Капитан Хорнблауэр

Форестер Сесил Скотт

— Да, сэр, — отвечал Хорнблауэр, изображая на лице глубокое раскаяние. Впрочем, он успел рассудить, что трибуналом тут не пахнет — приказы Болтона полностью его оправдывают — и вообще, вряд ли Лейтон осуществит свою угрозу и сообщит адмиралу.

— Прошу продолжать, — сказал Лейтон. Хорнблауэр начал рассказывать про итальянцев. По выражению адмиральского лица он видел, как мало значения тот придает достигнутому моральному воздействию, что ему не хватает воображения представить позорно бегущие от неуязвимого врага полки и то, как скажется это на них в дальнейшем. Когда Хорнблауэр предположил, что итальянцы потеряли не менее пятисот человек,

Лейтон заерзал и обменялся с Сильвестром взглядами — он явно не поверил. Хорнблауэр решил воздержаться от замечания, что еще не менее пятисот человек отстали или дезертировали.

— Очень интересно, — сказал Лейтон фальшиво. К счастью, в дверь постучал Эллиот.

— Погода портится, сэр, — сказал он. — Я полагаю, что если капитан Хорнблауэр хочет вернуться на свое судно…

— Да, конечно, — сказал Лейтон, вставая. С палубы Хорнблауэр увидел, что с подветренной стороны горизонт быстро заволакивается черными тучами.

— Еле-еле успеете, — сказал Эллиот, провожая его к шлюпке и поглядывая на небо.

— Да, конечно, — отвечал Хорнблауэр. Он торопился отвалить, пока никто не заметил, что он оставил Вильену — позабытый всеми, тот замешкался на шканцах, не понимая, о чем говорят между собой англичане.

— Весла на воду! — приказал Хорнблауэр, еще не сев и гичка понеслась прочь.

Даже на трехпалубном корабле места маловато, особенно если там разместился адмирал со своим штабом. Чтоб устроить испанского полковника, придется потеснить какого-то несчастного лейтенанта. Хорнблауэр скрепя сердце решил, что не будет переживать из-за неведомого младшего офицера!

XVI

Когда Хорнблауэр поднялся на борт «Сатерленда», нагретый воздух был по-прежнему недвижим, хотя вдалеке уже глухо громыхало. Черные тучи заволокли почти все небо, а проглядывающая кое-где голубизна отливала сталью.

— Сейчас налетит, сэр, — сказал Буш, самодовольно поглядывая наверх — по его приказу на «Сатерленде» убрали все паруса, кроме марселей, да и на тех матросы торопливо брали рифы. — А вот с какой стороны, Бог его знает.

Хорнблауэр вытер вспотевший лоб. Парило нестерпимо, стояло безветрие, и «Сатерленд» мучительно кренился на волнах. Громко стучали, задевая друг о друга, блоки.

— Да уж поскорее бы, черт его дери, — проворчал Буш.

Жаркий, как из топки, порыв ветра налетел на них, «Сатерленд» на мгновение выровнялся. Вот и следующий порыв, еще сильнее, еще жарче.

— Вот оно! — Буш указал пальцем.

Черное небо разорвала ослепительная вспышка, оглушительно громыхнул гром. Шквал несся на них, фронт его, четко очерченный на серой воде, стремительно надвигался. Ветер ударил почти точно в лоб, «Сатерленд» содрогнулся и начал опускать нос. По приказу Хорнблауэра рулевой дал ему увалиться. Ревущий ветер принес град — градины размером с вишню били по голове, по лицу, ослепляли, громко лупили по палубе, взбивали море в дрожжевую пену, чье шипение доносилось сквозь все другие шумы. Буш прикрывал лицо воротником, надвигал на глаза зюйдвестку, но Хорнблауэр так обрадовался свежему ветру, что не обращал внимания на град. Прибежал Полвил с дождевиком и зюйдвесткой, заговорил — Хорнблауэр не услышал. Чтоб он оделся, Полвилу пришлось дергать его за локоть.

«Плутон» дрейфовал в двух кабельтовых на левой скуле — большой, трехпалубный, он еще хуже слушался руля, и ветром его сносило сильнее. Хорнблауэр смотрел на него и гадал, как там Вильена, задраенный в стонущей утробе судна. Небось, поручает себя святым угодникам. «Калигула» под зарифленными марселями держался мористее, вымпел его застыл на ветру прямой, как палка. «Калигулу» строили с расчетом на шторма — в отличие от «Плутона» ему не расширяли поперечное сечение, не увеличивали длину, не перегружали артиллерией: британские корабелы не жертвовали его мореходными качествами ради малой осадки, не то что голландские строители «Сатерленда».

Ветер поменял направление на полных четыре румба, «Сатерленд» кренился, штормовые паруса хлопали, словно стреляющие пушки, пока корабль вновь не увалялся под ветер. Град сменился ливнем. Ревущий ветер бросал водяные струи в лицо, волны вздыбились, «Сатерленд» неуклюже подпрыгивал и раскачивался. «Плутону» ветер ударил почти в лоб, но Эллиот вовремя приказал увалиться. Лучше командовать старым плоскодонным «Сатерлендом», чем громоздким трехпалубником с его девяносто восемью тридцатидвухфунтовыми пушками, хотя жалованья за это платят больше.

Ветер завыл еще яростнее, срывая с Хорнблауэра дождевик. «Сатерленд» шатался, как корова на льду. Буш что-то орал. Хорнблауэр разобрал слова «вспомогательные тали» и кивнул, Буш юркнул вниз. Как бы ни буйствовал «Сатерленд», четверо рулевых смогут, наверно, удерживать штурвальное колесо могучими рычагами рукоятей, однако тросы рулевого привода напряжены непомерно, в качестве меры предосторожности следует поставить человек шесть-восемь у вспомогательных талей в констапельской, чтобы поберечь и рулевых, и тросы рулевого привода. Возле ближайшего к штурвалу решетчатого люка надо поставить унтер-офицера, чтобы тот выкрикивал указания матросам у вспомогательных талей, опытнейшим морякам — хорошо, что Хорнблауэр так решительно повел себя с Ост-Индийцами.

Небо с наветренной стороны стало перламутровым, с подветренной облака разошлись, открывая взору зазубренную череду гор. Где-то там — залив Росас, ненадежное укрытие от штормового зюйд-веста, куда британцам вход заказан, ощетинившаяся пушками крепость Росас, год назад взятая французами после продолжительной осады, что и дало Кохрейну случай отличиться. С севера залив ограничен мысом Креус, тем самым, возле которого «Сатерленд» захватил в плен «Амелию». За мысом берег вновь поворачивает к северу, и здесь, на достаточном удалении от подветренного берега, можно переждать непогоду — яростные средиземноморские шторма выдыхаются быстро.

— Флагман сигналит, сэр, — завопил вахтенный мичман. — Номер тридцать пять. «Поднять паруса соответственно погоде».

На «Плутоне» кроме зарифленных марселей подняли еще и штормовые стаксели — адмирал счел за лучшее лавировать против ветра, подальше от опасного мыса Креус. Разумная предосторожность, Хорнблауэр приказал взять тот же курс. Четверо рулевых и матросы у вспомогательных талей едва смогли выполнить приказ. Орудийная прислуга крепила пушки двойными брюками, чтобы не сорвались, другие качали две кеттенс-помпы. Пока вода прибывала не быстро, но Хорнблауэр предпочитал держать льяло сухим на случай, если придется откачивать всерьез. «Калигула» был далеко на ветре — Болтон сполна использовал отличные мореходные качества своего корабля и держался подальше от берега. Но и «Сатерленд» с «Плутоном» в относительной безопасности — если не произойдет ничего непредвиденного. Сломанная мачта, сорвавшаяся пушка могут в корне изменить ситуацию, но пока все идет нормально.