Канат над пропастью
Шрифт:
– Хотите сказать, вашим ученым удалось перенести ядра соматических клеток…
– Я уже сказал, что сказал, – с нажимом перебил Плоткин. – Я ни хрена не смыслю в этом процессе. Но я своими глазами увидел, как из обугленного ошметка здесь замастырили пацана. Живого и невредимого.
Виктор задумался, осмысливая слова Плоткина.
– И что? – через пару мгновений уточнил Сошников. – Никаких нареканий? Когнитивные функции – память, речь, интеллект – в порядке?
– В абсолютном. Помнит всё вплоть до момента взрыва тачки, в которой они ехали. Говорит нормально. Что до интеллекта,
Виктор молчал, продолжая обдумывать услышанное.
– Если хотите, вам покажут запись, где он сам рассказывает, что чувствовал за секунду до гибели…
– Нет, спасибо, – покачал головой Виктор. – Я лично физик, и нейробиология – не моя стезя. К слову, и геномика – тоже. Хотя если вам нужны специалисты в данной области, я, пожалуй, мог бы порекомендовать вам пару достойных кандидатов.
– Вы дурочка-то мне тут не включайте, – Плоткин начинал терять терпение. – Вы прекрасно понимаете, зачем я вас позвал.
Да уж, Виктор всё понимал. Плоткин предлагал не вакансию в лаборатории.
– У вас, господин сенатор, будет много денег, – Плоткин сверлил Виктора взглядом. – Гораздо больше, чем вы когда-либо могли вообразить. А сделать-то взамен всего – ничего. Вам просто нужно вынести тему в… как это у вас называется? В публичную плоскость. Население должно быть подготовлено – или, как выражается молодежь, прогрето – для того, чтобы с благодарностью принять плоды нашего эксперимента. Которые мы с партнерами со временем поставим на поток. Но это потом. А пока наша самая важная цель – национальный проект. Приоритетная программа, государственная поддержка на всех этажах, словом, полная легализация данного вопроса. Разумеется, у такого решения найдется немало противников, но мы с ними обязательно разберемся. А вы нам в этом поможете.
Ну что ж, вот и оно. Предложение, от которого нельзя отказаться. Почетная должность личного лоббиста и карманного сенатора, стоящего на страже интересов шайки бандитов, напяливших на себя брендовые костюмчики. Ну уж нет, господа неуважаемые, Виктор Сошников ни у кого в шестерках не ходил и ходить не будет.
– Роман Семенович, я прекрасно понимаю интерес и ваш, и ваших партнеров к науке, – сказал Виктор вслух. – Геномика, генная инженерия – всё это, безусловно, заслуживает самой грамотной популяризации среди народных масс. Но нужно действовать ступенчато, без спешки, заранее настраиваясь на то, что процесс переформатирования займет, возможно, не один год.
Лицо Плоткина вытянулось, как будто он наступил на что-то мягкое и скользкое.
– И, кроме того, – продолжал Виктор, – мы должны учитывать настроения в социуме. Девяностые и нулевые давно закончились, сегодня уже невозможно игнорировать мнение отдельно взятого налогоплательщика…
– Харэ базарить! – маска интеллигентного человека окончательно слетела с холеной морды Плоткина. – Ты вот это свое фуфло лоббистское оставь для уличного быдла. Я тебя тут не уговариваю, а ставлю перед фактом. Всосал?
Плоткин ощерился, хищно сверкнув глазами. Виктор тотчас вспомнил поговорку про старого льва – того самого, что потерял зубы, но не растерял замашки. Пора было сворачивать диалог.
– Похоже, мы зашли в тупик, – спокойно произнес Виктор.
– У тебя все шансы из него не выйти, – опираясь на трость, Плоткин опустился в кресло. – Но мы еще сможем поладить, если ты прямо сейчас извинишься передо мной.
– Не угрожайте мне, Плоткин, – усмехнулся Виктор. – Говорю же, ваше время ушло. И, к счастью, безвозвратно. Смиритесь. В конце концов, даже с вашим бэкграундом можно найти какое-нибудь интересное законное занятие.
– Мне казалось, ты умнее.
– А вы креститесь, когда кажется, – Виктор направился к двери. – И скажите своим архаровцам, чтоб и не думали меня задерживать.
– Ты только что сделал самую большую ошибку в своей жизни.
Поскольку Виктор был не только блестящим оратором, но и немного (самую малость) позером, он не мог уйти без coup de grace?.
– Пейте свой кенийский кофе светлой обжарки, но смотрите – не переусердствуйте. Всё-таки возраст, сами понимаете.
Пауза, повисшая в воздухе, не предвещала бы ничего хорошего для Виктора, будь он обычным человеком. Но сенатор Виктор Сошников, ученый, действительный член Академии наук и общественный деятель, не был обычным человеком, а потому спокойно покинул загородную резиденцию Плоткина, теневого бизнесмена и преступника, одного из бенефициаров воровской приватизации девяностых годов прошлого века.
Виктор Сошников не был обычным человеком, и не боялся мафиози Плоткина и его подельников.
Как оказалось, зря.
Три месяца до
Слабый запах формалина вызывал тошноту, а от тусклого мерцающего света моментально заболела голова. Вдвоем они стояли в коридоре – Виктор и Юля, в ожидании, когда их пригласят войти в секционную.
Час назад Юля позвонила ему прямо во время заседания СовФеда. Виктор знал, что она никогда не позвонила бы ему в такой момент без веской причины. Значит, что-то случилось.
– Димка разбился, – каким-то чужим голосом сказала Юля.
Сердце тотчас сжалось и заныло.
– Что с ним?? Он в больнице? – спросил Виктор, стараясь говорить тихо.
Юля некоторое время помолчала. Сердце заныло еще сильнее – Виктор уже знал, что она ответит…
– В морге.
Виктор посмотрел на жену, которая выглядела бледнее стены, выкрашенной в цвет мякоти лимона.
– А вдруг… вдруг это какая-то ошибка? – язык не слушался Виктора.
Dum spiro spero?.
– Мало ли в Москве внедорожников синего цвета? У этих ДПС-ников всегда такая путаница… И потом они же сами сказали, что номера расплавились, значит…
– Перестань, – перебила его Юля. – Нет никакой ошибки, и мы оба это знаем.
В секционной Виктора затошнило еще сильнее. Вдруг подумалось, что он всё это видел уже сотни раз, только со стороны – в фильмах и сериалах разной степени смотрибельности. Вот входят люди, вот их подводят к телу… оно в мешке или накрыто простыней… Всегда одинаковые реплики…