Кап… Кап… Кап…
Шрифт:
«Вот это, можно сказать, наша родовая реликвия, – произнесла женщина, осторожно расправляя железные складки, – память о ратных подвигах наших кровных предков. С самых незапамятных времён передавалась из поколения в поколение. Конечно, последние два столетия кольчугу не использовали по прямому назначению. Но для некоторых других целей доставали. И не раз бывало…»
После этих слов хозяйка присела на своё место за стол и на пару с мужем поведала родовое предание. Насколько история правдива, судите сами…
Перед самой войной на окраине Горького (ныне Нижний Новгород), в деревянном бараке проживала семья: старая бабушка, мать и трое сыновей, Никодим, Никифор и Никита (перечислены по старшинству). У старшего Никодима уже была жена и дочка малая. Средний – Никифор, заканчивал ремесленное училище. Самый младший из братьев, Никита, только что перешёл в десятый класс.
Когда в июне 1941 года грянула война с немцами, первым на фронт призвали среднего брата. Младший был ещё школьник, а у старшего – бронь на военном заводе.
Едва пришла повестка Никифору, старая бабушка молча достала из своего сундука тяжёлый свёрток. Развернула ткань и выложила пред домочадцами старинную кольчугу.
– Внучки, кольчужка эта не простая. Заговорённая. В ней бились с ворогом ваши пра-пра-прадеды и все живыми домой воротились. Последний раз её ваш дед, в Первую мировую, перед самым уходом на фронт, надевал. И, хоть раненый, тоже живым вернулся.
После бабушка наказала новобранцу – внуку Никифору три ночи спать, не снимая с себя кольчуги. Сама же эти три ночи не сомкнула глаз и всё бормотала что-то под нос, стоя в углу с иконами.
Спать в железных доспехах было очень неудобно. Никифор еле-еле выдержал две ночи. На третью же решил схитрить и, улегшись в кровать, незаметно для бабки снял кольчугу под одеялом. Утром так же незаметно надел снова, пока бабушка стояла к нему спиной и шептала под иконами.
Уже прощаясь на вокзале и крестя внука на дорогу, бабка вдруг охнула и, почернев лицом, проговорила:
– Зачем ты, Никишка, кольчугу-то снимал… Я же тебе строго-настрого наказывала…
Никифор только отмахнулся: «Бабуль, не причитай! Вернусь живой и здоровый, сразу как немцу хребет переломим!»
Минул год войны. От Никифора регулярно до родного дома доходили треугольнички-весточки, хоть и не часто. Смерть и серьёзные ранения обходили солдата стороной.
Летом 1942 года, едва закончились школьные экзамены, почти всем парням выпускных классов пришли повестки из военкомата. В том числе, и младшему из братьев, Никите.
За трое суток до отправки на фронт бабка провела аналогичный обряд с кольчугой. Только теперь глаз не спускала с внука, чтобы не снимал железный оберег.
Перед посадкой в эшелон, провожая Никиту, бабушка с улыбкой напутствовала:
– Не бойся, внучок, на войне ни пули, ни штыка вражеского. Бей фрицев изо всех сил, не жалея. Всегда помни, что дома ждут тебя родные с победой. Ничего плохого с тобой не случится, вернёшься живой и невредимый. Я точно знаю…
С тем и отбыл парень.
А ещё через год забрали старшего, Никодима. Как потом оказалось, он сам написал заявление. Добровольцем. Никому не сказал только. Знал, что бабы в три голоса станут отговаривать – не устоишь. Не мог молодой здоровый мужик отсиживаться в тылу, пусть и на военном заводе, когда оба младших брата с оружием в руках бились с фашистской нечистью.
О том, что призвался, рассказал Никодим жене, матери и бабушке только утром в день отправки. Наскоро собравшись и обняв по очереди своих рыдающих женщин, запрыгнул в уже бибикающий заводской грузовик с такими же работягами из цеха. Больше родные его не увидели.
Погиб Никодим в одном из боёв через два месяца после призыва. Не получив ни медали, ни ордена. Успев написать домой только пару писем.
Спустя год без вести пропал и средний брат.
Мать сходила с ума от горя. Бабушка её успокаивала и говорила, что Никифор жив. Но дальше, мрачнея, замолкала.
Слава Богу, младший из сыновей, Никита, часто присылал короткие письма с фронта. По скупым строчкам женщины догадывались, что парень служит в военной разведке, часто попадает в штурмовые группы и находится в самой гуще боевых действий.
Мать очень переживала за оставшегося единственного сына, но бабушка оставалась на удивление спокойной. Не уставала непрестанно убеждать плачущую сноху:
– Не реви, голуба, добрая защита у нашего Никитки. Всё с ним будет хорошо, помни слова мои!..
И точно, всё сбылось, как предсказывала бабка. Никита демобилизовался осенью 1945 года. Вернулся к родному порогу живёхонек. Хотя и пуля вражеская его настигала, и финки немецкие пронзали, и осколки снарядные секли. Правда, об этом не он, а боевой товарищ его, с которым служили вместе, рассказывал.
Недолго только пожить довелось Никите. Умер, чуть-чуть не дотянув до своего пятидесятого дня рождения. Как и почти все настоящие фронтовики. Перенесшие неимоверно тяжкие испытания, которые подбросила им война.
Горестно, но из боевых наград у Никиты оказались только орден Красной звезды и две медали «За отвагу». Его сослуживец как-то пролил свет на причины такой несправедливости:
– Геройский парень ваш Никита, спору нет! Но характером больно шебутной да поперечный. Много командирам беспокойства доставлял, вот тебе и результат…
Заканчивая своё повествование мои троюродные родственники добавили:
– Из трёх братьев с войны вернулся только один Никита. Который прошёл обряд с кольчугой точно так, как наказывала старая бабушка.