Кандидат
Шрифт:
Последним росчерком по белому покрову склона Джон, раззадорившись от скорости и собственного успеха в покорении снежных вершин, нахально пролетел в узком месте между двух едва покрытых снегом кочек-валунов, с трудом удержав равновесие, так что в итоге позорным образом чуть не свалился на самом финише под ноги встречающей его Синтии. Едва вывернувшись на торможение, он обдал её белой волной с ног до головы, поспешив широко улыбнуться, мол, видишь, торможу, надо было чуть в сторону отойти.
Синтия улыбаться в ответ не стала, откинутый, как у Джона, капюшон демонстрировал лицо скорее озабоченное. Серьёзное отрицательное качание
Что там у них случилось?
Ветер снова усилился, так что прятать палки-снегоходы, вновь превратившиеся в утолщённые на концах трости, не пришлось. Джон как мог быстро заковылял на не успевших ещё до конца сократиться до нормальных размеров снегоступах, пытаясь на ходу сориентироваться.
Простейшая версия необходимости такой спешки отпала сразу — вся когорта была в сборе, сенсоры отчётливо нащупывали в темнеющей заснеженной полумгле четыре фигуры. Синтия направилась туда, где стояли Морока и Экхарт, Ковальский же остановился поодаль, распахнув гермошлем биосьюта и словно прислушиваясь к чему-то. На бушующую вокруг метель он больше не обращал внимания.
— Что происходит?
— Кто его знает, приехали мы сюда почти одновременно, с тех пор он вот так стоит и о чём-то думает. Ты видел, как он по склону летел?
— Угу, наблюдал в непосредственной близи. Он будто в таких местах всю жизнь провёл. За пару лет подобному не научишься. Кто-нибудь знает, с какого он мира?
Никто не знал. Сколько на Аракоре может продержаться даже самый ярый любитель экстремального отдыха, год, два, три? Судя по количеству спасательных отрядов на дежурстве, текучка личного состава на этой проклятой планете была та ещё.
Во всяком случае, Ковальский со своей откровенной нелюдимостью смотрелся на этих просторах весьма уместно. С другой стороны, чего у него не отнять, так это желания спасать других. Там, наверху, они бы без него не прошли. Парень явно нашёл себе занятие по душе.
— Рэдэрик, что происходит?
Ковальский обернулся к ним, махнул рукой «отдыхайте, пока можно», сам же снова углубился в себя.
Да уж. Слова из него не вытянешь. Джон пожал плечами и направился к своим, снова проверять амуницию. Интеллектуальная начинка обвязки и сама справлялась с распределением нагрузок, но ходить выбранная ею конфигурация зачастую всё-таки мешала.
— Думаете, сейчас снова в гору пойдём, ветер скоро должен поменять направление…
— Нет, нам теперь по седловине вон туда, — Морока для верности показал знакомую карту, предоставив Джону лишний повод выругать себя за глупость — курсограмма была в наличии и у него самого, можно было и без лишних вопросов обойтись. Его любимых риторических вопросов вслух.
— Только глайдер нас уже давно должен был ждать здесь, наверху ему сейчас вернее разбиться со всем оборудованием, чем нас везти, его уже сто лет как должна была автоматика перебазировать.
Джон непонимающе посмотрел на Мороку — парень явно уже оправился от того почти случившегося падения наверху, и теперь стремительно возвращался к своеобычной неприятной манере общения с видом «я умник».
— И у тебя уже есть версия, где он сейчас?
Синтия и Экхарт дружно хмыкнули.
— Версии нет, но есть вопрос в твоём духе: у меня одного снова появились сомнения, а не часть ли это нашей проверки?
Тут уже хмыкнуть пришлось Джону. Спорить сложно, выглядело всё именно так.
Размышляющий в сторонке Ковальский с его привычно отрешённым выражением лица никак не желал походить на подставного экзаменатора, который им потом баллы выставлять будет. Он вообще не был похож на человека, который по доброй воле станет в подобных мероприятиях участвовать.
— Продолжаем движение.
Все четверо обернулись на голос проводника.
— Вопрос. А глайдера не будет?
Ковальский оглядел их, потом принялся как ни в чём не бывало переукладывать разгрузку.
— Глайдер сейчас застрял где-то между нами и прежней стоянкой. Я отправил повторную команду через два резервных ретранслятора, хотя и первая прошла успешно, я перепроверил. Будем рассчитывать, что поломка незначительна, и мы её сможем ликвидировать самостоятельно. Вопросы?
Он уже был готов выступать.
— Когда на месте могут быть первые отряды спасателей?
— Есть разные прогнозы, но пока буря и нейтринные всплески над планетой их продолжают задерживать. Вперёд.
Вперёд так вперёд.
Джон ещё раз осмотрел себя и свой груз, безо всякой жалости отцепив и выбросив в снег разряженные регенераторные батареи и два опустевших контейнера с питанием. Сейчас ему не до беспокойств об экологии Аракора. Ковальский проследил за его действиями, но ничего не сказал, так что в итоге остальные тоже поспешили по возможности облегчить себе дальнейший путь.
Выступали прежним порядком — впереди торящий дорогу Экхарт, Ковальский двигался замыкающим, не забывая каждые полсотни метров давать коррекцию курса. Снег здесь был свежий, к тому же взбаламученный бурей, так что о скользящем шаге нечего было и думать, на ногах снова отросли знакомые широкие снегоступы для перемещения вразвалочку, зато не проваливаясь по пояс в рыхлую хрустящую на морозе кашу.
Ветер в низине то принимался бросаться из стороны в сторону, то находил себе прямой путь в складках местности, начиная свистать вокруг как в аэродинамической трубе, снова и снова сбивая Джону его чувство направления. Каждые пару минут открывать визуализацию курсограммы было невыносимо, наконец он просто махнул на всё рукой, сил только и оставалось, что покорно следовать чужим указаниям, даже в недолгие минуты, когда небо светлело, почти очищаясь от белёсого снежного марева. Начинало пробиваться солнце Штаа, но Джон не стал оглядываться на клонящийся к закату шар.
Они были в пути больше десяти часов, так что скоро на этих широтах совсем стемнеет, и если буря не стихнет совсем, им может прийтись туго. Что тут творится ночами, можно было только представить. Джону даже пришло в голову обратиться с этим вопросом к Ковальскому.
— Наоборот. Источник этой бури расположен на более низких широтах. Так что настоящий мороз здесь наступит, лишь когда буря стихнет и даст доступ воздушным массам из глубин полярного антициклона. При минус 136 Цельсия начинается кристаллизация полиалленов, на которых основана осмика наших биосьютов, а частенько здесь температура падает и ещё ниже. Полчаса на открытом воздухе, и можно заказывать похоронную команду с музыкой. Но опасаться нечего, снег тут глубокий, в случае чего, зароемся и переждём, снег — отличный теплоизолятор, если что — фонаря хватит, чтобы разогреть воздушный мешок до плюс двадцати от температуры окружающей среды. Самое интересное наступит утром.