Каникулы в Простофилино

Донцова Дарья

Я на секунду онемела, потом спросила:

– Тетю Аню куда увезли? Ты записала номер больницы?

– А никто не приезжал, – всхлипнула Лара.

– Как? Врачи до сих пор не прибыли по вызову? – испугалась я. – Где же тетя Аня?

– У входа она, – пролепетала Лариса. – Как свалилась, так и осталась лежать. Мне ее не поднять, очень тяжело!

– Но в прихожей пусто, – тихо сказала я.

А про себя подумала: бедная Лариса, похоже, у домработницы начались глюки. Хотя это объяснимо – у любого, даже самого здорового человека съедет крыша

от того, что происходит сейчас в особняке Каркиных. Наверное, у горничной случился приступ амнезии, она попросту не помнит, как медики унесли на носилках несчастную тетю Аню.

– Так Анна Семеновна у второго входа, – вдруг сказала Лара, – у того, который в сад ведет. Звонок раздался оттуда. А я, как из супермаркета приехала, пошла в кладовку продукты раскладывать, ну и увидела…

Я вздрогнула.

– Ты хочешь сказать, что хозяйка вот уже несколько часов лежит на полу?

Лариса кивнула и прошептала:

– Да. Пыталась дать ей воды, не пьет, мимо рта течет, на вопросы не отвечает, а тело никак не приподнять, слишком тяжелое.

Я ринулась в коридор, уже на бегу выкрикивая указания домработнице:

– Немедленно звони в «Скорую» и скажи: «Если не примчитесь через пять минут, подадим в суд за неоказание помощи». Все вызовы фиксируются. Напомни им, что машину ждешь уже черт-те сколько времени!

Лара ойкнула и вытащила из кармана фартука трубку.

– Здрассти… – услышала я за спиной ее задыхающийся голосок. – «Скорая»? Ой, ща, в столовую пойду, тут глючит…

Причитая и охая, Лариса повернула на перекрестке коридоров влево, а я шмыгнула направо. Толкнула дверь, в которую было вставлено непрозрачное, словно покрытое инеем стекло, и сразу увидела тетю Аню, лежащую на чисто вымытом, из светло-бежевой плитки полу. Рядом валялась разбитая дыня – очевидно, Лариса от испуга уронила купленную «колхозницу».

С первого взгляда стало понятно – женщине уже ничем помочь нельзя.

С трудом сдерживая истерическую дрожь, я присела около тела и позвала:

– Тетя Аня! Это я, Вилка! Не узнаете меня? Ну ответьте, пожалуйста!

Каркина молчала, ее глаза, не мигая, смотрели на красивый фонарик из темно-синего стекла, который дядя Антон привез из Италии. Рот тети Ани был полуоткрыт, правая рука самым неестественным образом завернулась за тело.

Цепляясь за стену, я встала и побрела в столовую.

– Уже едут… – захлебываясь, затараторила Лариса, высовываясь из кухни. – Говорят, хоть сто раз в суд ходите, ничего не получится – не было вызова! Вилка, может, ей кофе отнести?

– Кому? – безнадежно осведомилась я.

– Так Анне Семеновне…

– Не надо, – ответила я. – Постой, что значит – вызова не было?

Лариса пожала плечами.

– Уверяют, никто от нас не звонил, я сейчас вроде как в первый раз обратилась.

– Ну это им с рук не сойдет! – обозлилась я. – Попрошу Олега, пусть через телефонную станцию выяснит. Вот сволочи! Ты можешь припомнить, когда звонила врачам?

– Две минуты назад.

– А в первый раз?

– Две

минуты назад, – тоном робота заявила Лариса.

– Кто вызывал «Скорую» раньше? – упорствовала я.

– Не знаю. Наверное, Мила.

– Где, кстати, она? – опомнилась я. – Почему вниз не спускается?

– Понятия не имею, – прошептала Лариса. – Ой-ой-ой! Вилка, а чего с ней?

– Прекрати истерику! – рявкнула я. – От воплей ничего не изменится. Пошли.

– Куда?

– В спальню, к Милке.

– Ни за что, – отчеканила Лариса и юркнула в кухню. – Сама иди, – донеслось оттуда через секунду, – боюсь!

Мне тоже стало страшно. Но мысль о том, что у подруги мог случиться сердечный приступ, прибавила сил. Преодолевая ужас, я побежала вверх по ступенькам, без стука распахнула дверь и, увидав на кровати неподвижное тело, заорала:

– Мила!

Подруга никак не отреагировала на вопль. Я подскочила к помпезному ложу на резных ножках и перевела дух – Милка крепко спала, на тумбочке маячила пустая бутылка из-под коньяка.

Примерно через час в доме Каркиных снова суетилось много народа. Тело Анны Семеновны увезли, Милку не стали трогать.

– Небось стресс алкоголем снять решила, – вынес вердикт симпатичный доктор. – Досталось ей сегодня: отец при смерти, мать скончалась. Пусть спит, до утра гарантированно не проснется. Да, кстати… Там шум подняли, вроде мы сюда на первый вызов не прибыли. Так неправда это! Наша «Скорая» коммерческая, от крупной поликлиники. Повторяю: никто от вас не звонил. А как только вызвали, мигом прилетели. Видели нашу машину? В России таких больше ни у кого нет, в Америке закупили, по любому бездорожью танком прет, на ходу можно операции делать, уникальное оборудование. Только в вашем случае оно ни к чему. Анна Семеновна, похоже, скончалась сразу, падала на пол уже мертвой. Конечно, вскрытие точнее покажет, но есть некоторые внешние признаки, сообщающие, что смерть произошла в секунду. Повезло.

– Хорошо везение… – дернулась я.

Врач тяжело вздохнул.

– Не видели вы тех, кто по десять лет без движения в кровати лежит. Приедешь к такому, глянешь – мама родная! Уж лучше под троллейбус попасть! Вы езжайте домой.

– Нельзя же оставить Милу одну, – устало сказала я.

– С ней прислуга, – напомнил доктор. – А вам я бы рекомендовал провести вечер спокойно. Примите валокордин, капель, скажем, тридцать пять, и в койку. Людмила не проснется до завтрашнего полудня, вы ей не нужны.

– Лариса дура, – вырвалось из меня.

– Не стану спорить, – кивнул доктор, – но она вполне способна лечь спать в комнате хозяйки. Езжайте домой, сочувствие подруге выкажете завтра. Кстати, отнюдь не все люди хотят, чтобы их в тяжелую минуту видели даже близкие друзья.

Последний аргумент был решающим. Я спустилась на первый этаж и велела Ларисе:

– Запри двери и устраивайся на ночь в спальне Милы. Телефон не выключай, если понадоблюсь, звони, мигом прикачу.

– Ладно, ладно, – закивала Лара. – Ой!