Кант
Шрифт:
На схеме № 3 «третья категория возникает всегда из соединения второй и первой категории того же класса» (11, т. 3, стр. 178), причем из отнюдь не механического соединения таких категорий, которые противоположны друг другу. Этот интересный замысел, предвосхищающий некоторые диалектические триады «Науки логики» Гегеля, не получил, однако, у Канта полного развития и сравнительно убедительно реализован только в группах категорий качества и отношения. Но настоящего перехода категорий друг в друга у Канта нет. К тому же он понимал, что в каждом суждении, претендующем на научное знание, действуют многие категории, независимо от их упорядочения в его таблице.
| Классификация суждений по количеству | Классификация суждений по качеству |
|---|---|
| 1. Единичные (одно S
| 1. Утвердительные (S есть Р) |
| 2. Частные (некоторые S суть Р) | 2. Отрицательные (S не есть Р) |
| 3. Всеобщие (все S суть Р) | 3. Бесконечные (S есть не Р) |
| Классификация суждений по отношению | Классификация суждений по модальности |
| 1. Категорические (S есть Р) | 1. Проблематические (S есть, возможно, Р) |
| 2. Условные (если S1, то S2) | 2. Ассерторические (S фактически есть Р) |
| 3. Разделительные (S есть или Р, или P1 или Рn) | 3. Аподиктические (S необходимо есть Р) |
Схема № 3. Формально-логическая классификация суждений, использованная Кантом в его трансцендентальной аналитике
Заслугой Канта было то, что он остро поставил вопрос о происхождении и составе категорий научного мышления. Откуда мы, скажем, твердо знаем, что все живые существа, включая еще не родившиеся, смертны? Что каждая вещь непременно имеет причину своего существования или разрушения? Но на эту гносеологическую проблему он дает идеалистический и метафизический ответ. Утверждаемая им путем ссылок на структуру сознания система категорий — это не совокупность узловых пунктов в логической сетке понятий познания мира, а лишь перечень априорных способов упорядочения явлений, которые последним противостоят (накладываются на них извне) и собственно онтологического значения лишены (к миру вещей в себе отношения не имеют). Выведение же Кантом категорий из видов суждения «поражает своей искусственностью…» (35, стр. 168). Крайне натянуто, например, как отмечал М. И. Каринский, извлечение категории взаимодействия из структуры дизъюнктивного (разделительного) суждения.
| Категории количества | Категории качества | |
|---|---|---|
| Математические (однородные) | 1. Единство | 1. Реальность |
| 2. Множественность | 2. Отрицание | |
| 3. Всеобщность (цельность) | 3. Ограничение | |
| Категории отношения | Категории модальности | |
| Динамические (разнородные) | 1. Субстанциальность и присущность (акцидентальность) | 1. Возможность |
| 2. Причинность | 2. Существование | |
| 3. Взаимодействие | 3. Необходимость и случайность |
Схема № 4. Система априорных категорий рассудка по Канту
Подведение суждений восприятия под рассудочные категории порождает научные суждения опыта и понятия теоретического знания. Оформление многообразия представлений завершается, и, строго говоря, только теперь подлинно теоретической дисциплиной становится и математика: ведь ее постулаты, теоремы и доказательства опираются на категориальную сетку. «Основоположение прямая линия есть кратчайшая между двумя точками предполагает, что линия подводится
Опыт, по Канту, есть синтетическое единство суждений восприятия, превращенных категориями в суждения опыта. Последние приобретают в конечном счете характер необходимости, а их синтез, т. е. опыт в целом, получает «объективное» значение. Именно в суждениях опыта происходит конструирование эмпирического материала, т. е. ощущений, в предметы, или «объекты», эмпирического мира. Так, например, от суждений восприятия о камне и солнце происходит переход к суждению «солнце светило, а потом камень стал теплым» и затем к развитым суждениям опыта, в которых феноменальные объекты, процессы и свойства подведены под категорию причинности («солнце вызвало нагревание камня») и под категории субстанциальности, всеобщности и необходимости («солнце есть причина нагревания всех тел на земной поверхности»).
Кант думал, что действие категориального механизма предохраняет от психологизма и вообще от субъективизма. Но его априоризм и агностицизм, взаимодействуя друг с другом, не в состоянии, конечно, породить никакого подлинно объективного знания. Ведь у Канта понятия истины, науки и природы субъективно-идеалистически совпадают друг с другом и с понятием опыта: «…природа и возможный опыт — совершенно одно и то же» (11, т. 4, ч. 1, стр. 140). Неудивительно, что у неокантианцев потом возникли самые разные толкования категорий — чисто логическое, психологическое и даже физиологическое.
Как же выглядит теперь соотношение чувственного и рационального в науке? Рассудок без ощущений бессилен, но они не дают ему никакого знания подлинно объективного, внешнего мира. Путь от ощущений к науке невозможен без рассудка, но сам по себе он у Канта независим от ощущений. Таким образом, априоризм не только не соединил сенсуализм (эмпиризм) и рационализм воедино, но, наоборот, разъединил их друг от друга. Кант резко поставил вопрос о качественном скачке от ощущений к мышлению в познании, обратив внимание на то, что индуктивные обобщения единичных фактов не дают ни общезначимых категорий, ни всеобщих законов науки. Но он сам противопоставил всеобщее знание единичному, «совершенную» рациональность «несовершенной» эмпирии, форму познания — его содержанию. В учении об «объективности» категорий как их общеобязательности у Канта искаженно выразился факт меньшей объективности (и в Кантовом и в материалистическом смыслах слова) чувственных восприятий по сравнению с теоретическим мышлением (см. 43, стр. 130).
В поисках нового синтеза чувственного и рационального, который построил бы «мостики» между априорными формами и эмпирическим их содержанием, он обращается к особому синтезу (synthesis speciosa) воображения, в котором реализуется способность представлять себе предмет и без его присутствия в созерцании. Сама по себе эта способность, по Канту, получувственна и полуинтеллектуальна (см. 11, т. 3, стр. 213). Мы не можем, например, мыслить линию, если не проводим ее посредством воображения в нашем собственном сознании, сделав же это, оказываемся способными к абстрактным рассуждениям относительно линий. Но ссылки на воображение не помогли Канту, и он посвящает вопросу о механизме конкретного синтезирующего применения категорий в «Критике чистого разума» всю вторую книгу трансцендентальной аналитики. В «Пролегоменах» этот вопрос звучит так: как возможно познать закономерность предметов опыта?
Итак, как именно применяются категории? Если это понимать как вопрос о том, когда и в каком конкретном случае применяется одна, а когда и в каком случае — другая категория, то он для Канта абсолютно неразрешим, и своеобразным его бегством от этой непреодолимой для априориста трудности является апелляция в «Критике способности суждения» к телеологии.
С точки зрения марксистской гносеологии вопрос о конкретном применении категорий в процессе познания и прост и крайне сложен; в принципе в каждой познавательной ситуации.