Каникулы в бухте пиратов
Шрифт:
Но я поплыл. Дыра была достаточно широка. Размерами она походила на лежащую на боку бензиновую бочку.
Я проплыл чуть-чуть, и моя голова оказалась над водой… Вот это да!
Тут же, вдохнув воздуха, я бросился назад, вынырнул и шустро полез наверх.
Алешкино лицо надо мной выражало, кроме интереса, еще и страх. Он, наверное, подумал, что за мной кто-то гонится.
Я поднялся до верха, положил руки на край колодца и отдышался.
– Ну что, Дим? Там полно монахов, да? И черепов?
– Я тут подышу немножко, – сказал я, – а ты пока сбегай за
– А шашку, Дим?
Я молча показал ему кулак.
Алешка тут же исчез. И вскоре вернулся, на бегу сбрасывая с себя футболку.
Я замотал фонарик в пакет и стал спускаться. Алешка, дождавшись когда я достигну дна, ринулся за мной. У него спуск прошел несравненно ловчее.
За это время уровень воды еще понизился. Мы стояли рядом в воде – я по пояс, Алешка по грудь, – и я инструктировал его, хотя вообще-то нырял и плавал он здорово, тут за него можно было не бояться.
– Как я окунусь, – говорил я, – хватай меня за пятку, понял?
– За правую? – уточнил он.
– Какая подвернется. Готов?
Мы продышались, нырнули, поплыли – вынырнули.
– Вот это фишка! – восхищенно выдохнул Алешка.
Да, это была фишка. Мы находились как бы в большой полутемной комнате. Вправо от нас уходил куда-то в темноту низкий сводчатый коридор. Слева из воды поднимались каменные ступени и исчезали где-то в стене. Часть из них, самые нижние, были влажные и заросшие зеленью. Видно было, что их время от времени заливает поднимающейся водой.
Воды здесь, кстати, было не много, так же, как и в колодце – мне по пояс, Лешке – по грудь. Мы прошагали к ступеням, взобрались на них.
Сложные чувства мы испытывали. Восторг, жуткое любопытство. И еще одно – о нем не скажу. Попробуйте сами оказаться в таком месте – поймете.
Ступени становились все уже. И становилось все темнее. И холоднее. Я включил фонарик. Мы взбирались все выше и выше по каменной винтовой лестнице. Вскоре она стала совсем узкой, и временами мы задевали локтями за холодные стены. Здорово кто-то здесь поработал сотни лет назад! Наш фонарик выхватывал из темноты полустертые ступени, неровные стены. И я заметил, когда мы уже запыхались, что луч его становится все тускнее. Потому что откуда-то сверху проникал дневной свет. Наконец я выключил фонарик.
И чуть было не треснулся лбом – проем в конце лестницы был очень низкий. А за ним начался длинный коридор. Слева – окна, затянутые снаружи колючими ветками зарослей. А вот справа – двери и двери. Ну, не совсем двери. Дверей, как таковых, чтобы открывались и закрывались, не было – одни только сводчатые проемы. Входы к «етим самый кельим».
Вырубленные в скале комнаты. Причем, вырубленные не просто, а я бы сказал, с некоторым оформлением интерьера. В каждой келье оставлено возвышение у одной стены, вроде лежанки. Напротив нее – большой, кубической формы камень – что-то вроде стола, а рядом с ним – камень поменьше – стул со спинкой. По стенам – ниши, заставленные коллекциями черепов. И каждый череп, как мы разглядели, и правда с дыркой.
А в одной келье черепа были сложены в углу
Картина, я вам скажу, та еще. Как в фильме ужасов. Только здесь все не на экране, а в нашей собственной жизни…
В конце коридора – свет. Это, оказалось, та самая дверь, которую мы разглядели с «плохой» тропы через пропасть.
Алешка разглядывал все с живейшим интересом, без капельки страха. И все время что-то ворчал чуть слышно. А потом выдал:
– Дим, там внизу, в колодце, эта дырка, мне кажется, не вход, а выход.
– Не понял.
– Вход в другом месте. Мы с тобой, конечно, кое-что нашли. Но совсем не то, что нужно.
Опять пацан загадками заговорил.
Мы еще побродили по этому необычному монастырю, выглянули в одно из окошек. Под нами виднелись крыши сакли и бунгало, блестящие на солнце стекла теплицы, а перед нами было бескрайнее море, по которому… неторопливо чапала лайба под кличкой «Тропик».
– Понял? – просто спросил меня Алешка.
– Нет, – так же просто ответил я.
– В этом монастыре сейчас обитают вовсе не черные монахи. Здесь обитают черные люди. Жулики и бандиты.
Я даже не стал спрашивать, как он догадался. Я только спросил:
– А атаман у них – Арчил, да?
– Не думаю, – Алешка многозначительно покачал головой. – Мне кажется, у него совсем другая роль.
А какая именно, точно мы узнали довольно скоро. Но совершенно случайно.
– Я тебе дома кое-что покажу, – сказал Алешка. – И ты тоже поймешь.
Мы выбрались из монастыря тем же путем, каким туда и попали, вытянули лестницу и уложили ее на место.
– Лех, – сказал я, – а я догадался, когда Арчил в колодец лазил. В ту ночь – помнишь? – когда я заметил, что в колодце совсем нет воды. Арчил плавать-то не умеет.
– А череп на колодце?
– Он его нарочно там поставил. Чтобы нас напугать. Чтобы мы к колодцу не подходили.
– Заботливый какой… Зачем он только туда шастает?
Мы пошли к себе. Алешка быстренько, поглядывая в окошко, накидал этюд под названием «Море без горизонта», чтобы было чем отчитаться перед Арчилом. Этюд получился простенький – Алешка закрасил весь лист бледно-голубым. Вышло очень красиво. Кстати, Арчилу потом рисунок очень понравился. Он даже выпросил его у Алешки и повесил в сакле. «Какой хороший картина, да! Как хочешь смотри – вверх ногами, двумя боками, все равно красивое море и красивое небо, да!» – вот как он оценил этот творческий изыск моего братца.
Закончив с рисованием, Алешка выдвинул ящик тумбочки, что-то достал из него и, разложив на столе, гордо спросил:
– Ну, Дим, что скажешь?
Я посмотрел. А что тут скажешь? Ну, лежат на столе три куска пенопласта. Тут много не скажешь.
Зато Алешка нашел, что сказать. Вернее, приказать:
– Когда Арчил вернется, выпросишь у него его «турундыку». Под твою ответственность.
Глава VIIГОНКИ ЗА ЛИДЕРОМ
– Понимаешь, Дим, – вещал с глубокомысленным видом Алешка. – Черные монахи – это одно. А грабежи на трассе – это совсем другое. Понял?