Капитан Чехович задание выполнил!
Шрифт:
Ш. Вернемся к нашей теме, и в частности к вопросам о зависимости радиостанции от разведки США и ФРГ. Знают ли все сотрудники о тесной связи радиостанции с разведкой или же они, по крайней мере некоторые из них, находятся в полном неведении?
Ч. Об этом громко никто не говорит, но все хорошо знают, в чем дело. А в конечном счете нет причин хвастаться. Следует добавить, что все материалы, прежде чем попасть на редакционный стол, прежде чем поступить в департамент анализа и исследований, проходят через замаскированную ячейку разведки и контрразведки Ганса Фишера. Наиболее важные донесения просматривает сам Фишер. На каждого собеседника — «корреспондента» «Свободной Европы», который давал информацию, заведена специальная картотека как у Фишера, так и у Заморского.
Ш. У вас был доступ и к этим секретным спискам информаторов «Свободной Европы»?
Ч. Да, был. Но еще не пришло время говорить об этом подробно.
Ш.
Ч. Не сомневаюсь.
Ш. Что вы можете сказать об этих людях?
Ч. Информаторов «Свободной Европы» можно разделить на несколько категорий. Есть среди них расчетливые и отъявленные враги нашего строя. Они действуют сознательно и преднамеренно. Я знаю фамилии этих людей… Есть и обычные распространители сплетен. Они рассказывают различные где-нибудь услышанные истории, зачастую даже не зная, с кем разговаривают. Их откровения попадают в «Энглишер Гартен» сложными путями и чаще через «корреспондентов» «Свободной Европы». На основе таких дружеских бесед со «знакомыми» венский или парижский «корреспондент» пишет свой доклад, который затем поступает в Мюнхен. Чтобы отчет был в меру правдивым и аргументированным, «корреспондент» старается обязательно узнать фамилию человека, приехавшего из Польши и разболтавшего что-то своему «знакомому». Это делает шпионское донесение более конкретным и достоверным документом. Многие люди, выезжающие на Запад, не отдают себе отчета в том, что их фамилии фигурируют в картотеке, которая находится в кабинетах радиостанции «Свободная Европа».
Но есть и другая группа людей, казалось бы порядочных и честных. Они предоставляют информацию, хорошо зная, кому и для какой цели. Так, известный польский журналист Б общался с лицами, будучи хорошо осведомлен, какие они выполняют функции и что склоняет их к контактам с ним. Такие люди, как он, особенно ценны для «Свободной Европы», Когда есть шансы установить контакт с кем-либо из подобных людей, тогда сам директор Новак хватает чемоданчик и едет на встречу в Австрию, Францию, Швейцарию, а иногда даже в Лондон, чтобы лично побеседовать на интересующие его и Центральное разведывательное управление темы. Тут уж не может быть и речи о неосведомленности приехавшего с Вислы человека о том, что от него хотят и зачем. Повторяю, нам известны фамилии всех таких людей.
Ш. Это звучит угрожающе.
Ч. Пусть эти люди знают — им не скрыть своего предательства. Однако следует заметить, что Новак во время своих молниеносных визитов не раз попадал в неприятные истории. Так, в Париже некий поляк, человек, занимающий высокий пост, просто выдворил Новака из гостиницы. Очень многие люди вообще не хотели разговаривать с «корреспондентами» «Свободной Европы». Так было с Поморским, которого высмеяли студенты, когда он попытался что-либо выпытать у них на венском вокзале 14 августа 1967 года. «С ними нельзя спорить, — писал потом в своем донесении Поморский, — Они не принимают критики в адрес своей родины. Их характерной чертой является патриотизм». Честно говоря, когда я читал такие донесения, на сердце становилось легче. Я получал большое удовлетворение, узнавая, что многие люди должным образом относятся к шныряющим вокруг них «охотникам».
Господин Новак и компания
Ш. В течение шести лет вы встречались с различными сотрудниками «Свободной Европы», знали их по работе и наверняка в частной жизни. Что это за люди, которые упорно пытаются «исправить народную Польшу»? Какое они производят впечатление в личных контактах?
Ч. Характеризуя их в делом, я, пожалуй, не ошибусь, если скажу, что это абсолютно безыдейные люди, которые ни во что не верят. Польша и ее дела их интересуют постольку, поскольку это нужно для конкретной радиопередачи. Их повседневные интересы ограничиваются тем, чтобы как можно лучше устроиться в жизни, чтобы как можно больше заработать денег. Во что вложить находящиеся на банковском счету марки, как приобрести собственный домик или акции преуспевающего предприятия — вот их чаяния и заботы. И ничего, кроме этого. Польша в их глазах — отдаленная страна, и действительные ее проблемы этих людей совершенно не интересуют.
Ш. Видимо, сейчас многие слушают вас, испытывая немалое разочарование.
Ч. Возможно, но это и хорошо.
Ш. А сам шеф Новак? Вы сталкивались с ним близко, знакомы с ним по работе?
Ч. В коридорах и кафе «Энглишер Гартен» его называют, конечно в доверительных беседах, не иначе как гангстером, сатрапом, фараоном или держимордой. Ни одно из этих выражений я не выдумал. Об этом говорят в кулуарах. Шефа все боятся, ибо директор может быть жестоким по отношению к сотрудникам, ни с кем не считается и этого не скрывает. Он может унизить чье-либо достоинство, выгнать с работы, а потом принудить писать полные раскаяния письма. Люди его боятся, так как зависят от него, и он это хорошо знает.
Ш. Приведите пример жестокого отношения Новака к подчиненным.
Ч. Так он поступил с актером Корызмой. Даже западногерманский суд признал, что
«Героем» другой аферы Новака был редактор Мелешко. Он приехал в Мюнхен из Франции, где жил в крайней нужде с женой и маленькой дочкой. Работа на радиостанции была для него единственным шансом. Однако Мелешко много конфликтовал с цензорами, которые измывались над его текстами. Возмущенный, он обратился к заместителю Новака — Завадскому. Мелешко во всеуслышание говорил об издевательствах, с которыми столкнулся из-за того, что он якобы не может приспособиться к «тону» «Свободной Европы». Новак, не выносивший противоречий, стал подыскивать случай, чтобы наказать редактора. Однажды Мелешко ушел с работы на пятнадцать минут раньше. На следующий день ему объявили дисциплинарное взыскание. Как известно, освобождение от работы на радиостанции связано с немедленным выселением из служебной квартиры. Для Мелешко это была бы настоящая катастрофа. Начались беседы и переговоры. Наконец Новак заявил, что согласен вновь рассмотреть это дело, но при условии, что Мелешко публично извинится. Мелешко вместо очередной радиопередачи должен был написать письмо, в котором признал бы свою вину и обещал исправиться. Такое письмо было написано, оно находится в архивах «Свободной Европы».
Ш. Кому подчиняется Новак? Из чьей кассы он получает деньги?
Ч. Он подчиняется американским директорам и деньги получает из кассы американской разведки, так же как и все его подчиненные.
Ш. Вернемся к вашим бывшим коллегам, фамилии которых более знакомы польским слушателям. Например, что вы скажете о Мечковской?
Ч. На Западе ее называют «дочерью революции» или «оплотом крестьянства». В настоящее время ее представляют как участницу движения Сопротивления в гитлеровском лагере Равенсбрюк. В действительности же она работала надзирательницей в этом лагере. Мне не хотелось бы давать сейчас характеристики многим другим сотрудникам и называть их фамилии. Некоторые из них люди по-своему честные, и я не желаю быть несправедливым и в некотором смысле неблагодарным. Там работают типичные ремесленники, выполняющие определенные задания и получающие за это деньги. А если иногда они выдают себя за людей, которые хотят «исправить» народную Польшу, то это лишь тактика, разработанная в кабинете Новака и его патронов. Кстати, этого не скрывает и сам Новак. На каждом совещании он повторяет, что, поскольку нет возможности изменить существующий в Польше строй, следует его умело «размягчать». Впрочем, за эту свою тактику Новак иногда вынужден даже оправдываться перед более реакционно настроенным начальством. Это звучит как анекдот, однако временами его обвиняли в «левом уклоне». И Новак вынужден был объяснять своим хозяевам, что это всего лишь тактические шаги, необходимые на данном этапе.
Наш человек в Мюнхене
Ш. Получают ли сотрудники «Свободной Европы» какое-нибудь моральное удовлетворение от своей работы? Находят ли они признание среди своих бывших соотечественников?
Ч. Ответить на этот вопрос нетрудно. Конечно, сотрудники радиостанции получают письма из Польши. Письма приходят в Мюнхен разными путями. Большинство из них присылают различные меломаны, которые просят модные пластинки и популярные песенки. Приходят также письма от разных лиц из Польши, в которых авторы хвалят редакцию за передачи и сообщают всевозможные сплетни и слухи. Но должен вам сказать, что огромное большинство подобных корреспондентов «Свободной Европы» — это люди с низким общим уровнем развития. Такие письма, как правило, начинаются словами: «Да будет восхвален Исус Христос! Во первых строках…». Похвалы таких авторов не могут радовать адресатов, да и информация их не представляет ценности. Впрочем, сам Новак не очень рекламирует среди сотрудников радиостанции эти письма, и уж совсем редко они попадают на письменный стол его патронов. Письма из Польши печатаются в специальном внутреннем бюллетене, но их тщательно подбирают. Письма с какими-либо конструктивными предложениями полностью отсутствуют. Настоящей редкостью бывают письма от решительных противников народной Польши. Эти письма — белые вороны среди общей стаи. На них сразу же набрасываются Новак и его сотрудники, стремящиеся показать и доказать, что они не зря находятся на своем посту. И все же огромное большинство корреспонденции из Польши в основном заваливает столы музыкальной редакции. Особенно много таких писем приходит от молодых любителей «биг-бита», которые порой даже не знают, кому пишут. Их не интересует политика, их мир — это музыка. Но в «Свободной Европе» этим не пренебрегают. Новак всегда повторяет своим подчиненным: «Нашему корреспонденту сейчас шестнадцать лет, и его интересуют только пластинки. Однако через пять — десять лет, привыкнув к нашим передачам, он начнет слушать и другие программы». Если, конечно, они еще будут передаваться!