Капитан Блад
Шрифт:
– Отступаем! – скомандовал Сенкевич, заметив, что свет ползет в сторону его людей.
Рядом заорал Платонов:
– Назад, ребята!
Десантники организованно отступили. Столб остановился, стал вращаться, разделяясь на множество тонких лучей. Это было похоже на старомодный зеркальный шар для дискотек. Только вот действовал он убийственно. Ни ожогов, ни взрывов – мгновенная смерть от одного прикосновения.
Сенкевич отходил вместе с десантниками, видел, как рядом падали солдаты, пораженные лучом. Но его свет почему-то не касался, выбирал других.
Пираты давно уже
Сенкевич не знал, сколько времени длился этот кошмар. Вдруг лучи снова собрались вместе, и световой столб втянулся в небо.
Все вокруг было завалено трупами – боевые негры, десантники, веганцы, стрезианцы, пираты и арги – смерть уравняла всех. Посреди побоища бродил потерянный капитан Платонов.
– Почему эта хрень нас не тронула? – он поднял на Сенкевича больные глаза.
– Да мне-то откуда знать? Только не надо терзаться излишними переживаниями, – быстро ответил Сенкевич. – Не до этого сейчас.
Хотел добавить что-нибудь о борьбе за выживание, да не стал. Перспектива вырисовывалась однозначная: их всего двое на враждебной планете, оба заражены паразитом, который рано или поздно их убьет. Портал не открывается, корабли уничтожены. Можно, конечно, поискать звездолеты американцев или стрезианцев. Но как? Нет ни аппаратуры, ни транспорта. Да и от паразита не убежишь. И кто знает: может, через секунду луч вернется, чтобы их добить?
– Настя… – позеленел Платонов и побежал в сторону лагеря.
Сенкевич посмотрел ему вслед. «Труп твоя Настя, – подумал он, – и мы тоже трупы».
Дан
Настя лежала неподвижно, в той позе, в которой Дан ее оставил, спрятал в склепе, когда началась новая заваруха. Он коснулся шеи, ощутил слабое, редкое биение пульса. Гораздо сильнее были удары внутри груди – паразит ворочался, собираясь пробивать путь на свободу. Увы, реальность – не фильм «Факультет», где достаточно убить матку, чтобы ее производные исчезли, растворились в воздухе. Личинки твари продолжали жить и развиваться.
Никаких шансов на спасение больше не было. Дан гладил спутанные грязные волосы подруги, собираясь с силами для единственно правильного поступка. Настя застонала.
Дан медленно вытянул бластер. Сначала ее, потом – себя…
В душе поднимался протест, ненависть к происходящему. Неужели им придется погибнуть вот так, на чужой враждебной планете? Неужели паразит или лазер – их единственный выбор? Хотелось выть, рычать, убить кого-нибудь… Только вот убить он мог лишь себя и подругу.
– Идем со мной, землянин, – раздался мягкий голос. – И она пусть идет тоже…
Дан поднял голову – у входа в пещеру парил Камал. Индус по-прежнему был в белом одеянии, с цветочным венком на груди. То ли он так исхудал, то ли от того, что Дан смотрел из сумрака, но индуса окутывал нежный свет, тело его казалось полупрозрачным.
– Идем к нам, землянин, – повторил Камал. – Я знаю путь к спасению. Информация любит тебя.
Возле пещеры, держа Камала за руку, стояла Кривая Бетси. Она тоже преобразилась – исчезли шрамы, восстановился выбитый глаз. Лицо приобрело просветленное выражение, что было само по себе удивительно, учитывая слабую мимику киборгов.
– Иди за мной, – Камал развернулся, медленно поплыл по воздуху прочь от пещеры.
Решив, что хуже все равно не будет, Дан подхватил на руки Настю и пошел вслед за летающим индусом.
Камал плавно летел через лагерь, Бетси шла рядом, не выпуская его руки, как ребенок не выпускает руку отца. Интересно, что красивое свечение вокруг индуса не было оптическим эффектом – Дан видел его до сих пор.
Сенкевич сидел за пределами лагеря, там, где Дан его оставил. При появлении Камала широко раскрыл глаза:
– Это чучело выжило? Как он у тебя летает?
Дан ничего не ответил, лишь крепче прижал к себе Настю.
– И тебя ждут, землянин, – отстраненно сообщил Камал Сенкевичу.
Тот пожал плечами и, тоже решив, что выбора все равно нет, пошел рядом с Даном. Индус пересек выжженную плазмой в джунглях черную полосу, на которой тут и там высились кучки жирной сажи – все, что осталось от стрезианцев. При каждом шаге из-под ног взвивались серые бурунчики пепла. Камал углубился в лес.
Идти становилось все труднее. Тело Насти, хоть исхудавшее, тяжело оттягивало руки. Ныли мышцы, в них уже ощущалась дрожь усталости. Дан перекинул подругу через плечо, мысленно помолившись, чтобы паразит в таком положении не решил вылезти.
Индус продолжал легко парить по воздуху, уходя все дальше в джунгли. Дан чувствовал, что сейчас просто свалится от изнеможения. Сенкевич тоже имел бледный вид: начинало сказываться воздействие личинки паразита. Камал все же заметил это, развернулся, подплыл к Дану:
– Да пребудет с тобой энергия информации, – и легко коснулся его плеча.
Мускулы налились силой, кровь быстрее побежала по венам. Ноша уже не казалась столь неподъемной, а в душе поднималась беспричинная радость, странная уверенность: все будет хорошо.
– Все будет хорошо, – вслух подтвердил Сенкевич. Камал дотронулся и до него.
Теперь идти стало значительно легче. Дан не мог сказать, сколько времени они затратили на дорогу. Ему показалось, что шли долго, пока Камал не замер в воздухе перед пологим холмом. Дан осмотрелся. Местность была знакомая – та самая аномальная зона, в которой у его команды отказала вся электроника, включая киборгов.
Кривая Бетси и впрямь повела себя странно. Метров за сто до холма она опустилась на четвереньки и поползла. Распласталась на заросшем травой склоне, плотно прижалась к нему. Пространство вокруг киборга засветилось синевой, словно по Бетси пробегали молнии. Потом искусственная кожа сделалась прозрачной, открывая взгляду провода, платы и клеммы, из которых состоял «организм» киборга. Через несколько мгновений они слились в единый сверкающий синий поток, бежавший по телу Бетси. Вскоре киборг окончательно превратилась в синий силуэт на фоне холма. Он будто впитывался в землю, становился все тоньше и, наконец, исчез.