Камилла. Жемчужина темного мага
Шрифт:
— А как она его убьет-то? — спросила Годива.
— то-то и беда, что уже никак, — пробормотал Аларик, — поэтому войне конца не будет, а все эти легенды — так, чтоб развлечься…
— ты в это не веришь, да? В проклятие?
— Уже не верю, — выдохнул он и зевнул, — пожалуйста, помолчи немного, а? И разбуди на рассвете.
Конечно же, на рассвете его никто не разбудил, и поэтому Аларик проснулся позже — от криков и воплей, которые без труда просочились сквозь окно. Годива, подкатившись ему под бок,
Аларик застонал от досады. ну как же так? Голем, провались все к вергам. Голем!
Скатившись с кровати, он принялся натягивать штаны — и все казалось, что делает это слишком медленно, потом нырнул в тунику, сунул босые ноги в сапоги и, на всякий случай прихватив меч, бегом устремился на улицу. По пути он никого не встретил: после рабочей ночи дом развлечений спал крепким сном.
А на улице, там, где оставил Енма, разворачивалась нешуточная драма. несчастный голем спокойно стоял, окруженный истерично орущей толпой, и к нему уже пробивались патрульные, целых четыре, пытаясь перекричать вопящих кумушек и локтями прокладывая себе дорогу.
— Стойте! — успел крикнуть Аларик, но его никто не услышал.
он рванулся вперед изо всех сил, но, конечно же, не успел.
толпа взревела торжествующе, когда сабли патрульных обрушились на Енма. Правда, торжествовали они недолго: Аларику не нужно было даже видеть, что там произойдет дальше, он лично накладывал заклинание. С громким хрюкающим и хлюпающим звуком голем попросту взорвался. По сути, огромный ком мокрой глины разлетелся во все стороны, расшвыряв людей и облив их глиняными потеками.
— о, Енм, — жалостливо выдохнул Аларик.
не то, чтобы ему было жаль голема — он не чувствует боли и у него нет души. Жаль было скорее себя и собственные усилия по созданию этого существа.
И теперь, когда спешить было уже некогда, Аларик попросту стал в стороне и принялся ждать.
Люди расходились, ругаясь, стряхивая на мостовую глиняные комья. Кое-с-кого глина стекала густыми каплями. Больше всех пострадал один из патрульных, он сам стал похож на голема. Сослуживцы соскребали с него пласты мокрой, очень эластичной глины, бросали ее под ноги.
— Верги знают что! — обронил кто-то, проходя мимо, — Светлейший, оборони от исчадий тьмы!
И Аларик был с ним полностью согласен. Стоя на промозглом ветру, он ежился, но все-таки решил дождаться, когда все разойдутся, а когда улица снова опустела, протянул руку, растопырив пальцы, обращаясь к холодной тьме внутри себя и посредством заклинания придавая ей нужную форму. Как говорил наставник, тьма — это наш инструмент, но инструмент с собственным подобием сознания и, соответственно, желаниями. Сущность, иначе и не скажешь, и сущность опасная — поэтому и печать нужна, не обученный и незакрытый темный маг есть угроза для многих.
С пальцев сорвались темные молнии — как будто расколов серую дымку пасмурного утра. молнии вонзились с шипением в мостовую, туда, где были разбросаны комья глины,
— Вот так, — шепнул Аларик довольно, опоясывая кучу глины энергетическими обручами.
Собрав все до крошки, он встряхнул пальцами. Виски начало покалывать, а это значило, что так и до мигрени недалеко… но день только начался, да и дел полно.
Аларик, ежась, вернулся в бордель — там было тепло, душно, после ночи витал винный запах — и не удивился, что Годива поджидала его внизу. Пока он собирал своего голема, она успела умыться, кое-как причесалась и оделась в простое серое платье с очень скромным воротом.
— Идем, я заказала тебе завтрак, — негромко сказала она.
И это было очень кстати, потому что Аларик был не прочь перекусить и совершенно не знал, как вернуться в комнату, где провел ночь. Поэтому он послушно следовал за женщиной и тихо порадовался, когда увидел на застланной уже кровати поднос. там была большая тарелка с нарезанным вареным мясом, кубиками желтого сыра, свежим хлебом. Помимо этого, там же стоял пузатый кувшин. Аларик сунул в него нос, сообразил, что это простокваша. очень даже неплохо для борделя.
— Сейчас, мне бы умыться, — пробормотал он, скрываясь в ванной.
Годива посмотрела на него так, как мамаши смотрят на деток, и молча кивнула.
Потом, когда Аларик привел себя в порядок и уселся завтракать, она вкрадчиво поинтересовалась, куда дальше двинется господин темный маг.
Аларик не видел смысла скрывать. Господин темный маг должен навестить бургомистра, а уж там хотелось верить, что бургомистр выделит какое-нибудь жилье — на то время, пока он будет охранять славный город Шаташверин от вергов, настраивать защитные контуры и, может быть, даже вступит с вергами в схватку, если они посмеют вылезти где-нибудь внутри охранного периметра.
— Если что, я могу стирать и убираться в доме, — многозначительно сказала Годива.
— Этот дом сперва не мешало бы заполучить, — ответил Аларик, — а тебя хозяйка отпустит?
— Раз в три дня я выходная, — деловым тоном сообщила Годива, — ну, если, конечно, ты не побрезгуешь. Спать ты со мной так и не стал. А я, в общем-то, ещё ничего.
Аларик пожал плечами и ничего не ответил. Потом подумал и все-таки сказал:
— Если не будешь воровать, то наверняка мне пригодится горничная и прачка. Хотя некоторые вещи может делать и Енм.
— Енм… Это то самое, что развалилось у нас под окнами?
— Это мой голем, — он покачал головой, — знаешь, очень удобно. Есть не просит. Форму принимает ту, которая мне удобна.
— Знаешь, — в тон ему ответила Годива, — а ты ничего, хоть и темный маг. Рыжий темный маг, ну надо же.
— Глава ковена вообще блондин, но раз в месяц красится в брюнета, — заметил Аларик.
И они расстались практически друзьями. Годива серьезно пожала ему руку и расцвела, когда обнаружила в своей ладони серебряный пятак.