Капитан Брамы
Шрифт:
Встав под икону, напротив «рыбки», полнолицый человек надавил руками на стену. Ровный квадратный кусок стены, размерами с небольшую дверь, плавно и бесшумно поехал вглубь.
— Умеют же делать, земляные черти, — небрежно бросил нам человек в черном подряснике.
Вошли в следующий коридор, освещенный уже гораздо лучше. Полнолицый толкнул дверь: толстая каменная плита послушно поехала назад и с легким костяным стуком встала на место. Теперь сзади нас была сплошная стена.
Да, явно не военные делали, — подумал я, — работа гномов. Кого ж еще? С такими дверьми можно держать любую оборону…
— Добро
Первые метров тридцать коридор был совершенно сплошным, и напоминал не столько «монастырь», сколько тоннель метро. Над нашими головами, по левой стене, змеился черный кабель, а в лицо нам еле заметно дышал теплый подземный ветер, пахнущий чем-то техническим, кажется соляркой.
Наконец, справа от нас, показался большой проем. За проемом виднелась просторная пещера с каменными скамейками. Пещеру освещал тусклый, непонятно откуда струящийся полусвет.
— Это у нас Царская Палата, — гордо сказал нам наш провожатый.
Шагов через десять, с другой стороны коридора, нам открылся еще один проем. За ним так же находилась пещера. Но в ней все утопало во мраке.
— А тут у нас трапезная.
Нам как будто проводили экскурсию. Отец Иван даже хмыкнул, но ничего не сказал.
Дошли до винтовой лестницы. Коридор уходил дальше, и терялся во мраке. В глубине коридора одиноко горела единственная лампочка. Но она не могла развеять тьму.
— Там у нас кельи для… в общем, хозяйственные постройки, шахта, генератор, все системы жизнеобеспечения, — сказал полнолицый…
Все верно, все, как Топ рассказывал. Только про кельи для гномов постеснялся говорить, оно понятно — нелюдь…
— Монастырь может быть полностью автономным, — продолжал полнолицый, — мы тут как никак целую зиму перезимовали… Прошу.
Поднялись по винтовой лестнице наверх. Здесь тоже шел коридор, но только в одну сторону и в нем было гораздо больше света.
— Тут у нас кельи для людей, — сообщил нам наш провожатый.
Дойдя до конца коридора, мы поднялись еще по одной короткой лестнице и буквально уперлись в узкий проход в стене.
— Узок путь в Царство Небесное, — прокряхтел полнолицый, протискиваясь в проход. Следом вошли мы. И оказались в небольшой, но уютной комнате — келье.
Келья представляла собой пещерку, освещенную приятным немного рассеянным дневным светом. Свет падал непонятно откуда (не было ни окон, ни каких-либо отверстий); казалось, свет просачивается прямо сквозь стены.
В келье стоял топчан, стол; был даже компьютер и роскошная настольная лампа с зеленым абажуром. Сразу за столом возвышался деревянный иконостас. У основания иконостаса я увидел небольшую полку. Полку «украшали» две «рыбки».
…Интересно, владеет ли сам отец Василий этим оружием?..
На столе лежала толстая распечатка каких-то материалов. Прежде чем полнолицый убрал их со стола, я успел прочесть одно заглавие:
Святая опричнина в России (Россию преобразят короткие, но эффективные репрессии).
— Присаживайтесь, — предложил нам наш провожатый, указывая рукой на топчан.
Мы сели и тут снаружи до нас донеслись отдаленные крики гномов:
— Демоны, демоны, аза-а-дуб, аза-а-дуб, демоны…
Мы напряженно замерли. Человек в черном подряснике застыл, облокотившись рукою об стол. Через минуту крики стихли. Человек в подряснике вздохнул, опустился на стул напротив нас:
— Искушения, искушения, — тихо сказал он и обратился к отцу Ивану, — а я Вас давно жду. Вы, надо полагать, новый краснокутовский священник, отец Иван?
— Надо же, — ответил батюшка, — даже имя мое известно. А Вы, стало быть, отец Василий?
— Да, это я, — согласился полнолицый и тяжко вздохнул, — полагаю, у вас ко мне есть вопросы?.. Как видите, я не прячусь. Это я дал команду вас пропустить.
— Вопрос у нас один, — сказал отец Иван, — даже не вопрос, а законное требование… Отец Василий, отдайте то, что Вы взяли в церкви. А еще лучше, возвращайтесь в церковь сами.
— Отец Иван, разве Вы не видите, что творится в церкви? Что творится?!
— Не понимаю…
— Прошу меня выслушать, — перебил отец Василий, — тогда вам будет понятно все…
Он говорил, наверное, с полчаса. Начал тихим, умирающим голосом, но под конец распалил сам себя чуть ли не до крика. На его бледных полных щеках постепенно проступал матовый румянец.
Проповедником он оказался неплохим, но многое им сказанное было ожидаемым. Впрочем, некоторые моменты были мне интересны, как бывшему «борцу с антихристом».
Отец Василий начал с того, что привел пророческие слова какого-то прозорливого старца Рафаила о том, что в последние времена церковь будет как блудница, сидящая на звере, — это будет уже антихристова церковь, а настоящая Церковь Христова уйдет в катакомбы.
После этого на нашу голову хлынул целый поток пророчеств известных и не очень святых. Все эти пророчества, так или иначе, были каким-то образом связаны с катакомбами, в которых мы сейчас сидим. Создавалось ощущение, что бегство иеромонаха в пещеры — это предсказанный еще Апокалипсисом Иоанна Богослова уход Истинной Церкви в пустыню.
В бой пошла тяжелая артиллерия. Отец Василий выдержал театральную паузу и торжественно сообщил:
— Время ухода Церкви в катакомбы настало. Официальная патриархия окончательно предалась антихристовому духу. В ее храмы, по пророчеству Лаврентия Черниговского [15] , ходить уже никак нельзя. Ибо соль потеряла силу. Об экуменических шабашах и культе мамоны даже не говорится. Это все знают. Полное презрение князей церкви, епископов и митрополитов к своим же братьям во Христе. Вот что страшно. С еретиками и жидами лобызаются, а своих сторонятся.
15
Преподобный Лаврентий Черниговский — (1868–1950 г.), схиархимандрит Черниговского Троицкого монастыря. 22 августа 1993 года Освященным Архиерейским Собором Украинской Православной Церкви Московского Патриархата схиархимандрит Лаврентий Черниговский (Проскура Лука Евсеевич, 1868–1950), был причислен к лику святых в чине преподобного.