Каникулы на Майорке
Шрифт:
Только они хотели шутливо отчитать его, как вдруг он достал другой рукой из-за спины большую гроздь бананов: «А это вам!»
Дни бежали за днями. Томео по-прежнему отвозил девушек с утра на работу, а вечером забирал либо домой, либо на пляж.
Однажды подруги решили съездить на выходные в Барселону, на праздник Мерсе – покровительницы города.
Они купили самые дешёвые билеты на паром, который курсировал между Пальма-де-Майоркой и Барселоной.
Томео отвёз их на машине до пристани в Пальма-де Майорке – столице Балеарских островов с её знаменитым красивейшим заливом. Он был, как всегда,
– Томео, если ты приедешь нас встречать в таком наряде, мы в твою машину не сядем! – строго-настрого предупредила его Аня. Но Томео только хитро улыбнулся.
Оказавшись на пароме, девушки тут же отправились в бар, взяли по коктейлю и вышли на палубу. Был вечер пятницы, уже темнело, дул лёгкий морской бриз.
Ночевать они остались на диванах в баре, чтобы не спускаться в неудобный трюм на свои сидячие места.
Кое-как выспавшись в баре, наутро они спустились по трапу на пристань, где их уже встречал Эдуардо, их общий с Томео друг.
Сначала они поехали на квартиру Эдуардо, где девушки приняли душ и наскоро позавтракали. А потом Эдуардо повёз их показывать город.
Улицы Барселоны были ярко украшены – город готовился отмечать праздник Мерсе. Они подъехали к знаменитым зданиям Гауди Sacrado Familia, похожим на замки из песка, и девушки полюбовались на фантазию великого архитектора.
Потом они заехали в Гюэль – центральный парк Барселоны, напоминающий диковинный лес, где скамейки и колонны растут прямо из земли, как деревья, и, кажется, вот-вот оживут.
В конце концов Эдуардо отвёз их на центральный проспект Барселоны Avenida Diagonal. Он тоже в преддверии праздника был по-особенному украшен.
Уже темнело, и во всех заведениях потихоньку зажигались огни. Девушки зашли в одну из кафешек и выпили кофе с вкуснейшим миндальным пирогом.
На следующий день, в воскресенье, был праздник Мерсе, и подружки вновь отправились на Avenida Diagonal, чтобы посмотреть карнавал.
Это было красочное шествие с барабанщиками и множеством людей в колонне, одетых в самые разнообразные костюмы и маски.
Потом они смотрели, как каталонцы, которые не любят, когда их называют испанцами, строили сложную красочную живую пирамиду.
Так прошёл воскресный день, и девушкам пора было отправляться в обратный путь. Всё было так чудесно, что Надя даже нисколько не расстроилась, когда обнаружила, что у неё во время праздника украли фотоаппарат из сумочки. Что поделать – воришки встречаются в любом крупном городе, особенно на центральных улицах.
Ей было только немножко жаль потерянных снимков – она была неплохим фотографом.
Аня и Надя сердечно попрощались с Эдуардо, который устроил им шикарный прощальный ужин, сели на паром и спустились в свой трюм. В бар они решили на этот раз не заглядывать – ведь завтра их ждал рабочий день.
Они мирно дремали на своих сидячих местах, когда с утра их разбудили пение и топот ног. Это два горячих испанских парня чуть свет устроили импровизированную дискотеку. Любят испанцы попеть и потанцевать!
Паром пришвартовался в порту Пальма-де-Майорки, и заспанные девушки выбрались
Впереди у них были новые рабочие будни на плантациях альгарробаса. Томео тоже не сидел без дела. Он убирал миндаль на специальном тракторе. Эта машина плотно захватывала ствол дерева, потом вокруг ствола раскрывался брезентовый купол, напоминавший перевёрнутый зонтик, трактор сильно тряс дерево, и миндаль осыпался, заполняя купол почти доверху.
Иногда к девушкам на плантацию забредали овцы. Ведь когда Аня с Надей трясли ветви альгарробаса, осыпaлись не только стручки, но и зелёные листья, которые были очень по вкусу животным. Девушкам приходилось отгонять их, чтобы они не мешали работать.
Вечером вся троица, как всегда, собиралась в кухне. Девушки готовили немудрёный ужин, который затягивался надолго, так как Томео любил с ними поговорить.
Надя привезла Томео в подарок из Санкт-Петербурга бутылку водки, и они пригубляли понемножку из этой бутылки чуть ли не целый месяц.
Томео наливал подружкам побольше, а себе плескал совсем чуть-чуть, на самое донышко.
– Томео, почему ты нам наливаешь много, а себе мало? – спрашивали девушки.
– А я буду посмотреть, какие вы, когда выпьете, – с хитрым видом отвечал Томео.
Вечером у них часто находились поводы повеселиться.
– Томео, а почему ты не женишься? – как-то спросила Аня.
– Никто берёт меня, – ответил Томео.
Девушки хохотали. Никаким образом нельзя было втолковать Томео, что в русском языке два отрицания.
Иногда на кухню заходил папа и с недоумением наблюдал за их весельем. Он не понимал, что они говорят и над чем так смеются, но при этом весело и добродушно улыбался.
У папы в спальне стоял инкубатор, а в нём были яйца какой-то экзотической птицы. Он ждал появления птенчиков и даже отметил в календаре Томео, который висел на кухне, этот день, подписав рядом «pajaros» [1] .
1
«Птицы» (исп. – прим. автора).
Когда папа заходил на кухню, девушки встречали его радостными криками: «Pajaros! Pajaros! Cuando pajaros?» [2]
Как-то раз подружки, как обычно, собирали альгарробас. Погода с утра стояла чудесная – светило солнце, но было не слишком жарко, с моря дул лёгкий ветерок. Вдруг к полудню что-то в атмосфере начало меняться. С севера подул сильный ветер, и из-за гор начали неумолимо надвигаться свинцово-синие тучи. Птицы стали летать прямо над землёй, ветер подхватывал и гнал по полю сбитые зелёные листья. Буквально через несколько минут стремительно пошёл дождь – да не дождь даже, а настоящий тропический ливень.
2
«Птицы! Птицы! Когда птицы?» (исп. – прим. автора)