Канака — люди южных морей
Шрифт:
Первые европейцы, посетившие острова Тонга, уважали эти обычаи, и, если кто-либо из них пренебрегал заповедями туземцев, нарушал принятые у них установления, неизбежно возникали конфликты. Если же табу нарушал какой-нибудь туземец, он невольно внушал себе, что его теперь будет подстерегать тяжелая болезнь и, может быть, даже смерть. Чтобы защитить себя от опасных последствий нарушения табу, туземцы «очищались» освященным молоком кокосового ореха.
В Полинезии соблюдался следующий своеобразный обычай. Когда рождался первый сын высочайшей фамилии, правитель формально отказывался от власти в пользу своего первенца. После этого наследника считали главой и поклонялись ему, как божеству. Если первым ребенком была девочка, ей полагались те же высокие привилегии. На островах Самоа особым почитанием пользовалась дочь одного из арики. Ей давали титул «девы селения» (таупоу). Она получала тонкое воспитание от пожилых женщин аристократического рода, и те ее повсюду сопровождали и оберегали ее девственность. Если ей и приходилось иногда делать какую-нибудь женскую работу — плести или изготовлять лубяную ткань, —
На всех знаменательных торжествах «дева селения» вместе со своими прислужницами демонстрировала сидячие танцы. Молодые мужчины из аристократических родов арики делали таупоу брачные предложения. Как только таупоу выходила замуж, одна из ее сестер или какая-нибудь другая более молодая незамужняя родственница получала ее титул.
Первый вождь-оратор Алипиа созвал совет. В напряженном ожидании застыли государственные мужи селения Леулумоега. Они сидят на полу «большого дома» вплотную друг к другу. Дом имеет овальную форму. У него большая островерхая крыша из листьев. Одна из стен дома — это просто циновки, сплетенные из листьев кокосовой пальмы. Сейчас эти циновки подобраны кверху, и прохладный ветерок с моря гладит волосы коричневокожих людей. Перед большой опорной колонной сидит на устланном циновками троне великий вождь Тамалеланги. В кулаке он зажал короткую рукоять опахала из тонких лубяных волокон кокосовой пальмы. Это символ верховной власти. По обе стороны трона сообразно своей должности сидят местные вожди и прочие сановники. «Дева селения» Нгауи вместе со своими сверстницами заняла под опорной колонной, у продольной стены дома, место, на котором издавна сидели таупоу.
Алипиа встает, опираясь всем своим грузным телом на ораторский жезл. Он медленно охватывает взглядом собравшихся. По лицу его видно, что он очень волнуется. Алипиа открывает собрание:
— Приветствую тебя, вождь Сафотулафаи! — Приветствую тебя, правитель Лаумуа!
— Добро пожаловать, старейшина великого рода мореходов с острова Маноно!
— Добро пожаловать, гости из Туамасаго!
— Приветствую и тебя, корабль капитана Фоноти!
В красивых образных словах Алипиа выражает собравшимся вождям благодарность за честь, оказанную ему их посещением, и обращается к богам с мольбой о здравии великого вождя. Не успел Алипиа сесть на свое место, как с устланного циновками трона заговорил великий вождь Тамалеланги. В своей впечатляющей речи он объясняет, для чего нужны вновь установленные законы. Великий вождь Тамалеланги настоятельно предостерегает против их нарушения. Нарушителю этих законов придется отдать по меньшей мере двух свиней и сто клубней таро, поясняет вождь-оратор Алипиа. Далее один за другим выступают вожди-ораторы. Они поддерживают слова первого вождя-оратора. В заключение Алипиа говорит:
— Вот у меня здесь корень кавы! Дайте его таупоу, нашей милой Нгауи!
Улыбаясь, Нгауи принимает из рук Алипиа куски корня. Ее помощницы ставят перед ней большую плоскую деревянную чашу и несколько сосудов из кокосового ореха, наполненных чистой родниковой водой. Каждая из помощниц Нгауи откусывает от корешков кавы небольшие кусочки, хорошенько разжевывает их и выплевывает в деревянную чашу. Затем девушки осторожно льют туда из кокосовых сосудов родниковую воду. Нгауи берет пучок мелко расщепленных волокон листьев хибискуса, бросает его в чашу и всю эту смесь взбалтывает. Она ставит перед деревянной чашей гладко отполированный кокосовый сосуд. Это кубок великого вождя. Нгауи медленно вынимает из деревянной чаши волокна хибискуса и оставшуюся мутную жидкость наливает в кубок. Первый вождь-оратор Алипиа принимает кубок из рук Нгауи и с низким поклоном подает его великому вождю Тамалеланги. Великий вождь берет в руки кубок и степенно подносит его к устам. Закрыв глаза от наслаждения, он медленными глотками осушает чашу и швыряет ее далеко в сторону, ибо теперь никто из простых смертных не смеет даже прикоснуться к священному сосуду.
После этого Нгауи восклицает:
— Кава готова! — И все присутствующие дружно хлопают в ладоши. Подымается со своего места первый вождь-оратор Алипиа. Гордой походкой направляется он к «деве селения» и, обращаясь к собравшимся, говорит:
— Уа уси ле ава! Кава готова! Сейчас я буду ее раздавать. Пусть кто-нибудь из вас разнесет ее!
К первому вождю-оратору Алипиа подходит молодой мужчина, и снова «дева селения» Нгауи вынимает из деревянной чаши волокна хибискуса и наливает содержащийся в ней напиток в кокосовый кубок. Его берет первый вождь-оратор и со словами «Это кубок вождя Суателе» передает юноше, а тот с поклоном подносит его вождю Суателе. Так каждому в строгом соответствии с его рангом подносят каву. Нелегко Алипии раздавать ее, ибо при этом ему приходится подыскивать выражения, приличествующие рангу получателя напитка. Но в том-то и весь смысл особой должности вождя-оратора, чтобы блюсти придворный этикет.
Торжественное распитие кавы окончено. Но собравшиеся все еще не расходятся, они наблюдают за тем, как высокие сановники объявляют стоимость даров, которые намереваются оставить участникам собрания.
— Приведите сюда мою свинью и принесите пятьдесят клубней моего таро, — восклицает один.
— Пусть приведут сюда две моих свиньи и принесут сто клубней моего таро, — вторит другой.
— А у меня, увы, ни одной свиньи не осталось, семья моя совсем обеднела, — жалуется третий.
Наконец Алипиа возглашает:
— Собрание наше исполнило свой долг! Да будем счастливы!
— Ладно сказано, Алипиа, — говорит вождь Суателе. — Так тому и быть!
Собравшиеся поднимаются со своих мест, молодые мужчины направляются к очагам и варят дарованные припасы. Там и сям небольшими группками еще собираются главы семей и обсуждают новые законы. Все соглашаются, что законы вполне справедливы. Но пора домой: поскорей бы рассказать домочадцам о событиях дня.
Особое сословие составляют люди, обслуживающие знать. Это потомственные прислужники больших и малых вождей — цирюльники, подносчики кушаний, поддерживатели огня в очаге, посыльные и даже придворные шуты. «Среднее» сословие составляют мелкие землевладельцы, на Таити их называют раатира. Они поставляют высокородным особам продовольствие и получают за это определенную плату. Из среднего сословия выходят различные мастера: кораблестроители, резчики по дереву и другие. Во время войны из них формируется войско. Тем не менее между раатира и знатью существует глубокая пропасть, браки между аристократами и людьми из раатира невозможны. На Таити с особым пренебрежением туземная аристократия относится к кабальным (манахуне), составляющим большую часть населения и не владеющим землей. Это батраки, рыбаки, гребцы и воины вождей. Туземные аристократы считают их подонками общества, помыкают ими и доходят даже до того, что некоторых из них убивают для культового жертвоприношения. Так же поступают и с военнопленными.
Однако на Таити, несмотря на строгое сословное разграничение, существует организация, которая, по крайней мере по определенным торжественным поводам, объединяет все элементы населения и хотя бы на время уничтожает сословные барьеры. Это «орден» Ареои, у которого наблюдается немало схожих черт с меланезийскими тайными союзами, но есть и собственные характерные признаки; они придают этой организации особый восточнополинезийский колорит. Союз Ареои существует также и на Маркизских островах. Каждый может стать его членом независимо от своей классовой принадлежности. Женщинам не воспрещается состоять в этом союзе. Правда, кандидат в члены Ареои должен публично доказать, что он одержим богом Оро, покровителем союза. Для этого кандидат в члены союза изображает неистовое бешенство. Если считают, что он достоин приема в Ареои, то ему, как это делают на торжественных инициациях меланезийцы, дают новое имя, которым его впредь и называют. Кроме того, кандидат должен поклясться, что будет убивать всех детей, которые родятся у него после дня приема в союз.
Откуда такое преступное требование? Мюльман, подробно изучивший тайное общество Ареои, писал на основании старых сообщений о различных мотивах детоубийства. Он объясняет возникновение этого обычая тем, что туземцы, живущие на мелких островах, боятся перенаселения; еще большую роль в этом отношении играло столкновение различных классово-семейных интересов. Конфликты возникали из-за внебрачных детей, плода свободной любви членов общества, вступавших в общение друг с другом независимо от своей классовой принадлежности. Возможно, что возникновению этого обычая способствовала свойственная людям жажда наслаждений, сочетающаяся с их нежеланием поступиться своими привилегиями. Туземцы считают, что этот обычай появился по велению богов. Союз Ареои, подобно союзу Сукве на Новых Гебридах, делится на различные ступени. Каждый член общества может, уплатив определенную дань, стать ареои подобающей ступени. Человеку низшего сословия не так-то просто продвинуться, тогда как вожди благодаря своему положению сразу получают там самый высокий сан. Принадлежность к той или иной ступени союза распознается по татуировке: ареои низшей ступени не имеют никакой татуировки или имеют лишь самую незначительную, тогда как у высших чинов союза все тело разукрашено узорами.
Члены союза Ареои устраивали публичные празднества. Целые флотилии их судов плыли от острова к острову. Впереди шел священный корабль с дарами для богов и вождя, к которому ареои направлялись с визитом. Высадившись на берег, они совершали свои жертвоприношения и торжественно передавали великому вождю свои дары (свиней, лубяные материи). Затем они устраивали представления в специально для этого построенных домах, а зрители располагались на лужайке широким полукругом. Программа спектакля состояла из пантомим и драматических сцен, в которых участвовали мужчины, а также из выступлений женщин, грациозно танцевавших под звуки барабана. Нередко устраивались спортивные игры, состязания по борьбе, боксу, фехтованию. В них участвовали все члены союза, как мужчины, так и женщины. Казалось бы, это представления бродячих актеров. Однако Вильямсон доказал, что эти спектакли имели религиозное значение. В них находили свое драматическое и музыкальное воплощение мифы о богах и космогонии, и устраивались эти спектакли для того, чтобы дать плодородие земле и благоденствие людям. Ко времени прихода европейцев эти спектакли уже утрачивали свой культовый характер и художественную выразительность. Члены общества Ареои не пользовались на Таити никакими административными правами, никаким политическим влиянием, потому что самые высшие ранги в союзе принадлежали самим вождям, под неослабным контролем которых находилась вся деятельность этого сообщества.