Камешки

Гуркало Татьяна Николаевна

— Кто и сколько тебе заплатил? — спросил олий, не поверив в написанное на лице раскаяние и осознание вины.

— Мне не платили! — оскорблено возразил Паний, даже из образа невинного агнеца выпал. — У мальчика тяжелая судьба. Отец пытался убить. Не мог я не помочь…

— Ах, помочь?! — практически зашипел Олий, приподнявшись над стулом. Казалось, еще мгновение — и он бросится вперед, схватит помощника за волосы и начнет возить лицом по полу. — Ты за кого меня принимаешь?! Что тебе пообещали?! Или ты сейчас скажешь, или убирайся на все четыре стороны! И пускай те, кто обещал, латают твои рваные из-за твоего же идиотизма и жажды невиданной силы каналы! И хранят эту тайну, а не прибьют,

как полагается поступать с теми, кто смеет проводить подобные эксперименты! Думаешь, их остановит то, что ты ставил опыты над собой, а не над наловленными по селам одаренными детьми? Я вот сильно в этом сомневаюсь! И зачем я с тобой связался?! Надо было сразу отдать, и пускай бы делали с тобой, что хотят. В назидание другим малолетний идиотам! Ты…

— Я не мог отказать! Этот человек знает о моей проблеме! — перебил магистр Паний и насупился, как безвинно обруганный ребенок.

Эта его привычка пытаться казаться меньше, глупее и инфантильнее, чем он есть на самом деле, Олия очень раздражала. Но сейчас была проблема важнее.

— Какой человек? — спросил глава Совета Школы Стихий.

— Ленс. Ленс Дановер, — признался магистр Паний и словно сдулся, став меньше и несчастнее.

А магистр Олий от души выругался. Вот только сходящего с ума от безделья старого интригана ему для полного счастья и не хватало. Дановеры вообще народ такой — занятный и незабываемый. А уж старикашка Ленс… Этот тип пережил единственную дочь. Она была девушкой честной и смелой. А еще талантливой лекаркой. И умерла сражаясь с болезнью, названной в ее честь. Собственно, болезнь потому и назвали, что эта смелая девушка сумела найти способ борьбы с эпидемией, фактически пожертвовав жизнью. Муж, тоже лекарь, пережил ее на два дня. И остался у Ленса только маленький внук, которого предусмотрителные родители отправили к дедушке.

А потом, как оказалось, воспитывать Ленс Дановер умел только девочек. Воспитать мальчика у него не получилось. Отношения между дедом и внуком постепенно ухудшались. Скорее всего, из-за того, что дочкин сын не был таким же умным и талантливым, как мать. Дед разочаровывался. Неглупый ребенок это видел. И закончилось все тем, что он попросту сбежал и уже почти тридцать лет умело прячется от деда. Видимо, не такой уж бесталанный он на самом деле, раз получается.

Магистр Олий вдохнул и решил:

— Ладно, подождем, что он предпримет. А оборотни пускай с ним сами разбираются. Мы не станем вмешиваться.

Паний кивнул.

Янир появился уже после того, как часть студентусов благополучно сдали долги, сочинения, а самые шустрые даже объяснительные, касающиеся странных ситуаций, в которые они успели вляпаться, едва вернувшись с практики. Эта часть потерянно бродила по территории школы, потому что выходить в город им строго-настрого запретили. Боялись, что мстительные воины опять попытаются устроить драку на свои головы, а школы пока даже с первой не разобрались и все еще спорили о том, чьи студентусы виноваты в большей степени.

Кроме студентусов по школе бродили приглашенные декораторы, украшавшие Большой Центральный Зал к маскараду. Еще в школу были приглашены швеи и владельцы магазинов, у которых студентусы традиционно заказывали костюмы. И эта суета даже Джульетту отвлекла от ее горестей. Тем более Льену вылечили руку, и было проще перестать чувствовать себя виноватой. Не совсем, конечно. Но хоть так.

И новый ограничивающий амулет она получила, взамен того, что случайно сорвал Бадеш. Жизнь потихоньку налаживалась.

Шелла, решив отвлечь подругу, рассказала ей, что маскарад на самом деле фикция. И маски на самом деле надевать бесполезно. Посторонних людей мало, а друг друга

преподаватели и студентусы чаще всего узнают по голосу. А еще есть такие уникумы, как Льен. Он вообще способен узнать по голосу человека, даже если с ним виделся лишь однажды. Главное, чтобы это "однажды" было недавно. Вот Джульетта и увлеклась поиском амулетов изменяющих голос. И даже их нашла. После чего пришлось выстраивать целую интригу, чтобы их купить и чтобы об этом никто не узнал. А то если узнают, наверняка догадаются зачем.

С Яниром Джульетта столкнулась в коридоре. Она спешила к местрессе Келаре, которой что-то не понравилось в отчете о практике. Он тоже куда-то шел, в сопровождении выского, крючконосого и седого дядьки непонятного возраста. Понятно, что мужчина не молодой. Но вот насколько старый — загадка.

Джульетта вежливо поздоровалась. Янир не менее вежливо ответил. Мужчина сурово подвигал бровями. На чем и разошлись. Навязываться Яниру Джульетта больше не собиралась. Вообще никому не собиралась. Даже если влюбится, сильно-сильно.

Как магистр Олий не хотел, но ему пришлось присутствовать при дележе Янира оборотнями и Ленсом Дановером. Попутно он узнал кучу ненужных подробностей и был свидетелем произнесенной вслух заувалированной угрозы в адрес молодого и подающего надежды, если верить магистру Леске, аспиранта. Этого аспиранта, наверное, для того и пригласили, чтобы поугрожать, что магистру Олию совсем не понравилось. Впрочем, история бедного и несчастного Янира ему не понравилась не меньше.

А дело было так. У одного из северных князей, правителя чуть ли не самого захудалого из княжеств, родился необычный ребенок. То, что он необычный поняли не сразу. Собственно, очень дого не понимали, пока он однажды в полнолуние не свалился с крыши башни, на которой пытался вывесить теткину ночную рубашку вместо флага. Башня была высокая, а у дитятки, которому к тому времени исполнилось четырнадцать лет, даже синяки прошли к утру. И князь испугался. Он вообще верил в подменышей и прочую чепуху.

К счастью для ребенка, в то время у княза гостил бродячий маг, который и объяснил, что никакой это не подменыш, а обыкновенный оборотень. К несчастью для него же, сестра нашептала князю, что никаких оборотней в их роду быть не может и с этим позором следует что-то сделать. Доказать, что ребенок родной, не смог даже многомудрый маг. Зато он, разозлившись на человеческую глупость, смог сбежать с этим ребенком в ту ночь, когда младшего княжеского сына должны были тихо придушить.

После этого маг, не зная, что с мальчишкой делать, водил его почти год по северным лесам. Проветрив голову, подумав и окончательно поняв, что попало в его руки, маг то ли испугался ответственности, то ли того, что мальчишка рос и становился все больше похож на папашу, но решил эту проблему передать на руки человеку, с которым не общался почти тридцать лет.

— О! — неизвестно чему обрадовался на этом месте магистр Леска. — Так ваш внук нашелся!

Дановер окинул его недовольным взглядом, но подтвердил. А потом еще зачем-то уточнил, что как нашелся, так сразу и пропал. Этот щенок возомнил себя неизвестно кем и работает над неизвестно чем, бродя с места на место и ведя какие-то наблюдения.

Впрочем с проблемой Янира старый Дановер справился просто — купил краску, которой немолодые степнячки закрашивают седину. Превратил с ее помощью светловолосого княжича в брюнета и отправил учиться в школу, потихоньку выясняя, кому в ближайшее время можно будет доверить свалившееся на голову дитятко. Выяснял обстоятельно, перебрал все кланы оборотней, за этими делами незаметно и прошли три года. Дитятко успело вырасти в мужчину, а клан Дановер так и не выбрал.