Каникулы Рейчел
Шрифт:
Это его добило.
– Правда? – чуть не поперхнулся он.
– Ага, – улыбнулась я. – Изучать психологию.
– Зашибись! – воскликнул он.
Уж в прежние времена я бы нашла как обыграть его последнюю реплику! Теперь все было иначе, чем два года назад. Совсем иначе.
– Теперь тебе осталось только сообщить, что собираешься замуж, – сказал он, – чтобы твое преображение выглядело полным и окончательным.
Я улыбнулась. Надо же такое подумать!
– Так собираешься? – спросил он после повисшей паузы.
– Собираюсь куда?
– Замуж.
– Ради бога,
– Неужели ты не встречала хороших парней в Ирландии? – спросил он.
– Нет, – ответила я, – придурков – навалом. А хороших парней нет.
Он рассмеялся, сверкнув белыми зубами. Его окружала весьма опасная для меня аура. У меня внутри все встрепенулось.
– Ты всегда умела рассмешить меня, – сказал он.
– Всегда? Не только когда раздевалась? – рискнула я.
Не стоило рисковать. Сначала глаза у него загорелись. Но взгляд тут же затуманился. А на меня тут же обрушились воспоминания и давние ощущения. Я почти обоняла запах его кожи. Хорошее настроение тут же испарилось. Снова возникло напряжение, и еще – печаль и ужасающее чувство потери. Я ненавидела себя за то, что была наркоманкой, за то, что разрушила такие отношения. И мое горе зеркально отражалось в глазах Люка.
Некоторое время мы смотрели друг другу в глаза, потом он отвел взгляд. Я-то думала, что наши отношения умерли тогда, в Клойстерсе, но это было не так. Они умирали сейчас.
– Рейчел. – неловко выговорил Люк. – Я хотел сказать, что ты больше не должна чувствовать себя виноватой.
Я тоскливо пожала плечами и съежилась.
– Не будет ли слишком сентиментально, если я скажу, например, что прощаю тебя? – спросил он, глядя в пол.
– Конечно, не будет, – искренне обрадовалась я. – Мне бы очень хотелось, чтобы ты простил меня.
– Знаешь, – ласково сказал он, – ты была совсем не так уж плоха.
– Правда? – спросила я.
– Не всегда, конечно, – заметил он, – но в хорошие дни ты была… просто лучше всех. Правда, лучше всех, – повторил он нежно.
– Правда? – прошептала я. От его неожиданной нежности я чуть не прослезилась.
– Конечно, – ответил он мне шепотом. – Разве ты не помнишь?
– Помню, – ответила я. – Просто я не была уверена: а вдруг я все это придумала, вдруг это мне только казалось. Ведь я постоянно была… не в себе, и все такое. Значит, иногда у нас все было хорошо?
– Очень часто, – сказал он.
Мы оба сидели неподвижно. Казалось, даже воздух вокруг нас застыл.
По моей щеке медленно сползла слеза.
– Извини, – сказала я, вытирая ее. – Но я как-то не думала, что ты будешь так хорошо со мной разговаривать.
– А почему, собственно? – неподдельно удивился он. – Я вообще хороший.
Конечно, он хороший. Он очень хороший парень, а когда-то он был еще и моим парнем. И меня снова захлестнули запоздалые сожаления.
– Я не знала, что будет так печально, – призналась я.
– А я знал.
– Правда? – я удивилась. – Даже интересно: а почему ты согласился встретиться со мной?
– Мне было любопытно, я хотел посмотреть, изменилась ли ты за это время. И потом, я соскучился, – добавил он,
– И как? Я изменилась? – спросила я, притворившись, что не заметила иронического тона.
– Да, похоже, что так, – кивнул он. – Конечно, следовало бы подвергнуть тебя серии тестов, но кажется, ты сохранила все хорошее, что в тебе было, и избавилась от всего плохого.
Его слова наполнили меня гордостью.
– Ты не выглядишь другой, непохожей на себя, – сказал он задумчиво. – У тебя волосы теперь короче, но ты все тот же ребенок. Детка.
– А ты все такой же бабник, – мне удалось улыбнуться, хотя внизу живота у меня творилось бог знает что.
За этим не последовало ни исступленных объятий через стол, ни страстных поцелуев. Целью нашей встречи было затушить последние тлеющие угольки, а не раздуть новое пламя.
– Я лучше пойду, – сказала я. Мне ужасно не хотелось расставаться с ним, но я не в силах была больше смотреть на руины наших отношений.
– Хорошо, – сказал он, вставая. – Я провожу тебя домой.
Мне ужасно хотелось узнать, есть ли у него девушка. Пока мы шли, я сделала осторожные попытки выяснить это.
– А ты?.. – попробовала я и осеклась. – А у тебя?.. – начала я снова, и опять остановилась на полпути.
Может быть, лучше мне не знать. Я просто не переживу, если он с кем-то встречается.
– Знаешь, – небрежно обронил он, – с тех пор, как ты уехала, у меня никого не было.
Именно в этот момент я окончательно поверила, что Бог есть.
– Береги себя, – сказал он мне, когда мы остановились у моего общежития.
– Ты тоже, – ответила я. Лучше мне умереть на месте, чем смотреть, как он уходит.
– Веди себя хорошо, – все еще медлил он.
– Ладно, если ты тоже будешь вести себя хорошо. Он подвинул руку на миллиметр в мою сторону – микроскопический рывок, и мы рванулись друг к другу, как ядра, выпущенные из пушек, и обнялись. Его живот прижался к моему, руки обхватили меня, я уткнулась лицом ему в шею. Я вдыхала его запах в последний раз. Я хотела бы, чтобы это никогда не кончалось. Потом я рванулась от него и, не оглядываясь, ринулась в подъезд. Там я чуть не сломала себе шею, налетев на Брэд, которая, прищурившись, наблюдала за всем, что происходило между мною и Люком. Я успела подумать, что теперь-то она уж точно не станет набиваться ко мне в подруги.
Я знала, что эта тоска пройдет, что я с ней справлюсь. Мне потребовалось порвать с ним, чтобы понять, как сильно я его люблю. Но я знала, что и это пройдет. «Я никогда больше не встречу такого, как он», – думала я, изнемогая от тоски. «Встречу, встречу! Операция „Гарри"!», – напоминала я себе.
Но невозможно было не думать о том, как все сложилось бы у нас с Люком, если бы большую часть нашего романа я была хотя бы вменяема. Или если бы мы с ним только что познакомились. Если бы у нас не было общего прошлого, мешающего нашему будущему. Но я слишком хорошо понимала, что размышлять об этом совершенно бесполезно, что нельзя изменить того, что уже случилось. Самое лучшее, что можно сделать, – смириться.