Капитальный ремонт
Шрифт:
Юрий кивнул головой, давая понять, что он вполне разделяет Мишину тоску, но Сергей Маркович продолжал, вполне уверенный, что его не могут не слушать.
– Царские министры, назначаемые придворной кликой, непопулярны в народе, они не могут иметь никакого авторитета, а правительство не хочет этого видеть. Страшная, трагическая слепота! Как будто огромные творческие силы России не могут выделить из передовой интеллигенции подлинных государственных деятелей без гербов и предков! Дайте России ответственное министерство, уберите титулованных мошенников, дайте нам парламент - и завтра же забастовки и беспорядки кончатся.
– Так у нас же есть Дума. Разве это не парламент? Вполне достаточно, сказал Юрий, чтобы что-нибудь сказать на эту малоинтересную для него и малопонятную тему.
– Дума!
– горько усмехнулся
– Дума, где Милюкова лишают слова за смелую правду и где терпят все черносотенные выходки Пуришкевича! Это фикция, дорогой мой!.. Дума, которой не дано права требовать от проворовавшихся министров отчета, куда пошли народные деньги. Дума, в которой депутатам - совести народной!
– рта не дают раскрыть...
– Дядюшка, рупь!
– вдруг вскрикнул Миша и протянул руку.
– Продаю! С пылу с жару... В самый центр...
Сергей Маркович повернул к нему свое полное лицо.
– Сперва скажи.
– Деньги на кон! Надуете, как прошлый раз.
– Прошлый раз ты надул, из "Сатирикона" украл, - сказал Сергей Маркович деловито.
– Так и это краденое, только вы не знаете откуда... Давайте деньги!
– Если, кстати, и не знаю - отдам, ей-богу, отдам, - побожился Сергей Маркович.
– Вот адмирал свидетель!
– Ну уж ладно, - вздохнул Миша.
– Слушайте в кредит:
Обрастем мы скоро шерстью,
И хоть сможем рот открыть,
Но уж этому отверстью
Не придется говорить...
Сергей Маркович сосредоточенно помолчал, пожевывая губами: похоже было, будто он пробует четверостишие на зуб, как двугривенный. Потом одобрительно кивнул головой, вытащил записную книжку и раскрыл ее на странице, где был заголовок: "Афоризмы и bons mots"*.
______________
* Меткие словечки (фр.).
– Диктуй, - сказал он, вывинчивая карандаш.
Миша продиктовал, подмигивая Юрию. Сергей Маркович собирал удачные присловья, эпиграммы, сравнения для оживления своих бесчисленных речей в судах, на банкетах и в правлении Невского судостроительного завода, юрисконсультом которого он числился. У Извековых он превратил этот сбор в милую игру, оплачивая отыскиваемые для него цитаты и словечки по таксе, выработанной Мишей.
Юрий облегченно вздохнул: разговор, кажется, приобретал более общий характер, и теперь можно было свернуть его к царской пристани, к сегодняшним торжествам, к смотру на Кронштадтском рейде, - словом, туда, где он, Юрий, станет центром внимания. Масса свежих впечатлений грозила увянуть под начавшимся осенним дождем гражданской скорби; остановить этого адвоката, когда он садился на любимого конька, было не так-то легко.
Сергей Маркович дописывал, усмехаясь самому себе.
– Откуда?
– спросил он, когда Миша торжествующе протянул руку за гонораром.
– У Вальки украл, в лекциях по языковедению подсмотрел... А ведь годится?
– Еще бы, - горько сказал Сергей Маркович, доставая из жилетного кармана серебро.
– Еще бы! Реакция душит свободные умы... "обрастем мы скоро шерстью"... Удачно! Намек на нашу свободу слова! Действительно, "этому отверстию не придется скоро говорить". Отвыкнет!
"Как бы не так, - подумал Юрий с грустью, - тебя в могилу ткнуть - и там речи говорить станешь..."
– Парламент!
– опять вздохнул Сергей Маркович, и Юрий нервно выколотил в пепельницу трубку.
– Если бы в нашем "парламенте" огласить те сведения, которые подобрал я... Мертвый удар! Убийственные цифры!.. Но кто возьмется сделать такой запрос морскому министру и кто даст его сделать?.. Целый ряд хищений, отвратительных проделок, взяток, растрат - безнаказанных, покровительствуемых Григоровичем - это ужас, позор, юный мой друг! Вот вы готовитесь служить под преступным руководством безответственных мошенников, а знаете вы, что командир владивостокского порта, контр-адмирал Греве приказал принять от поставщика двести с лишком тысяч пудов муки с жучком, хотя приемная комиссия отказывалась ее принимать? Сколько он взял с поставщика за свое приказание? Вы знаете, что из параграфа сумм, отпущенных на ремонт судов, ваше министерство ухитряется покупать мебель и люстры для квартиры начальника морского генерального штаба, строить оранжерею командиру порта в Николаеве, строить дачу вашему кронштадтскому божку Вирену? А какая свистопляска идет вокруг подрядов на постройках ваших новых линейных кораблей, которых никак не могут достроить вот уже пять лет! Четыре года назад были отпущены огромные деньги на постройку пяти новых миноносцев и трех подводных лодок в Черном море. Где эти суда и где эти деньги, спрашиваю я вас?
– Напрасно спрашиваете, - пожал плечами Юрий, - я не министр. Впрочем, я отвечу вам очень коротко: беда, коль пироги начнет печи сапожник... Я всегда улыбаюсь, когда слушаю гневные рассуждения штатских людей о военном, особенно о морском деле. Самое забавное в таких запросах министру заключается в том, что его судят люди, которые ни черта не понимают во флоте... Не прикажете ли раскрыть вам тайны, планы и замыслы, чтобы они завтра же стали известны врагам? Смешно, в самом деле...
– При чем тут военное искусство и военные тайны? Дело просто: мы даем деньги и имеем право требовать за эти деньги боеспособный флот, который мог бы защищать родину. Я ничего не смыслю в портняжном деле, но, уверяю вас, отлично вижу, хорошо или плохо сшил мне портной визитку. И если мой сделал мне ее за тридцать рублей, а соседу его портной такую же визитку сшил за семнадцать - я имею право назвать своего дураком или мошенником. А вот вам денежные показатели гения ваших флотоводцев: содержание нашего флота обходится русскому народу что-то вроде семидесяти миллионов рублей в год, а немцы на эти же деньги держат флот вдвое больший, чем у нас... Вы тратите двадцать миллионов в год на плаванье флота по Финскому заливу, а немцы на те же двадцать миллионов гоняют по всем океанам шесть заграничных эскадр... Нам прожужжали уши, что урезывание морского бюджета вынуждает к постоянному некомплекту личного состава, а цифры беспощадно обличают ваше неуменье: у нас сорок семь тысяч матросов, а в Германии (на вдвое большем числе кораблей, не забудьте) всего сорок шесть... Вы плохо шьете визитки, адмирал Григорович! Белые нитки видны везде, и не надо иметь флотского ума, чтобы понять, в чем дело. Хотите, я вам скажу?
– Ну, любопытно, - сказал Юрий, начиная сердиться и тщетно подыскивая возражения. Но их не было. Морской корпус обучал многим вещам, до богословия включительно, но не касался этих денежных вопросов: дело морского офицера воевать, а не торговать.
– Это главный козырь в наших картах, - сказал Сергей Маркович самодовольно.
– Сравните тоннаж нашего и иностранного флотов, и вы увидите, что собственно боевых судов - если считать боевыми судами древние калоши, которые развалятся от одного залпа немецкого дредноута, всякие "Славы", "Цесаревичи", "Александры", которым в субботу сто лет стукнет, и крейсера, которым в ту же субботу стукнет двести лет, - так боевых судов у нас 260 тысяч тонн. А небоевых - учебных судов, яхт - императорских, министерских, адмиральских, транспортов, портовых судов и прочих кораблей, никогда не имевших на борту пушки, - таких наберется 300... или, позвольте... кажется, даже 310 тысяч тонн. Вот часть разгадки! У Германии это соотношение выражается в цифрах - 610 тысяч тонн боевых судов и 90 небоевых... А у Англии - слушайте, мичман, - у Англии, владычицы морей, в списке флота состоит всего 19 тысяч тонн небоевых судов, то есть в пятнадцать раз меньше, чем у нас! И всю эту ораву надо комплектовать командой, тратить деньги на топливо, на ремонт, на краску...
– Так что же, по-вашему, флота иметь не надо?
– вскинулся Юрий.
– Какое вы имеете право судить, нужны или нет эти транспорты, учебные суда, мастерские, о которых вы понятия не имеете?
– Не я сужу, милый юноша, деньги судят!.. Деньги - критерий всякого таланта и всякой бездарности, лакмусовая бумажка всех явлений! Дебет, кредит, баланс - вот прожектор, освещающий все... И баланс показывает безумные ваши расходы, расходы людей, не умеющих сосчитать до ста... Штабы и адмиралы - вот ваша вторая бочка данаид. Опять сравните цифры, все время помня, что собственно флота, то есть кораблей, могущих вести бой, у нас вдвое меньше, чем у немцев. Но у них адмиралов - двенадцать, у нас двадцать пять! Но у них капитанов первого ранга восемьдесят, а у нас полтораста!.. Иначе говоря, у них один высший начальник делает то, что у нас четыре. Посчитайте теперь, чего стоят народу три бездельника на каждом командном месте!.. Не надо иметь какой-то особенной "флотской" головы на плечах, чтобы, всмотревшись в эти цифры, не схватиться за нее обеими руками...