Капитан Френч, или Поиски рая
Шрифт:
Я сел на диван; Шандра прилегла, доверчиво опустив головку мне на колени.
Я коснулся ее волос. Их цвет был таким же, как у маисового поля на картине.
– Милая, ты ведь знаешь, что дети растут и становятся взрослыми? И что этот процесс остановить нельзя?
– Знаю. – Она шевельнулась, потерлась щекой о мою ладонь. – Ну так что же?
Я уверена, что наш мальчик получит хорошее воспитание. Он будет заниматься с “Цирцеей”, в ее лабораториях и в гимнастическом зале, и с тобой – во время наших перелетов. А когда мы опустимся “вниз”, он встретит других людей и сможет у них поучиться – у самых лучших и знающих, у тех наставников, которых мы выберем для него. Он получит прекрасное образование! Он… – Заметив мою невеселую улыбку, Шандра сбилась и заглянула мне в лицо. – Ты сомневаешься, Грэм? Боишься, как бы не избаловать его? Думаешь, он вырастет самовлюбленным и испорченным? Сын такого великого человека?
Я криво усмехнулся:
– Нет, проблема в ином. Ученье, воспитание, образование – все это игры для ума, но у тела есть свои потребности. И они просыпаются лет в пятнадцать, а в двадцать их уже не удержать. В двадцать его не устроят эротические нейроклипы. Ему захочется чего-то более реального и… ммм… более возвышенного. Шандра встрепенулась. Кажется, этот аспект нашей проблемы ей в голову еще не приходил.
– Ну-у, – протянула она, – мы же будем посещать множество миров…
Найдутся там и девушки, и женщины… и всякой польстит его внимание… Ведь мальчик – твой сын! Сын капитана Френча! Юноша со звезд!
– Вот именно, – заметил я. – Теперь представь, что ему исполнилось семнадцать и что мы попали в прекрасный мир, в Эдем, – тут я кивнул на картину с водопадом, – где есть все, что душе угодно: горы и города, леса и равнины, реки и океаны,” и, конечно, девушки. Очаровательные девушки! Он вращается в молодежной компании; он – сын капитана Френча, он экзотичен, богат и хорош собою, и юные леди идут в атаку со всех сторон, с фронта, с тыла и с флангов. Уверен, долго ему не продержаться. Он выберет кого-нибудь, влюбится и завязнет в этой любви по самые уши. Так?
– Так, – согласилась Шандра. – Было бы странно, если бы он не влюбился.
Особенно в этом твоем Эдеме.
– Но вот наш бизнес завершен, мы покидаем Эдем и разлучаем его с любимой.
А чувство – как мнится ему самому – уже достигло галактических размеров. И он – наш сын! Он унаследовал твою неукротимость, мою расчетливость и нрав упрямца – от нас обоих! И что же он сделает? Как ты думаешь?
Шандра выглядела растерянной. А я – я ощущал себя последним подлецом, пуская по ветру ее мечты. Ломать – не строить! Особенно такую нежную и хрупкую постройку…
– Я скажу тебе, как он поступит: втайне от нас возьмет девицу на корабль, вскроет вечные файлы и свяжет себя обетом. А после… Знаешь, первое чувство непостоянно, и через год-другой молодые пожелают разойтись. А мы к тому времени будем парсеках в пятнадцати от Эдема… значит, в мире той девушки пройдет лет пятьдесят… Вернуть ее обратно? Но захотят ли ее принять на родине? И приспособится ли она к переменам? Высадить ее в каком-то другом порту? В каком? Мир благополучный и богатый закрыт для эмиграции, а пограничные миры непредсказуемы и опасны… Я мог бы, конечно, купить ей гражданство, но перед этим нам придется странствовать из мира в мир в поисках мест, где люди подобны нам… Понимаешь? Эта проблема гораздо хуже, чем с моими прежними женами. Наш корабль станет ареной свар и раздоров, а наша жизнь…
– … будет такой же, как у тебя с Йоко, – закончила Шандра. – Ты прав, Грэм. Ты, разумеется, прав. – Она поднялась с кушетки, сделала пару шагов и замерла, разглядывая картину с водопадом. Над ним висело разноцветное облако – бабочки Эдема купались в теплом и влажном тумане, застыв подобно окаменевшей радуге. Но вряд ли Шандра видела их.
Она промолвила:
– Мне надо подумать, Грэм. Знаешь, мне ведь казалось, что ребенок будет моим и твоим… нашим… только нашим… Но ты объяснил, что это неверно; он повзрослеет и будет принадлежать себе – не нам, а себе, как всякий человек. Но его поступки… то, что он сделает… и он сам… все это не безразлично для нас. Теперь я это понимаю. И я должна подумать. – Шандра сдвинула брови и после паузы сказала:
– Прости, Грэм, мне надо остаться одной. Я поцеловал ее и вышел.
* * *
По корабельному времени близился вечер. Свет в коридоре пригас, жилые отсеки окутал сумрак, и только в рубке сияли вечные огни, подмигивая мне с компьютерных стоек и панелей, с пультов и мониторов. Полусферический экран, ухо, глаз и губы “Цирцеи”, светился успокоительным зеленым; очередной прыжок был рассчитан, вероятность дестабилизации не превышала одной стотысячной, и корабль терпеливо ждал приказа отправиться в путь.
Вздохнув, я перебрался в спальню, залез в постель и раскрыл книгу. Не помню, о чем я читал; похоже, память моя не фиксировала текста, и начало фразы испарялось, когда я добирался до ее конца. Автоматически перелистывая страницы, я думал о Шандре, о том, что она скажет, когда вернется. Если вернется… А если нет? Ее раздумья могли занять всю ночь или множество ночей, так как проблема, с которой она сражалась, была неразрешимой. Наконец она пришла – задумчивая и немного грустная.
– Грэм, дорогой… Ты еще не спишь?
Я отложил книгу.
– Нет. С недавних пор я расстался с привычкой спать в одиночестве.
– Мы можем поговорить?
– Конечно.
– Видишь ли, я запросила “Цирцею” о детях спейстрейдеров… Не тех, что рождаются от случайных связей на какой-то планете, а о детях супружеских пар – таких, как Регос и Сдина Бетин или чета Смитов. Оказалось… – Шандра судорожно вздохнула, словно у нее перехватило горло. – Оказалось, никто из них не имел детей. Ты знаешь об этом?
– Знаю и знал всегда. Но не будем апеллировать к этим примерам, милая.
Если тебе нужен ребенок, ты его получишь. А я сделаю все возможное, чтобы отсрочить неприятности. Я постараюсь… я очень постараюсь… хотя уверен, что ничего хорошего не выйдет.
Шандра побледнела.
– Грэм, ты хочешь, чтобы я бросила эту затею? Я вздохнул. Вздох старого утомленного человека, который пререкается со своей женой… Очень неприятно, но получилось так.
– Ничего не надо бросать, девочка. Клянусь тебе и обещаю! – Я поднял руку, щелкнул пальцами, и потолочный экран ответил серебристой вспышкой. – “Цирцея”! Брачный контракт с леди Киллашандрой Лонг! Добавка: я, капитан Грэм Френч, оставляю на усмотрение моей супруги все, что касается наших детей. Я должен подчиниться ее желанию, если она решит их завести; я обещаю содержать их и заботиться о них, пока леди Киллашандра не сочтет, что мои помощь и покровительство им не нужны. Единственное условие, которым сопровождается этот раздел контракта: каждый наш ребенок должен быть выношен и рожден при тяготении от 0,95 до 1,05 “же”. Конец раздела.