Кандидатский минимум

Величко Андрей Феликсович

С одной стороны, они не должны получиться такими выгодными, как у Баташева, ведь тот был первым. Да к тому же взялся за дело, поверив царю, тогда вообще еще не имеющему никакой власти! Кроме того, на Лене заметно больше золота, чем на Миассе.

Но, с другой стороны, путь туда и оттуда существенно длиннее, да и места более дикие, что предполагает повышенные накладные расходы. В общем, тут еще предстояло подумать, чтобы потом не кусать локти оттого, что затея провалилась из-за недостатка денег. Или, наоборот, она не провалится, но настолько обогатит взявшегося за разработку, что тот станет олигархом похлеще Меншикова.

Вообще-то Новицкий знал одного человека, в принципе способного справиться

с подобной задачей. И в то же время хорошо понимающего, чем может кончиться попытка обмана хоть и молодого, но уже успевшего заработать вполне определенный авторитет императора. В силу чего второго февраля на ужин был приглашен поставщик двора его императорского величества купец Иконников.

Начал молодой царь с того, что поинтересовался, не желает ли его гость расширить сферу применения своих недюжинных способностей. И, услышав подтверждение, выложил на стол обязательство о неразглашении государственной тайны.

– Внимательно прочитай сию бумагу, Сергей Порфирьевич, – предложил император. – И ежели не найдешь ничего для себя неприемлемого, подпиши, чернила и ручки вон на том столике.

Прочитав короткий текст, Иконников поежился – санкции там были прописаны весьма суровые. Однако он уже успел убедиться, что молодой царь весьма разумен и зря никакого живодерства обещать не будет. «Значит, выгода тут действительно светит такая, что за нее не грех и рискнуть», – подытожил размышления купец и, вздохнув, поставил подпись в соответствующей графе.

– Я и не сомневался в твоем решении, – улыбнулся Новицкий. – Так вот, ты, наверное, что-нибудь слышал про купца Баташева…

Разумеется, Иконников про него не просто слышал, а знал, и немало. Поднялся тот очень сильно после получения императорской лицензии на добычу золота на Урале, теперь даже с Демидовыми разговаривает на равных. А когда те все-таки решились осадить выскочку, заручившись поддержкой екатеринбургского губернатора, то даже не успели толком с ним договориться, как на Урал прибыл второй батальон лейб-гвардии Измайловского полка во главе с самим Павшиным. Тот без всякого почтения согнал всю губернскую верхушку в зал дворянского собрания и зачитал императорский указ, по которому за воспрепятствование в делах особой государственной важности полагалась виселица. Однако ежели подлежащие оному наказанию лица в прошлом имели большие заслуги…

Тут Демидовы с губернатором немного перевели дух, но Павшин продолжил:

– …То виселица делается из особо ценных пород дерева, украшается художественной резьбой, вместо же конопляной веревки используется шелковый китайский шнур, мыла вовсе не требующий, а само действие осуществляется под музыку в исполнении полкового оркестра.

В общем, информаторы Иконникова так и не смогли выяснить, сколько именно дали царскому посланцу, дабы замять это дело, но что сумма была весьма внушительной, не сомневался ни один. Правда, почти никто и не знал, что три четверти из полученных пятисот тысяч Павшин честно, как ему и предписывалось, передал императору. На самом деле Новицкий пока не хотел вешать никого из Демидовых, но ознакомить их с новыми реалиями следовало, не откладывая. Кроме того, молодой царь вовсе не был столь самонадеян, чтобы надеяться вовсе искоренить коррупцию. Однако ввести ее в приемлемые рамки – совсем другое дело, это уже реально.

– Да, государь, – кивнул поставщик двора, – я слышал про Баташева, и немало.

– Тогда сообщаю, что золото есть не только на Урале, но и за ним, причем в заметно больших количествах. Недавно из экспедиции на Дальний Восток вернулся Витус Беринг, и он рассказал, что в бассейне реки Лены есть весьма богатые месторождения. Вот карта, где они обозначены. Про то, как

до тех мест добраться, Беринг тебе сам и расскажет, и посоветует, к кому еще обратиться, но не вздумай ему хоть намекнуть о золоте. Он тоже подписывал бумагу вроде этой, поэтому скажет, что не понимает, о чем ты глаголешь, и сразу сообщит мне. Ну а что будет дальше, ты только что прочитал. Сейчас Беринг проживает в Горенках, он декан географического факультета Московского университета.

– Так ведь, ваше величество, – неуверенно начал Иконников, вглядевшись в карту, – это ж какая даль-то! Я хоть и не бедного десятка, все расходы могу не потянуть…

– Просто не потянешь, без всяких «могу», – уточнил император. – Однако я дам тебе ссуду в семьсот тысяч под двадцать пять процентов годовых. Да не пытайся ты состроить потрясенное несуразной цифрой лицо! Во-первых, даже при таких весьма немалых процентах ты внакладе не останешься. А во-вторых, исчисляться они начнут только с третьего года. Если сумеешь в течение двух лет наладить добычу и отправить в Москву первый обоз, то отдавать придется те же самые семьсот тысяч, и ни копейкой больше.

– Спасибо, государь, век твоей доброты не забуду. А делить золото будем как – пополам, как с Баташевым?

– Нет, твоя доля будет немного меньше половины, ибо золота на Лене заметно больше, чем на Урале. Сам подумай, какова будет твоя доля, и сообщи мне. Однако ежели она мне покажется слишком высокой, то я ведь и торговаться начну. А хороший торг – дело неспешное, так что вполне ты можешь и не успеть за два года. Тогда придется платить проценты по долгу, потому как семьсот тысяч тебе будут выделены завтрашним днем.

Глава 20

Московский Императорский университет открылся в сентябре тысяча семьсот тридцать первого года, но даже к февралю тридцать второго его можно было назвать полноценным вузом только из вежливости. Причем не простой вежливости, а выдающейся, которой осталось всего ничего до политкорректности. Потому как факультетов там пока было всего два, да и то один из них возник как-то сам собой, вопреки ранее принятому плану.

Первым факультетом был географический, который возглавил вернувшийся из своей первой камчатской экспедиции Витус Беринг. Отправлять его во вторую молодой император не хотел. Все-таки Витус Ионассенович – человек уже пожилой, хватит ему мотаться по горам и морям, лучше пусть готовит достойную смену, тем более что с образованными людьми в России сейчас очень туго. Кроме того, император и так знал, что он там открыл бы, если бы его отпустили, поэтому считал, что Берингу вовсе не обязательно помирать так рано, пусть даже на острове имени себя. В общем, вторую камчатскую экспедицию должен был возглавить Алексей Ильич Чириков. Причем задача у него будет не просто достичь Северной Америки, а найти там залив, который, не вмешайся в это дело Новицкий, через шестьдесят с небольшим лет был бы назван Линн-каналом. Ну а теперь название ему пусть подбирает Чириков, но только этим, естественно, его задача не ограничится. Алексею Ильичу придется организовать там небольшой форт, который потом станет опорным пунктом на маршруте к реке Клондайк.

Если честно, то после принятия решения об этом император даже расстроился. Ведь рассказы Джека Лондона о Смоке и Малыше были, пожалуй, его самой любимой книгой! Но теперь через перевал Чилкут пойдут другие. Они достигнут озера Линдеман, преодолеют страшный каньон Белая Лошадь и по Юкону спустятся до Клондайка, а Новицкий в это время вынужден будет сидеть в Москве или в Питере. К сожалению, царю нельзя пускаться в такие авантюры, тем более что у него пока еще нет достойного наследника. За примерами далеко ходить не надо – достаточно вспомнить, во что обошелся России поход Петра Первого на реку Прут.