Канонерка 658. Боевые операции малых кораблей Британии на Средиземноморье и Адриатике
Шрифт:
Мы перенесли огонь на траулер и при ближайшем рассмотрении пришли к выводу, что первоначально ошиблись в идентификации. Это скорее было судно КТ, то есть быстроходный, хорошо вооруженный транспорт примерно на 1500 тонн. Слишком уж плотный огонь оно вело. Но снаряд, весящий 6 фунтов, тоже способен доставить немало неприятностей, а у нас имелось соответствующее орудие, и оно вовсе не бездействовало. Хоуи упорно посылал снаряд за снарядом в корпус противника и, несомненно, достиг результата. В нескольких местах над палубой поднимался дым, показывались языки пламени.
Совершенно неожиданно ситуация изменилась. Мы резко снизили ход и почему-то никак
– Боже мой! – воскликнул Корни. – Мы на грунте!
Я моментально представил себе, как наши парни на спасательных плотиках гребут в сторону Корсики – картина мне очень не понравилась. Затем я вообразил колючую проволоку, тянущуюся вокруг лагеря для военнопленных, и почувствовал себя еще хуже. Правда, оглядевшись по сторонам, я понял, что паниковать рано. Мы двигались вперед, но вода выливалась только из выходных отверстий левого борта, то есть мы шли на двух двигателях. Оба двигателя правого борта вышли из строя в результате многочисленных попаданий 20-мм снарядов. А после того как пришлось остановить и один из двигателей левого борта, наша максимальная скорость не могла превысить 11 узлов.
Мы вышли из боя и направились к северу, при этом угодив под сильный огонь. Мы чувствовали, что некоторые снаряды попадают в нас, но о жертвах никто не докладывал, да и все равно мы ничего не могли заявить в ответ 88-мм «кирпичом». Надо было что-то предпринимать.
– Дуй в корму, Ровер, – рявкнул Корни, – и займись дымом!
Я побежал в указанном направлении, поминутно скользя на пустых гильзах и стараясь не оглохнуть, потому что как раз над моей головой велся огонь из сдвоенного эрликона. Добравшись до аппарата, производящего дым, я обнаружил рядом ждущего приказа механика. Приказ мне пришлось прокричать ему прямо в ухо, после чего его умелые руки в перчатках быстро открыли нужные клапана, сжатый воздух, издавая зловещее шипение, устремился в контейнер, и тонкая струйка кислоты потекла в сторону кормы, создавая при соприкосновении с влажной атмосферой густой белый дым.
Я бегом вернулся на мостик. Справа по борту Кэм Маклахлан уже выпустил две торпеды, которые, к сожалению, прошли мимо цели. Он удалился в юго-западном направлении, продолжая вести огонь по судну КТ, тем самым оттягивая часть огня с нас на себя. Оба РТ выстрелили свои торпеды в самом начале и, убедившись, что все они прошли мимо, удалились на высокой скорости обратно в Бастию.
Сложившаяся ситуация, когда мы уходили, прячась за собственной дымовой завесой, была в высшей степени неприятной. Мы использовали старый прием выбрасывания за борт кальциевых бомб, по которым противник вел огонь, принимая за нас, а сами максимально бесшумно ползли прочь, стараясь воспользоваться каждым клубом дыма как прикрытием.
Через несколько минут, в течение которых мы держали пальцы скрещенными, неожиданная вспышка ярко осветила мостик. Это загорелся дисковый магазин «викерса» по левому борту. В магазине было 100 пуль. Очевидно, произошла задержка, и воспламенился кордит, высыпавшийся из треснувшего патрона.
Я соображал до обидного медленно. Я как раз приходил к заключению, что, если немедленно не начну действовать, вероятнее всего, потом мне просто не представится такая возможность, потому что меня уже не будет в живых. Тони Брайдон, находившийся ближе всех к орудию, подскочил к нему, голыми руками освободил пружину, выхватил горящий магазин и выбросил его за борт. Из диска уже начали вылетать пули, но, к счастью, ни одна из них его не задела, он отделался только обожженными руками. В тот момент ему никто ничего не сказал, но все присутствовавшие на мостике понимали, что, среагируй он на секунду или две позже, скорее всего, для него уже все бы кончилось, как и для большинства из нас.
Но даже когда мы, наконец, оторвались от судна КТ и береговых батарей и получили возможность наблюдать за сражением, завязавшимся между этими двумя сторонами и подоспевшим к месту событий конвоем, наши неприятности еще не закончились.
Мы знали, что было несколько попаданий, и я быстро огляделся, чтобы удостовериться, не поступает ли в корпус корабля вода. Похоже, серьезных пробоин не было. Вскоре Ласту удалось запустить двигатели левого борта, и мы на скорости 12 узлов направились в Бастию.
На причале, как обычно, нас встречало много народу, и мы сразу же направились к друзьям, чтобы обменяться первыми впечатлениями о ночных приключениях.
Через три минуты на верхнюю палубу выскочил перепуганный старшина-рулевой и выкрикнул:
– Извините, сэр, но мы, кажется, тонем!
Даже на первый взгляд он был абсолютно прав. Нос 658-й глубоко осел в воде, да и вся лодка находилась ниже уровня причала. Корни и я бегом вернулись на лодку и обнаружили, что уже организована цепочка матросов с ведрами. Носовые отсеки были затоплены, вода через переборки шла дальше. Заработали ручные насосы, появились добровольные помощники с ведрами. Но хотя уровень воды немного понизился, она все-таки продолжала поступать. Но где? Еще в море я сам все осмотрел. Было сухо и нигде никаких пробоин.
Неожиданно у меня появилась идея. Я приказал принести инструменты и принялся отвинчивать пластину, загораживающую доступ в форпик. Обычно туда не было доступа, и в море я не смог проверить только это помещение. Как только пластину сняли, мы увидели причину неприятностей. В форпике зияла пробоина размером больше футбольного мяча, причем как раз на ватерлинии. Заметить ее с палубы тоже было невозможно. На ходу нос корабля немного приподнимается, и сила воды, текущей мимо пробоины, не давала лодке принимать воду. Когда мы пришвартовались у причала, пробоина оказалась в воде, которая и начала беспрепятственно заливать носовые помещения.
Кого только не было среди наших добровольных помощников! Ведра с водой таскали матросы с других лодок, персонал базы. Вскоре, когда стало очевидно, что мы не утонем прямо у причала, и ситуация лишилась налета трагизма, мы стали замечать забавные сценки, на которые раньше не обращали внимания.
Артур Фрэнсис сидел, свесив ноги в загрузочный люк «пом-пома», передавал ведра, попутно комментируя действия и тех, кто находился внизу, и стоящих на палубе:
– Только что мы передали трехсотое ведро… пошла четвертая сотня… А вот Алфи Тэннер разделся до трусов. Ты там не замерзнешь, Алфи? Внизу, наверное, холодно. Эй, там, внизу, осторожнее! Идет командир! Не устройте ему душ!
Первая по-настоящему действенная помощь пришла от американцев. У них никогда не было проблем с оборудованием, и они доставили к борту 658-й большой насос – только тогда уровень воды начал быстро понижаться.
Несколько позже прибыла дополнительная помощь в виде очаровательно допотопного пожарного насоса, имевшего форму ракеты Стивенсона и выкрашенного в ярко-красный цвет. Он являлся гордостью местных пожарников.
Увидев этот раритет, Фрэнсис не смог сдержаться и во весь голос затянул песню: