Капитан Брейн
Шрифт:
Фигура в чёрном плаще двигалась удивительно быстро. Не успел Фагунда и глазом моргнуть, как она уже оказалась возле зданий скотобойни, и на мгновение замерла, словно почуяв опасность. Больше ждать было нельзя. Себастьян махнул рукой и зычно выкрикнул:
– Вперёд!
Два десятка пиратов высыпали на улицу, окружая вампира. Герцогиня Арагонская неподвижно стояла на освещённой луной мощёной дороге, положив затянутую чёрной перчаткой ладонь на рукоятку длинного тонкого меча. Она не сказала ни слова, только улыбнулась, и в полумраке ослепительно сверкнули её белоснежные клыки. Двое пиратов, у которых были сети,
Она внезапно появилась позади ошеломлённых пиратов, и сразу трое из них разлетелись в разные стороны, будто камни, пущенные из пращи. Двое упали где-то между сараями, третий – врезался в стену скотобойни. Мгновение спустя из ножен выскочил меч герцогини и буквально пригвоздил пирата к доскам, пронзив ему грудь.
Следующим на вампира бросился Джереми. Его тесак оказался выбит из рук стремительным встречным выпадом Арагонской, и её пальцы сжались на шее старпома. Она тут же склонилась к нему, густые светлые волосы легли на пирата как стихарь. Голова вампира мотнулась в сторону, разбрасывая вокруг окровавленные ошмётки трахеи. Джереми захрипел, повалился на спину и бешено засучил ногами в агонии.
Арагонская повернулась.
Её залитый кровью подбородок и горящие прозрачно-голубые глаза заставили большинство пиратов в ужасе отшатнуться назад. Если бы она бросилась вперёд, можно было не сомневаться, что все эти привычные к грабежу и смерти головорезы тотчас бы побежали. Но внезапно герцогиня пошатнулась. Черты её лица исказились от невыносимой боли, меч выпал из руки, звякнув о дорожные булыжники. Она схватилась обеими руками за свою шею, словно её душила некая неодолимая сила, и стала медленно оседать на колени.
Позади неё возник Себастьян Фагунда. Было ли его появление запланировано заранее им самим, или же он понял, что скоро его подручные попросту разбегутся, и решил, наконец, вмешаться, это так и осталось загадкой. В его левой руке лениво покачивался на золотой цепочке крупный рубин, разгоревшийся в ночном полумраке ярче чем угли.
– Ага, значит, он всё-таки действует, – с весёлой усмешкой сказал Фагунда, наблюдая, как тело Арагонской содрогается в сильной лихорадке. – Кажется, такого вы явно не ожидали, сударыня.
Он сделал знак застывшим от страха пиратам, и те скопом подбежали к два живой герцогине. Теперь уже ничто не помешало опутать её крючьями, но, видя, как некоторые из его подчинённых слишком сильно усердствуют, в отместку ещё и отвешивая пленнице тумаков, Фагунда резко выкрикнул:
– Эй, полегче там! Не повредите собственность его светлости лорда Дамаэля Мельтана!
Четверо пиратов подняли связанную герцогиню на руки и быстро потащили в сторону порта. Остальные попытались оказать помощь двум раненым, сломавшим рёбра от падения между сараями. Лежавшего у стены скотобойни спасать уже не требовалось, равно как и Джереми, который всё еще дрыгал ногами на залитой кровью мощёной дороге. Себастьян подошёл к нему. Горло его старшего помощника было разорвано пополам.
– Да-а, человек поистине удивительная загадка природы, – сказал он и озадаченно вздохнул. – Люди способны мучиться часами, ожидая смерти, но она иногда запаздывает.
С этими словами Фагунда вытащил из-за пояса умирающего оба его пистолета. Один он передал вставшему рядом боцману, а другой направил Джереми в лоб и взвёл курок.
– Прости, дружище.
Грохнул выстрел. Тело старпома вытянулось и замерло.
Себастьян весело фыркнул, отдал оружие Хагги и повернулся к остальным своим людям.
– Всё, уходим, – суровым тоном сказал он. – Заберите раненых, трупы и всё оружие. И запомните, нас тут не было. Хагги, проследи за этим.
– Да, капитан.
***
В чувство её привела качка.
Ей показалось, будто она раскачивается вперёд и назад, как маятник, у которого очень медленный ритм. Потом она услышала отдалённые крики птиц, и, наконец, пришёл запах. Ноздри вампира широко раздвинулись. Да, запах. Человеческий запах. Она не могла спутать его ни с чем другим. Так пахли только люди.
Герцогиня открыла глаза и увидела деревянную переборку. Теперь у неё не оставалось никаких сомнений. Она была на корабле, вероятно, пиратском, учитывая её вчерашнюю стычку, и это не предвещало ничего хорошего. Для Первого Меча Дома Арагонов дважды быть побеждённым людьми означало попасть на разбирательство Совета Урождённых. В лучшем случае, виновный получает право покинуть Дом и отправиться в добровольное изгнание, а если Совет вынесет иной приговор…
Об этом она старалась не думать. Вампира оставляют в зале не имеющем кровли, прикованным к стальному кольцу, вмурованному в каменный пол, чтобы он мог встретить свой первый и, разумеется, последний рассвет. И тот факт, что её противники сражались не совсем подобающим образом, ничего бы не изменил. Для Первого Меча существует только честь. И уж коль скоро она запятнана поражением, он не вправе просить пощады. Кроме того, будучи, истинным воином, Арагонская не привыкла сдаваться. Она повернула голову и внимательно осмотрела место своего заточения.
Это было помещение, где, видимо, не часто держали пленников. К прочным дубовым балкам верхней палубы крепилась одна двутавровая стальная, к которой герцогиню и приковали. Цепи толщиной почти в пять дюймов удерживались трёхдюймовыми угловыми кнехтами, вырвать которые сразу было бы невозможно. Ноги пленницы приковали таким же образом, поэтому на скорое освобождение рассчитывать не приходилось. Впереди виднелся световой люк, ведущий к лестнице наверх. Создавалось впечатление, будто это помещение специально подготовили для вампира. Сделай пленница хотя бы одну попытку сбежать, распахнутый в яркий полдень люк, стал бы её могилой.
Глянув под ноги ещё раз, герцогиня вдруг с изумлением обнаружила, что на ней надета старая потёртая роба. Это открытие её сильно озадачило, и, пока она пыталась понять, кто и зачем решил сменить на ней одежду, а, главное, каким же образом это произошло, люк, ведущий на верхнюю палубу с лёгким скрипом распахнулся.
Яркие лучи солнца ворвались внутрь, осветив доски деревянного настила на полу. Но до пленницы солнце не добралось. Непостижимо хитрым образом та часть помещения, где она была, оказалась в тени. И это было чудовищно точно рассчитано. Словно вампиру отмерили черту, за которую нельзя переступать.