаж. Леша, как результаты?
– Терпимо, – поморщился генерал. – Думаю, должны справиться. Но… – Он многозначительно посмотрел на Белобородова с Кузьминым.
Те сразу заверили, что по возвращении на родину Петровыми займутся лучшие люди из ПГУ Корпуса. После этого все внимание сосредоточилось на баронессе, а общую просьбу озвучил цесаревич:
– Сашенька, подстрахуешь Петровых? По возможности?..
– Если только по возможности, – вздохнула она. – Сам понимаешь, Саша, мое навязчивое внимание будет неприятно как самим Петровым, так и их родственникам.
– Как не понять… – кивнул цесаревич и улыбнулся. – А поведайте-ка нам, баронесса, не обращались ли к вам, случаем, подружки и друзья по балам и приемам с вопросом о возможности в будущем составить некую протекцию как у Романовых, так и у представителей других правящих родов?