Каменная Мессалина
Шрифт:
– Да! – ответила женщина.
К ее удивлению, Ботаник даже не повел бровью. Хладнокровие, по крайней мере, внешнее – главный атрибут биржевого волка.
– Тогда, почему ты не бросишь мужа? Мы можем уехать. У меня хорошая репутация, я найду другую работу.
Моника намотала на палец его локон.
– Потому что я люблю роскошь, – ее глаза сверкнули. – Я привыкла к мехам, к бриллиантам…
Блондин разинул рот.
– К дорогим ресторанам, к роскошной квартире… Я боюсь остаться нищей.
– Что ты имеешь в виду?
– Ничего, –
От неожиданности Ботаник перевернулся на бок. Моника ойкнула, скатившись с его груди на простыню. Молодой человек сделался смертельно серьезным.
– Ты хочешь сказать…
– Да! – выпалила женщина, – Я толкаю тебя на преступление, на обман, на подлог! Мы оба преступники, наша любовь уже преступна!
Моника оборвала себя на полуслове, поняв, что завысила градус пафоса. Она ощутила странное возбуждение, которого никогда не испытывала от любви. По спине пробежал холодок.
В очах Блондина сверкнула искра – жилка стратега давала о себе знать. Он опустил ноги с кровати. Позвоночник вытянулся, как поднятый шлагбаум, мозг трансформировался в боевой компьютер.
– Итак, какова стартовая позиция? На тебя переписана недвижимость, верно?
– Верно, – ответила Моника.
– Теоретически, ты можешь ее продать. Дом и квартира стоят миллиона три. Это в долларах.
Ботаник продолжил. Женщина узнала, что продажа недвижимости – длительный процесс. Публикация объявлений будет замечена Цербером. Визиты потенциальных покупателей невозможны. Любой клиент – а такую собственность приобретают очень серьезные люди – непременно наведет справки о продавце. В общем, налицо тупик.
– И как же нам быть? – недоумевала Моника.
Встав с постели, Блондин перешел ко второй стратагеме. Она предполагала взятие банковской ссуды под залог недвижимости и бегство с деньгами. Это решение выглядело менее хлопотным, но, требовало много времени и поэтому так же представлялось сомнительным. Что еще хуже, таким образом можно было выручить гораздо меньшую сумму, чем при продаже. Максимум два миллиона.
Моника побледнела: ее богатство таяло на глазах.
– Это не все, – продолжил Ботаник. – Привлечение к делу банков опаснее, чем работа с частниками. Твой муж известен в деловой среде и его квартира тоже, пойдут вопросы. Значит, и этот вариант отпадает.
Женщина растерянно заморгала. Повисла пауза. Нервно тикали настенные часы. Наконец, Блондин поднял взгляд к потолку и отчаянно схватился за лоб.
– Идиот! Какой же я идиот! Если твой муж переписал на тебя имущество, это значит…
– Что он меня любит?
– Что он чего-то боится! Теперь мне ясно, чего.
Далее Ботаник затараторил. Он объяснил, что муж Моники – не чиновник: ему не нужно прятать деньги, заработанные на взятках. Он не опасается кредиторов, ведь в случае банкротства собственность, не имеющая отношения к Фирме, все равно остается за ним.
– Значит… – любовник повысил голос.
– Значит… – повторила Моника.
– Значит, он боится статьи с конфискацией!
Давясь словами, Блондин поведал, что имущество любого лица, замешанного в определенном виде преступлений, находится под угрозой. И хотя конфисковать должны лишь то, что приобретено незаконно, на практике законное от незаконного отделять не станут, и конфискуют все. Однако если собственность записана на другого человека, разговор будет иным.
– Ты хочешь сказать… – Моника оборвала его на полуслове.
– Я хочу сказать, что Фирма занимается криминалом. Я предполагаю контрабанду.
Женщина ошалело глядела на любовника. Мозаика начала складываться. И таинственное спасение от банкротства, и нервозность мужа в последние месяцы, и нежелание толком объяснить, для чего квартира и дом были переписаны на нее – практически все получило логичное объяснение.
– Итак, нужно выяснить суть преступления, и у нас на руках окажется компромат! – Ботаник был на коне.
Он изложил новую схему, проникнутую духом Макиавелли. Эта стратегия предполагала шантаж: либо муж Моники позволяет супруге продать записанное на нее имущество (что вполне законно), либо материал попадет в прокуратуру.
– И мы будем богаты? – испуганно спросила женщина.
Гипотеза Блондина потрясла ее до глубины души. Одно дело давать взятки, другое – положить нарушение закона в основу бизнеса. Моника пожалела, что так мало интересовалась делами мужа. Интересно, что еще она про него не знает?
– Нет, – передумал Ботаник, – так не пойдет. Ждать, пока продается квартира – очень опасно. Действовать нужно иначе: противника следует ставить перед фактом.
– И как ты собираешься получить деньги?
– Это нетрудно. Как глава финансового отдела, я могу совершить кражу. Конечно, при определенной помощи с твоей стороны. Рано или поздно на расчетном счету Фирмы окажется крупная сумма. Я переведу ее на свой заграничный счет, и мы уедем. А чтобы твой муж не пошел в полицию или сыскное агентство, пригрозим ему компроматом.
Женщина долго не отвечала – она находилась под впечатлением и от внезапного открытия, и от дерзкого плана. Неужели все это правда? Вот они, свобода и богатство, на расстоянии вытянутой руки. Осталось совершить предательство.
– Моника, ты меня слышишь? – Блондин тревожно посмотрел на возлюбленную.
– Прости, болит голова, – она неуклюже встала с постели.
Любовник помог ей подняться.
– Итак, собираем улики и ждем, когда на счету Фирмы окажется крупная сумма? – робко спросил Ботаник.