Каменное сердце
Шрифт:
— Спасибо, — сказала Мария, ощущая смутное беспокойство. — Софи? Что происходит?
— Знаешь, почему я убила Гордона? — неожиданно спросила Софи. — Почему я стреляла в него?
— Потому что из-за него у тебя случился выкидыш, — ответила Мария.
— Нет, — отрезала Софи. — После этого я купила пистолет, но выстрелила я, когда он разбил ангела. Он разбил могильный камень нашей дочки.
— Почему? — спросила Мария, потрясенная.
Софи поджала губы и покачала головой.
— По одной причине — чтобы сделать мне больно. Я думала, что он правда любил ее — Хэтауэй.
— Так что же он натворил?
— В тот вечер — когда я убила его — я сказала, что хочу развода. Я сказала, что не могу больше выносить это. Мы занимались любовью, и он посмеялся надо мной. Сказал, что я выгляжу словно персонаж из фильма ужасов. Он заставил меня посмотреться в зеркало, и это было правдой. Я была толстая, вся в синяках… отвратительная. После смерти малышки я продолжала набирать вес, хотя уже ничего не нужно было скрывать. Я все ела и ела — как будто хотела лопнуть. Я говорила себе, что хочу заполнить ее место в моем теле, но однажды поняла: я хотела что-то отнять у Гордона. Толстея, я чего-то лишала его. Прежде всего той стройной женщины, на которой он женился.
— Тебе это удалось, — согласилась Мария. — Но сейчас ты выглядишь замечательно. Даже Саймон заметил это.
— Мы стояли перед зеркалом, — продолжала Софи, словно не слыша Марию. — Когда я заговорила про развод. Он ничего не ответил, просто ушел. Я оделась.
Говоря об этом, Софи как будто перенеслась в тот вечер. Глядя на сестру, Мария думала о том, какое облегчение она должна была испытать, найдя в себе силы потребовать развода.
— Так странно, — продолжала Софи. — Когда я сказала, что хочу расстаться с ним, у меня появилась надежда. Я подумала, что все еще может наладиться. Подумала, что, может быть, когда-нибудь прощу его.
«Если бы только тебе удалось удержать эту надежду, — подумала Мария. — Если бы в тот вечер все пошло по-другому!»
— Он отсутствовал недолго, — сказала Софи. — Я только успела одеться. Я услышала, как он поднимается по лестнице, и постаралась собраться с силами, чтобы стоять на своем, несмотря ни на что. Я знала, что он будет уговаривать меня передумать. — Она часто заморгала. — Но он не сказал ни слова. У него в руках был надгробный камень Хэтауэй. Каменный ангел.
— Он забрал его с могилы? — спросила сестры.
Софи кивнула:
— Он поднял его над головой и смотрел на меня, как будто бросал мне вызов.
— Какой вызов?
Но Софи продолжала, проигнорировав вопрос Марии:
— Вся сила, которая, казалось, у меня была, внезапно улетучилась. Я начала плакать. Я просила его отдать мне ангела, говорила — он не понимает, что делает. Я думала о ее могиле, голой и холодной. Меня охватил ужас при мысли о том, что мы можем не найти ее.
Воспоминания заставили Софи содрогнуться.
— Он услышал меня. Он опустил ангела, и я подумала, что мне удалось докричаться до него. Когда я увидела его с ангелом в руках, я его возненавидела. Я подумала, что все пережитое нами — свадьба, рождение детей — ничего не значило для него. Что все это было только игрой.
Софи прикоснулась рукой к горлу, словно ей было тяжело глотать.
— Но на самом деле это была игра. Он снова поднял ангела и бросил его прямо о стену нашей спальни. Он смотрел на меня и улыбался.
И тогда я начала орать на него. Я кричала: «Ты разбил его!» — снова и снова. А потом, без единой мысли в голове, я схватила пистолет.
— Дети услышали, как ты кричала?
— Да. Они прибежали к нам в спальню. Фло обнимала меня за ноги, но мне было все равно. Я стреляла и стреляла. Я даже не видела его лица.
Мария подошла к Софи и обняла ее. Она почувствовала, как сестра тяжело дышит.
— Я думала только о том, как вернуть ангела на место. Я боялась оставлять могилу неотмеченной и бросилась ту да, оставив Саймона и Фло одних.
Я шла по нашему лугу, с ангелом на руках, и вспоминала, как этим же путем несла нашего ребенка. Тем вечером было ужасно холодно — гораздо холоднее, чем когда мы хоронили малышку. Наверное, светила луна, потому что я легко отыскала могилу. На ней отпечатался след от подножия ангела, а еще там были следы Гордона, которые он оставил, когда забирал его. И конечно, там было каменное сердце.
— Я видела ее могилу, — хрипло произнесла Мария. — Вы похоронили ее рядом с сердцем.
— Я поставила ангела обратно на могилу Хэтауэй, — сказала Софи. — А потом бросила пистолет в реку. — Она взглянула на Марию. — Я старалась укрепить его как можно лучше, но земля была мокрая и скользкая. Он все еще на месте, да?
— Да, — ответила Мария.
— Ты не могла бы проверить, хорошо ли он укреплен? Чтобы он не сдвинулся.
— Я проверю, — пообещала Мария.
Софи удовлетворенно кивнула.
— Спасибо, — сказала она.
— Пожалуйста.
Они посидели еще несколько минут, пока Мария не вспомнила, что ей пора идти.
— Я люблю тебя, — сказала она, целуя Софи на прощание. — Я знаю, как тяжело тебе пришлось, но постепенно все наладится.
— Я люблю тебя, — произнесла Софи и крепко обняла сестру. — Прощай!
Мария обернулась, чтобы в последний раз помахать ей рукой, а потом покинула комнату. Она собиралась обмануть остальных членов семьи, сказав им, что Софи пошла исполнять свои обязанности костюмерши, чтобы они думали, что она находится за кулисами и помогает выступающим переодеваться. Мария не почувствовала, что сама находится во власти обмана. Не поняла, что Софи попрощалась с ней навсегда.
Эпилог
«В мире существует уйма трудов, посвященных геофизической разведке, взятию образцов почвы, расчистке и разметке раскопов, но ни одного, в котором говорилось бы о том, как правильно закапывать их обратно», — думала Мария. По ее спине пробегала легкая дрожь. Она прикрывала глаза рукой, словно солнце светило слишком ярко. Туманное свечение стояло над водами бухты. Они поплыли на остров Подзорной трубы в шлюпке Дункана, потому что там была отапливаемая каюта, и теперь Мария, стоя на корме, проверяла свои инструменты. Был конец ноября.